Стихия страсти - Сьюзен Джонсон

— Да, — ответила она, предусмотрительно выбрав почтительный тон, сознавая шаткость своего положения. — Мистер Ито — мой друг.

— Он предпочитает, чтобы женщины дожидались его приглашения, — угрюмо ответил человек.

— Я проделала путь из Хелены сегодня. Уверена, если вы спросите его, он захочет меня видеть.

Луна светила так ярко, что она могла видеть глаза всех трех человек, разглядывающих ее, и она не уловила и следов доброжелательности.

— Я встретила мистера Ито на обеде у Стюарта Уорнера, — продолжала она свои объяснения, чувствуя потребность нарушить стойкую тишину.

Человек с винтовкой кивнул:

— Может быть.

— Он говорил мне о пожаре. — Три пары глаз сузились, и она поняла, что, возможно, совершила ошибку. Они подозревали, что она — шпион «империи». — Я была в дороге весь день. Спросите Флинна, знает ли он меня. Если он скажет «нет», позвольте ему решить, что со мной делать.

Долгая тишина нарушалась только всхрапыванием лошадей, люди оставались испытующе неподвижны.

— Ты должна бросить оружие, — проговорил наконец главный из них. Его команда звучала грубо и резко. В качестве подтверждения она сопровождалась тремя ружейными дулами, направленными ей в голову. Она быстро повиновалась, передавая им свой «кольт».

Человек, который разговаривал с ней, переместился за ее спину, и они все вместе поехали по направлению к огням.

Достигнув дома, один из провожатых спешился и сделал ей знак последовать его примеру. Ни слова не говоря, они показали, что она должна следовать за ними по короткой лестнице на крыльцо, где хорошо вооруженные люди, окружившие ее, обменивались зловещими замечаниями.

Предводитель постучал в тяжелую деревянную дверь отрывистым стаккато, которое могло означать условный сигнал.

Стук кованых сапог отозвался в тишине ночи.

Сердце Джо неистово заколотилось. В первый раз, с тех пор как она покинула Хелену, Джо спрашивала себя, правильно ли поступила.

Дверь медленно открылась.

— Леди говорит, что знает вас, шеф.

Лицо Флинна оставалось в тени, но глаза остро и злобно сверкали.

— Неужели?

Его грозный рык исходил из глубины души, хриплый, раздраженный тон шокировал; один из державших Джо немедленно схватил ее за руку и потащил прочь.

— Флинн! Ради Бога! — закричала Джо, извиваясь, чтобы ослабить грубую хватку охранника, пока тот тащил ее к лестнице. — Ты не можешь так поступить! Скажи им, что знаешь меня! Флинн, черт тебя побери, скажи что-нибудь или мой отец свернет тебе шею! — кричала она, борясь за свою жизнь под холодным взглядом Флинна.

— Отпусти ее, — приказал он без интонации.

— Надеюсь, он сделает это! — взорвалась она, выдергивая свою руку и идя по направлению к открытой двери, глядя прямо в горящие глаза Флинна. — Кем, черт возьми, ты себя возомнил?!

— Тем, кто гораздо важнее тебя, — ответил он темже безразличным тоном.

— Я не боюсь тебя!

— Ты на моей земле и на моем крыльце — чертовски далеко от Хелены, — и если бы у тебя оставалась хоть капля мозгов, ты бы, черт побери, сообразила за ткнуться.

— И не подумаю. Чтоб ты знал, я пришла сюда извиниться, но, поверь мне, сейчас — ни за что! Я не хочу больше тебя видеть! — Развернувшись, она пошла прочь.

Она не видела слабого кивка Флинна, отпустившего своих людей, тем более не слышала его шагов, когда он перехватил ее. Но она услышала его голос, говорящий ей прямо в ухо:

— Ты пришла поздно ночью, ты, маленькая девка. — И она почувствовала его руки, сжимавшие ее талию и поднимавшие ее.

Она брыкалась, извивалась и кричала во весь голос, пока он нес ее на вытянутых руках в дом. Оказавшись внутри, он так грубо бросил ее, что она, с трудом переводя дух, едва устояла на ногах.

Закрыв дверь, он спокойно стоял, ожидая ее нападения. Но вместо этого она откинула назад волосы, отряхнула одежду, подняв маленькое облако пыли, которое медленно оседало на ковер. Она поправила пояс, рукава рубашки и воротник, как будто то, как она выглядела, имело большое значение здесь, у черта на куличках. Когда она наконец подняла взгляд, выражение ее лица было холодным.

— Надеюсь, с другими гостями ты более любезен.

— Когда я приглашаю их — да. Тебя никто не приглашал.

— Тем не менее я здесь.

— Я вижу.

— Оставь свои грубости.

— Прости, но кто орал на меня и пытался кастрировать своими башмаками?

— Я ожидала, что ты будешь более гостеприимным.

— А я ожидал, что ты останешься в Хелене.

Под воздействием его глаз ее взгляд менялся на более свойственный ей, прямой и открытый.

— Я чувствовала, что должна прийти и извиниться за спор с тобой в офисе Дейзи.

— Но ты забыла это сделать, — ответил он сардонически.

Он знал, зачем она пришла, но, несмотря на свою соблазнительность, в данный момент она была чертовски некстати.

— Как ты, оказывается, можешь раздражать, ты знаешь об этом?

— Если бы ты только могла вспомнить мои недостатки там, в Хелене, и просто послать мне записку.

— Я никуда не уеду.

— Ты уже уезжаешь.

Теперь он вынужден отложить свое нападение, пока не отошлет ее, если только «империя» не нападет раньше.

— Я не понимаю, как ты мог сказать такое. Твой дом такой большой, ты бы даже и не заметил, что я здесь.

— Боже, Джо, как ты можешь быть такой наивной? Я сразу чувствую, что ты здесь — каждая часть моего тела напрягается за десять миль от тебя. Но оставим в покое мое желание; сейчас неподходящее время. Я говорил тебе в Хелене, что «империя» может напасть в любой момент. Это ведь не игра, а реальная жизнь; и людям приходится очень туго. Я не хочу, чтобы тебя постигла та же участь.

— Прости.

— Извинения не помогут, — коротко отрезал он, стараясь не думать о тех наслаждениях, которые она могла бы ему доставить. — Я собираюсь отправить тебя домой с сопровождением через территорию, полную моих врагов, что будет лучше десяти тысяч извинений.

— Позволь мне остаться, — попросила она, как будто не слышав его. — Ты выглядишь усталым.

— Да, я устал. Но ты не можешь остаться.

— Я могла бы помочь тебе заснуть.

Он прикрыл глаза.

— Я так не думаю.

— Я буду хорошей.

— Мне не нужны хорошие женщины. Никогда. Ты возвращаешься назад.

— Черт, Флинн, перестань. Я провела в дороге весь День и полночи. Я смертельно устала, и все, что хочу, — ванну, еду и мягкую постель.