Остров - Жанна Бочманова

Чтобы тебе было понятно, в чем суть завещания – я объясню простым человеческим языком. Загородный дом и счет в банке на сумму два миллиона рублей я оставляю Вячеславу. Он же примет руководство моим фондом, которому я завещаю все остальное, и картины в том числе. Ибо, зная Марину, представляю, как быстро она спустит все на бутики.

Теперь о тебе – тебе останется квартира и права на мою книгу, но все это при одном условии: ты поедешь в Швейцарию в клинику доктора Абельмана и сделаешь пластическую операцию. Я отправлял ему твои фотографии – он дал благоприятный прогноз.

Конрад Абельман собаку съел в челюстно-лицевой хирургии – всю жизнь лыжникам фейсы исправлял после падений с трамплина. За операцию заплатит Вячеслав из денег фонда. Это его условие получения наследства. И не вздумай благодарить. Ведь я мог и раньше отправить тебя в эту клинику, но не отправил. Не так уж много времени отпущено мне на этом свете. Не суди строго старого эгоиста. И не удивляйся, что я не оставляю тебе денег. Думаю, это только помешает тебе найти свой путь.

Ну вот и все. Я не знаю, сколько нам еще суждено пробыть вместе – может, годы, а может, дни. Но вместе с тобой в мою жизнь вошло нечто новое, как раз когда я уже решил, что жизнь подошла к концу и остается только тихо дряхлеть в кресле-качалке. Ты не просто скрасила мою старость, ты вернула мне молодость. Я закончил книгу, я снова стал рисовать – я даже про артрит свой забыл. Ты совершила чудо, уж не знаю каким образом, поэтому не отказывайся от моего предложения – выполни мои условия и живи полной жизнью столько, сколько сможешь, а когда не сможешь – все равно продолжай жить. Твой старый муж, Жора Славский».

Юля опустила лист на колени. Вот так вот. Георгий и после смерти остался оригиналом. Возможно, он хотел досадить своим родственникам, но ведь не за ее счет! Ну их к лешему! Ей ничего не надо. Она уедет и оставит их с их квартирами, фондами – пусть радуются!

Юля вышла из будуара. Зелецкий сидел за столом и просматривал бумаги.

– Ознакомились, Юлия Петровна? – он поднялся и пригласил ее к столу.

Тут же вошла секретарша с подносом.

– Кофе? – спросил Зелецкий и не стал дожидаться ответа, махнул рукой, и секретарша принялась накрывать на стол. – Спрашивайте, Юлия Петровна, я чувствую, у вас много вопросов.

– Только один, – сказала Юля. – Я могу отказаться? Я не хочу никаких квартир, да и ничего не хочу: ни судиться с родственниками, ни…

– Стоп-стоп-стоп, – Зелецкий поднял обе ладони вверх. – Вы хотите отказаться от наследства? Это ваше право. Вы прочли письмо? Вы поняли, в чем заключается особое условие получения квартиры?

– Я все поняла, – кивнула она. – Мне не хочется судов и прочих разбирательств.

– Только это? – улыбнулся Зелецкий. – А если я скажу, что никаких судов не будет?

Юля с сомнением покачала головой. Марина так просто не сдастся.

– Я, правда, не поняла, чем она недовольна. Все же и так досталось ей… Вячеславу, то есть?

– Это вы про дачу и два миллиона? По московским меркам это такие крохи… Все имущество перешло в распоряжение фонда «Мир»: и коллекция картин и драгоценности в том числе. Вы про них знали?

Юля кивнула. Георгий как-то показывал. Коллекция ювелирных украшений досталась ему после смерти первой жены. Имелось там, в том числе и старинное колье работы Фаберже, принадлежавшее прабабушке, придворной фрейлине. Георгий держал его в банковском сейфе и с улыбкой рассказывал, что дочь фрейлины зашила украшение в маленькую подушечку и всю жизнь ходила с ней в обнимку, жалуясь на геморрой. И только перед смертью раскрыла тайну родственникам. «Такая вот судьба, – сказал Георгий, вертя в руках золотую безделушку. Камни вспыхивали в свете ламп, испуская цветные блики, – весь век во тьме, хотя живут камни только на свету».

