Смерть от воды - Торкиль Дамхауг

На второй было имя Майлин на латунной табличке. Лисс взглянула на связку запасных ключей, которые дал ей Вильям, выбрала самый большой и заперлась в кабинете. Он был не очень просторный, но с высокими потолками, как, наверное, все комнаты в этом старом доме. И здесь тоже краска начала отшелушиваться, но обветшалость была отчасти скрыта ковром на стене с изображением двоих детей, тянущихся к солнцу. И рыжеватым толстым ковром на полу, очень приятным на ощупь. Стол Лисс сразу узнала — бабушкино наследство. Он был из темного дерева и великоват для кабинета. Над столом висели три полки с книжками и папками.

Она села в рабочее кресло, наклонилась над столом. Вид улицы внизу, трамвайные провода, светофоры. Она сидела там долго. Где-то в глубине кабинета был голос Майлин. Если закрыть глаза и напрячься, можно его услышать.

«Как ты справишься, Лисс?»

Майлин решила помогать тем, кому хуже всего. Она занималась людьми, пережившими самое ужасное. Нападение. Насилие. Инцест. «Теми, кто имел все основания чувствовать себя ужасно, — подумала Лисс. — Не такие, как я, у кого были возможности, но они от них отказались». Она скользнула взглядом по папкам на полках, Майлин написала на обложках их содержание. На корешках книг были известные имена: Фрейд, Юнг, Райх. Других она никогда не слышала: Игра, Бион, Ференци, Кохут. Лисс иногда испытывала такое же любопытство, как сестра. Понять, как все в мире связано. Как нас формирует язык. Почему мы копим воспоминания и почему отбрасываем их. Но в ней никогда не было спокойствия Майлин. Не могла сидеть часами за книжками. Должна была прерываться, делать что-то. Наполнять мысли чем-то, кроме букв. Звуками и образами, чем-то движущимся.

Рядом с полкой висела пробковая доска. Наверху были две газетные вырезки, одна — интервью с Бергером. Лисс включила настольную лампу, прочитала подчеркнутое Майлин: «Нет зрелища более скучного для меня, чем перемещающееся быдло». Еще висела открытка. Из Амстердама, Цветочный рынок, — Лисс ее узнала. Она послала ее давно, не меньше года тому назад, а Майлин до сих пор держала ее на доске. В самом низу она обнаружила стикер. Что-то было на нем нацарапано, и Лисс повернула лампу, чтобы разобрать надпись. Хоть что-то у нее было лучше, чем у сестры, — почерк. «Спросить его о „Death by water“»[5]— было написано корявыми буквами.

Лисс снова повернулась к столу. Он был прибран. Несколько документов в держателе. Она открыла верхний ящик, обнаружила степлер, ручки и коробку скрепок. Ящик ниже был заперт. Она открыла его самым маленьким ключиком на связке. Там лежал небольшой сшитый блокнот в бордовой обложке. Она была мягкая, плюшевая, и Лисс провела по ней пальцами. «Майлин С. Бьерке» — было написано внутри. Но все страницы были пустыми. Чем ты собиралась их заполнить, Майлин? Писать что-то о пациентах? Или записывать собственные мысли? Лисс сунула блокнот к себе в сумку.

В глубине ящика она обнаружила ежедневник. Дни были заполнены инициалами рядом с указанием времени, — наверное, это пациенты сестры. Шесть-семь каждый день, иногда даже восемь. Все приходили к ней со своими историями. И всех она должна была выслушать, оберегать и исцелять их. Все забито инициалами, каждый час кто-то переступал порог и облегчал свою участь, а Майлин должна была сидеть и принимать их, и глотать их истории, пока голова не шла кругом… Лисс пролистала ежедневник до конца года. В четверг, одиннадцатого декабря, было пусто, но внизу было написано: «17:00 Й. X.»

Ей захотелось в туалет, она вышла в коридор. В конце она обнаружила тесную каморку с унитазом и раковиной. Запершись там, она услышала открывающуюся дверь, потом шаги. Они стихли, наверняка в приемной. На секунду закралась мысль: «Пол Эвербю шагает по коридору, распахивает дверь и обнаруживает ее на горшке…» Она закончила, рванула обратно в кабинет. Дверь была приоткрыта. Какой-то мужчина склонился над письменным столом, обернулся, услышав ее.

— Я тут ищу кое-кого, — сказал он и недоуменно оглянулся. — Майлин еще здесь принимает?

Лисс осталась в дверях:

— Ее здесь нет.

Парень был не намного старше ее. Худой и долговязый, в темно-синем бушлате с отложным воротником и якорем на нагрудном кармане.

— Вижу, — отозвался он. — Что ее здесь нет. А вы кто?

Лисс ничего не заподозрила. Она прикрыла за собой дверь.

— У вас назначено время? — спросила она твердо.

Мужчина выглянул в окно. Черные вьющиеся волосы были нагелены и волной спускались на одну сторону лба.

— Не сегодня. Я был здесь раньше, некоторое время назад. Бросил. Пытался связаться с Майлин, чтобы мне назначили новое время, но она не отвечает. Решил зайти. Она будет позже?

Лисс внимательно его изучала. Глаза были темные и беспокойные. Он потирал руки и, очевидно, с трудом удерживал их в покое. Абстиненция, дошло до нее.

— Не знаю, когда она придет, — ответила Лисс. «Если вообще придет, — могла бы она ответить. — Майлин больше не придет». — Я запишу, что вы здесь были. Как вас зовут?

Взгляд мужчины метался к ковру на стене, снова к окну. У него было так много геля в волосах, что они напомнили ей перья морской птицы, попавшей в нефтяную лужу.

— Ничего страшного, — пробормотал он. — Свяжусь с ней позже.

Он протиснулся мимо нее к выходу.

— Я тоже ищу Майлин, — сказала Лисс.

Он остановился. Стоял, моргая, на пороге:

— Вы здесь ее ждете?

Она закрыла глаза. Именно так.

— Мне пора, — пробормотал молодой человек и исчез.

Лисс снова плюхнулась в кресло. И тут же обнаружила, что ежедневник, который она оставила на столе, вернулся обратно в ящик. Она достала его, перелистала. Страница с одиннадцатым декабря была вырвана. Она вылетела в коридор. Услышала, как внизу захлопнулась входная дверь.

Ей на волосы падали огромные мокрые хлопья, она давно промокла насквозь и собиралась уже идти назад, когда Вильям открыл. Тяжелый взгляд и полосы на бледной щеке выдали, чем он занимался после того, как она уехала несколько часов назад.

— Хотела только занести вот это. — Она протянула ключи от офиса. — Прости, что разбудила.

Он моргнул несколько раз от дневного света:

— Ничего, заходи. Кофе будешь?

Она стащила с себя промокшие полусапожки:

— Разве тебе не надо на лекции или куда еще?

— Как видишь. — На кухне он добавил: — Все равно до меня сейчас ничего не доходит. Не сплю по ночам.

Лисс положила ключи на стол. Решила рассказать о неожиданно всплывшем и исчезнувшем пациенте.

— Он вырвал страницу из ежедневника? — прервал ее Вильям.

— Да, с записью на то число, когда Майлин пропала.

— А ты позвонила в полицию?