Повелители Новостей - Василий Мидянин

Обогнув острый угол, образованный пересечением Нового Арбата и Поварской, девушка решительно зашагала вперед. Медлить нет времени, она и так успевает впритык. Лучше прибыть на место заранее и там уже перекурить, тщательно выбирая лучшую точку для съемок. Невидимый глазу непосвященного оператор азартно вился над ее головой, словно туча мошкары, готовый немедленно приступить к работе.

Алена миновала храм Симона Столпника – надо же, она как-то раз даже смотрела про этого чудака бунюэлевский фильм, черно-белый, но довольно забавный, когда Маришка однажды для каких-то необъяснимых снобских целей затащила ее в музей кино «Иллюзион» на Котельнической набережной. Эту крошечную церковь, которая инородным островком торчала посреди высотного Нового Арбата, Алена часто видела из окошка «рейнджровера», но только сегодня прочитала мемориальную доску с именем святого с обратной стороны храма. Про него девушка запомнила из всего фильма только то, что дьявол в итоге искусил его и привез на самолете в современный ночной клуб, где они вдвоем и клубились нещадно. Странная все-таки книга – Библия, честное слово.

Затем она решительным шагом миновала посольство Норвегии – нефть, газ, семга, викинги, тот милый паренек со скрипкой и рыбной фамилией, выигравший «Евровидение» в Москве, Алена голосовала тогда за этого утипусечкина прямо из вип-ложи, успела послать тридцать восемь СМС.

Проскочила посольство Кипра – утопленное во дворе, практически незаметное по сравнению с монументальным, увешанным огромными красно-бело-синими флагами и запрещающими знаками посольством Норвегии.

Оставила позади здание Верховного суда с огромными железными дверями, фактически крепостными вратами, предназначенными для того, чтобы сдерживать взбунтовавшуюся чернь до прибытия карательных подразделений.

На ходу полюбовалась памятником Бунину и двухсотлетним вязом, благополучно пережившим пожар Москвы 1812 года и наверняка видевшим пророка Пушкина, который, согласно мемориальной доске, проживал чуть дальше по этой же улице.

Надо же, если ходить пешком и не лениться вертеть башкой, в центре столицы можно обнаружить море любопытного. Краеведческий, мать его, музей!

Между тем, пробираясь через окружающую действительность на плебейском уровне, она не могла не отметить, до чего здесь тускло, промозгло, некомфортно и тошнотворно в бытовом отношении. А ведь каких-то десять лет назад этот мир был для нее своим, и она совершенно не обращала внимания, насколько это мерзко – перемещаться пешком по зимней улице, зачерпывая ледяную слякоть дизайнерскими итальянскими сапожками из замши от Роберто Кавалли, не рассчитанными на русскую непогоду, сталкиваясь с угрюмым неприветливым быдлом, деловито пропихивающимся мимо нее по узкому тротуару, вдыхая едкий выхлоп ползущих в полуметре справа машин, ощущая колючий снегодождь на лице, а также стремительно вращающуюся пустоту в желудке, голове и сердце. Дизайнерских итальянских сапожек от Роберто Кавалли у нее в то время, впрочем, еще не было. Вся эта дрянь была знакома ей с детства – и в то же время в новинку. Алена Ашшурбанипавловна давно успела отвыкнуть от такого сервиса.

Добравшись до памятника Бунину, Эбола уже запыхалась, однако, бросив взгляд на наручные часики, еще прибавила ходу. Кто ж мог предположить, благородные адепты, что пешком получается так медленно?! За рулем она всегда пролетала это расстояние за пару минут. Понимая, что пешком выйдет значительно дольше, умножила это время для верности на пять. Сколько там проходит в час пешеход? Ей никогда не приходило в голову задумываться над этим. Ну, километров двенадцать-то будет, наверное?.. Однако если так пойдет дальше, к началу мероприятия ей никак не успеть. Придется бегом…

Ага, бегом! Легко сказать, детка. Она не привыкла преодолевать такие расстояния своим ходом. В боку уже немилосердно кололо, икры ног отяжелели и словно бы даже затвердели. Пожалуй, время следовало множить на шесть, и это еще в самом оптимистичном случае. А то и на все восемь. Алена расстегнула курточку, подставив разгоряченную энергичным движением грудь ледяному ветру. Черт возьми, как же она будет выглядеть перед камерой? Как пугало, благородные адепты, вот как. Главное, там негде даже попудрить носик. Тем более коксом. Чертова работа, честное слово. Чертов Мабузе.