– Этот фонд Георгий основал десять лет назад. Фонд «Мир» устраивает выставки, оплачивает учебу одаренным детям из провинций, спонсирует проведение различных культурных мероприятий и прочее, прочее. Это хорошие деньги и престижная должность, это вход в высшие круги и Вячеслав Гореславский станет его председателем. И это логично и естественно. Если, конечно, он выполнит условия завещания. Так что, Юлия Петровна, вы готовы принять наследство?

Юля прикрыла глаза и где-то внутри услышала насмешливый голос Гореславского: «Давай, откажись, поезжай в деревню, заройся в солому, там самое место для тех, кто боится жить!»

– Да, я согласна, – громким шепотом выдавила она из себя.

– Отлично, – просиял Зелецкий. – Тогда я вас попрошу посидеть еще чуточку в той комнате, – он показал рукой на будуар. – Я закончу с остальными наследниками, и мы подпишем с вами документы.

Она слышала из своего убежища, как в кабинет вошли Вячеслав и Марина. Зелецкий уточнил, есть ли у них вопросы.

– Вопросов нет, – донесся голос Вячеслава. – Мне все понятно.

Марина промолчала. Юля удивилась. Неужели в письме, которое оставил ей Гореславский, содержалось нечто способное укротить эту женщину?

– Вы будете оспаривать завещание? – спросил адвокат.

– Нет, – сухо ответил Вячеслав. – Конечно, нет.

Они ушли, и секретарша пригласила Юру. Тут все было просто. Юра расписался в бумагах и, с чувством поблагодарил Зелецкого.

– Не за что, – развел руками тот. – Георгию Арнольдовичу спасибо. Он, как никто, умел быть благодарным. Так что машина теперь ваша на законных основаниях.

Наконец настал и Юлин черед. Зелецкий устало посмотрел на нее и сокрушенно развел руками, извини, мол, что так долго.

– Ну что ж, Юлия Петровна, повод при котором судьба вновь свела нас, конечно, печальный. Но я рад, что Георгий Арнольдович, оказал мне величайшее доверие, выбрав в качестве душеприказчика. Согласно его завещанию, до вступления в наследство ваши дела буду вести я. Надо подписать доверенность. Вы не возражаете?

– А когда? Когда это самое вступление? – Юля совсем уже ничего не понимала.

– Сперва надо выполнить условия получения наследства – поехать в Швейцарию. А уж потом, через полгода, вы сможете получить документы на право собственности. Это чистая формальность, не беспокойтесь.

– Да я и не беспокоюсь, – пробормотала Юля и взяла протянутые ей бумаги. Попыталась читать, но мысли разбегались. В конце концов она поставила подпись и потерла холодные руки.

– Вот и славно, – пропел Зелецкий, любовно погладив документ рукой. – Что ж, Юлия Петровна, нам с вами предстоит большая работа: оформить загранпаспорт, визу, и прочее-прочее и все это за какие-то считаные дни. Вы готовы к таким трудностям?

Юля не понимала причины такого приподнятого настроения адвоката, но кивнула.

– Тогда вперед! Собирайте чемоданы!

Зелецкий проводил ее до дверей, и она пошла по коридору, чувствуя, как в голове потихоньку рассеивается туман и до нее, наконец, доходит – она едет в Швейцарию к какому-то доктору Абельману, и там ей вернут ее прежнее лицо, ее жизнь. Сердце сжалось и даже остановилось на какой-то миг. Холодный пот прошиб тело от кончиков пальцев ног до головы. А если ничего не получится? Вспомнила, как хирург, к которому она ходила на консультацию, скептически шамкал губами и говорил, что операция ей мало чем поможет. А если швейцарец тоже откажет, зачем судьба опять подарила ей призрачную надежду на счастье?