От звонка до звонка - Владимир Колычев

– Неувязочка получилась, братан, – оскалился третий. – Смотрим, крутой пацан к нам прибыл. А лезет наверх. Непорядок. Решили тебя остановить. Чтобы ты косяк не упорол…

Да ты не смотри на нас таким взглядом. Знаем, что ты у нас крутой.

– Ага, в авторитете типа…

Родион силился понять, кто перед ним. «Быки» из какой-нибудь группировки? Просто спортсмены, залетевшие на нары по глупости?… Нет, не похоже. А если это… У Родиона перехватило дух от страшной догадки. Что, если это менты?…

Не «лохмачи» из пресс-хаты, с которыми он когда-то имел дело. А именно менты. Не такое уж сложное это дело – отобрать трех собровцев покруче и сунуть на сутки в КПЗ. За те же премиальные.

Он уже понял, насколько решительно настроен полковник Кабальцев. Фамилия у него такая – в кабалу вгонять.

Родион уже по самые уши в этом дерьме. Но это еще не предел…

– Ты же авторитет, в натуре? – спросил самый крепкий на вид постоялец.

Как-то не так слетает с его языка приблатненный базар.

Фальшиво. Не привык он так говорить. Точно, мент…

– Чего молчишь, крутой? Тебе чо, в падлу с нами базлать? – спросил второй.

И этот фальшивит.

Да они особо и не скрывают свою причастность к ментовскому племени. Чего им бояться? Трое против одного – тут они герои…

– А кому не в падлу с козлами базарить? – криво усмехнулся Родион.

Он уже примерно знал, что должно произойти дальше.

И как бы он себя ни вел, надвигающийся рок уже не остановить. А надвигался он стремительно и неотвратимо.

– Это кто тут козлы? – поднимаясь со своего места, спросил мент.

Родион отступил к двери. Не для того чтобы звать надзирателя. Во-первых, это бессмысленно – хоть на части разорвись, никто не придет на помощь. А во-вторых, искать защиты у ментов – это само по себе «косяк». А Родион очень дорожил своим авторитетом и должен был беречь свою репутацию. Даже если его сейчас в лепешку раскатают, это будет лучше, чем «встать на лыжи». Даже если его сейчас до смерти забьют, он выдержит пресс. Лишь бы только не опетушили…

Последняя мысль бросила Родиона в жар. Внутри все закипело. Пробудилась и заклокотала дикая, первобытная сила.

Как рвется пар из котла, так эта сила рвалась наружу.

Побеждает тот, кто бьет первым. Таково первое правило уличною боя. А Родион всегда был бойцом. И сейчас им оставался. Не в его правилах отступать.

– А кто первый на меня полезет, тот и козел…

Первым па него кинулся ближайший к нему мент. Родион не стал ждать, когда его удар достигнет цели. И сам бросился на него. Двумя сцепленными в замок руками целил ему в его мусоре кую морду.

Мент метил в солнечное сплетение. Но его кулак не достиг цели. И Родион промазал. Но оба столкнулись друг с другом с такой силой, что, казалось, в камере содрогнулись стены. Или это у Родиона в голове что-то содрогнулось.

Родион оказался крепче. После столкновения он удержался на ногах. Зато мент слетел с копыт, ударился башкой о чугунное очко. Это была первая победа. Первая и последняя…

На Родиона навалились сразу двое. Эти явно прошли полный курс спецназовской подготовки. Скрутили его по всем правилам ментовской науки. Ни рукой пошевелить, ни ногой дрыгнуть.

К этому времени пришел в себя первый. Он поднялся с полу, тряхнул разбитой в кровь головой, вперил в Родиона злой, колючий взгляд.

– Ну, быдло, держись!

Его дружки разогнули Родиона, подставили его под удары.

Мент зверствовал во весь опор. Но бил Родиона в грудь, в живот, в печень, по почкам. И ни одного удара в лицо. Этому тоже учат в ментовских школах.

Родион мог бы позавидовать бедолаге, приговоренному к плахе. Раз-два, и отрубленная голова в корзине. Легкая быстрая смерть. А он умирал тяжело и медленно. Мент, казалось, обрушивал на него не кулаки, а кувалды. Жуткая, скручивающая боль – это одно. Куда страшней – ожидание новых ударов. Спасение одно – потерять сознание. Но, видно, эти садюги знали, как бить, чтобы не только скрыть побои, но и растянуть мучения жертвы…

Сознание он потерял, когда внутри его, казалось, все смешалось в липкую кашу. Он не просто лишился чувств. Казалось, вместе с ними из него выходит жизнь…

В себя он пришел в той же камере. Сквозь отверстия в многослойной жестянке, которой застеклено было окошко под потолком, сочился дневной свет. Его мучители рядом.

Сидят на нарах и что-то жуют.

Они не забывали посматривать на Родиона. Поэтому сразу заметили, что он очнулся. На губах у старшего из ментов всплыла гнусная улыбочка.

– Очнулся, соколик…

– Хорошо, что не петушок, – хмыкнул второй.

– Какие проблемы? – хохотнул третий. – Оформим в пять секунд…

Родион закрыл глаза. Хоть какая-то возможность как-то спрятаться от жуткой действительности.

Внутри все горело, плавилось от боли. На совесть поработали козлы – чтоб у них руки отсохли…

– Что, страшно стало? – продолжали глумиться менты. – Не хочешь на жердочку, да?… Ладно, не ссы, мы не говномесы. Будешь жить… Если сможешь…

На какое-то время менты отвязались от Родиона. Было слышно, как они чавкают, хрустят, отрыгивают. И не подавятся же…

Родион со вчерашнего дня ничего ни ел. Но аппетита не было. Да и в животе такая мешанина, что любой кусок обратно выскочит.

– Ну вот, пожрали, можно и поспать, – похлопал кто-то себя по брюху.

– А работать?

– Работа не волк…

– Да нет, как раз работа – волк. Вон волчара лежит. И не воет. А надо, чтобы выл…

– Эй, мужик, ты глаза открой, да? Сюда смотри, да?

– Да пошел ты! – зло процедил сквозь зубы Родион.

Глаза он открыл. Но на мучителей не посмотрел.

– Ух ты, да он еще воняет!…

Родион ждал наезда. Менты должны были снова наброситься на него. Но те оставались на своих местах. Хотя и вперили в него тяжелые, гнетущие взгляды. Ситуация накалялась.

– Ты, мужик, не кипишуй, – без особой агрессии в голосе сказал кто-то из ментов. – А то ведь снова под пресс попадешь. Или тебе в кайф под прессом быть?…

– Ты меня, мент, на понт не бери, – тихо сказал Родион. – Надо – прессуй. Только базары свои гнилые не трави. Уши вянут, в натуре…

– Мент… Он меня ментом назвал…

– А ты и есть мент. Вы все менты…

– Ну менты мы. И что?

– Если менты, думаете, можете беспредельничать. За меня ответ спросят…

– О, бляха, напугал козла капустой! – засмеялся кто-то.

Родион тоже усмехнулся. Очень понравилось сравнение с козлом.