Можно было, конечно, воспользоваться хлоп-транспортировкой, но эта процедура требовала от перемещающегося досконального знания места, куда он хотел бы попасть, иначе не исключены были весьма неприятные сюрпризы. Алена же мало того что не помнила окрестностей зоопарка в точности – она не помнила их вообще. В последний раз она была в зоопарке, еще когда на входе не было построено никаких искусственных скал и замков, а со старой территории на новую переходили прямо через автомобильную трассу, а не по пешеходному мосту. То есть практически в бессознательном возрасте она там была в последний раз, еще в детсадовском. Она ведь не Анечка Барлог, чтобы ворковать над мимими-зверюшками. Нет, разумеется, она могла хлоп-переместиться к сталинской высотке на Садово-Кудринской напротив зоопарка, мимо которой проезжала не раз, там еще такой неплохой боулинг, где она с парнями пару раз зависала, когда училась в универе…

Ага, прямо на проезжую часть, под колеса какого-нибудь мусоровоза. Отпадает.

Но как же так, благородные адепты?! Ведь она занимается фитнесом и пилатесом, тренируется каждый день, ездит на этом, черт бы его побрал, спортивном велосипеде – почему же организм не справляется с такими смехотворными нагрузками? Неужели все упражнения направлены не на то, что надо? Она очень любит свой плоский животик, стройные ножки и чуть намечающийся пресс – но каким образом плоский животик, стройные ножки и чуть намечающийся пресс способны помочь на полуторакилометровой дистанции? У нее красивые плечи и кисти рук, у нее накачанная грудь, у нее тренированные запястья, развитые бедра и шикарная разработанная попка. А вот икроножные мышцы сдают через пять минут. Нет, она, конечно, может часами вышагивать по беговой дорожке или метаться с ракеткой по теннисному корту, но для спринтерских интенсивных усилий ее мышцы не годятся. Тем более что она их еще и не разогрела толком, прежде чем начинать рвать поспешной ходьбой…

Алена вдруг ощутила, что прекрасно натренирована на функционирование в режиме успеха – модельная внешность, прекрасная реакция за рулем, уникальное умение вкусно клубиться, располагать к себе высокопоставленного собеседника и красиво расставлять ноги, – однако совершенно не приспособлена к жизни за пределами аквариума высшего света, где всегда светло, уютно, еда сыплется с неба, а чистую воду какие-то невидимые высшие сущности постоянно продувают кислородом. Да, в аквариуме свои хищники, декоративные щучки и африканские сомики, едва зазеваешься – сожрут со всеми плавниками, но там хотя бы понятно, как и от чего следует защищаться, на кого огрызаться, где добывать пищу и как переходить дорогу.

Здесь же, по эту сторону забора, все непонятное, враждебное и чуждое. Вот как, к примеру, местные ублюдки форсируют смертельно опасные для пешеходов проезды между Садовым кольцом и «Баррикадной»? Этот вопрос интересовал ее всегда, но с чисто академической точки зрения, потому что она всегда была по ту сторону автомобильного стекла. Они не умеют употреблять кокс, они непременно перепутают хайбол со слингом, они не могут правильно наложить люксовый макияж, они знать не знают про Мастера Шема и Кристиана Лакруа, они не способны управлять поведением масс, лишь слегка смещая акценты в горячем репортаже, – но они умеют высекать при помощи кремня огонь в зимнем лесу, ловить в ручье рыбу руками и переходить дорогу в неустановленных местах. К жизни по эту сторону стекла они приспособлены куда лучше, чем изящная тепличная орхидея Алена Ашшурбанипавловна Эбола.