Гражданская война в США. 1861-1865 - Кирилл Маль

Артиллеристам больше не приходилось вставлять в запальное отверстие фитиль и затем поджигать его специальным запальником. Установив трубку и ударный курок, производивший выстрел канонир просто дергал за шнур, прикрепленный к этому курку, и воспламенял таким образом [115] пороховой заряд. Но в сухопутной войне чаще применялся так называемый фрикционный запал. Он также имел форму трубки, наполненной гремучей смесью, воспламенение которой производилось трением: когда артиллерист дергал за шнур, в запале загоралось нечто вроде спички, приводившей систему в действие.

Другим важным нововведением была внутренняя нарезка канала ствола. Как и у стрелкового оружия, такая нарезка увеличивала дальность полета снаряда почти в два раза и повышала точность стрельбы. Во время гражданской войны существовало несколько основных типов нарезных орудий. Первый из них предложил в 1851 году капитан армии США Паррот. Его пушки изготавливались либо из литого железа и скреплялись в казенной части прессованными железными обручами, либо из полос кованного железа, которые обертывались сверху другими полосами, закрученными спиралью и сваривались затем вместе под воздействием высоких температур. Последний способ применяли, как правило, для производства 3-дюймовой пушки Паррота, имевшей прицельную дальность стрельбы в 1830 ярдов и максимальную дальность в 4000 ярдов.

Кроме нее, тот же конструктор разработал и множество других моделей нарезных орудий с разными калибрами и [116] прочими тактико-техническими характеристиками. (Самым крупным из них было ужасающее 300-фунтовое чудовище, которое, конечно, не могло найти себе применение на поле боя.) Но армии северян охотно пользовались нарезной 10-фунтовкой Паррота, и батареи таких орудий принимали участие во всех крупных сражениях. Их максимальная дальность стрельбы достигала 1900 ярдов, что позволяло вести эффективный огонь на дистанции в 1500 ярдов.

Впрочем, все орудия системы Паррота не были лишены и некоторых недостатков. Спиралевидные нарезки, нанесенные на канал ствола, становились круче у жерла пушки, что придавало снаряду более сильное вращательное движение, но при этом он часто вырывал последний оборот спирали и терял точность.

Однако проблемы, связанные с нарезными орудиями, на этом не заканчивались. Поскольку артиллерия оставалась по-прежнему дульнозарядной, у канониров, так же, как и у пехотинцев, вооруженных винтовками, возникали трудности с заряжанием. Чтобы решить эту проблему, были разработаны два основных типа снаряда.

Первый напоминал огромную пулю Минье. Он тоже имел полое основание, в которое вставлялся металлический стакан, и взрыв пороховых газов производил с ним такое же действие, как с вышеназванной пулей. Снаряды больших калибров снабжались дополнительно еще и медными кольцами, охватывавшими их корпуса. От давления газов такое кольцо образовывало венчик, входивший в нарезки. Этого, однако, оказалось недостаточно для меткой стрельбы, и на кольце стали делать специальные выемки, которые и должны были скользить по нарезкам, как по желобу. [117]

Другим типом был снаряд Шенкла. Он имел коническую форму, его поверхность покрывалась бороздками. Поверх этого конуса надевался специальный колпак из папье-маше, которое, расширяясь от порохового взрыва, точно входило в нарезку. Сообщая снаряду вращательное движение, папье-маше затем отпадало или же оставалось в канале ствола. Благодаря конической форме, центр тяжести этого снаряда находился впереди центра оси, из-за чего его полет был так же точен, как полет стрелы. Единственным недостатком снаряда Шенкла была уязвимость папье-маше. От влаги и сырости оно часто разбухало, но это удалось устранить при помощи особых цинковых колпаков.

Использованию нарезных орудий препятствовало еще одно затруднение. Гранаты и особенно шрапнель, пригнанные точно по нарезкам, не получали для своих трубок воспламеняющего огня и, следовательно, не могли разорваться. Для устранения этого недостатка пробовали пользоваться взрывателем ударного действия, и он оказался подходящим для гранаты, но бесполезным для шрапнели. Тогда американцы прибегли к английской системе воспламенения. Толчок, получаемый снарядом от взрыва пороховых газов, вколачивал в снаряд установленную на трубке металлическую затычку. Скользя по специальной трубочке, вставленной внутрь гранатной трубки, она разбивала капсюль из гремучего состава, который и производил воспламенение внутреннего заряда.

Попытки усовершенствовать артиллерию не ограничились только нарезками на канале ствола и капсюльными трубками для воспламенения зарядов. Гражданская война вдохновила многих горе-изобретателей на творческий труд, и патентные бюро были буквально завалены разными предложениями. Большинство из них оказалось совершенно непригодными [118], а некоторые просто опасными. К числу последних относился, например, проект орудия, настолько облегченного, что оно было легче собственного снаряда (нетрудно представить себе результат такой стрельбы). Другим не менее курьезным, было предложение заряжать два стоящих рядом орудия снарядами, соединенными друг с другом железной цепью. Изобретатель предполагал, что при выстреле ядра будут растягивать цепь, которая срежет наступающую пехоту, как косой. Проблема, однако, заключалась в том, что добиться полной синхронности стрельбы никак не удавалось. Какая-нибудь из пушек обязательно стреляла немного раньше, и выпущенный из нее снаряд, вместо того, чтобы лететь вперед, совершал круговое движение, грозя размозжить головы расчету соседнего орудия.

Впрочем, среди этих нелепых прожектов попадались порой действительно стоящие изобретения. К их числу относилось и то, что было запатентовано 4 ноября 1862 года изобретателем Гатлингом. Предложенное им оружие не было похоже ни на что, существовавшее в то время, и к артиллерии его можно отнести лишь условно.

Картечница Гатлинга, как называлась эта необычная пушка, представляла собой огромный барабан, на который было помещено семь стволов под патрон крупного калибра. Эти [119] патроны подавались в стволы из казенника по мере вращения барабана, а в казенник они поступали из специального пружинного трубчатого магазина. Вращение стволов производилось при помощи боковой рукоятки, отчего вся конструкция сильно смахивала на мясорубку. В сущности, она и была «мясорубкой», поскольку могла стрелять с сумасшедшей скоростью — 250 выстрелов в минуту.

К сожалению, северяне не поняли преимуществ изобретения Гатлинга, и на полях гражданской войны оно не нашло почти никакого применения. Зато позже картечница была оценена по достоинству, и не только в Америке. Этот прообраз пулемета был принят на вооружение многими армиями Европы, в том числе и русской, а впоследствии разработанная Гатлингом система использовалась для изготовления турельных пулеметов.

Другим изобретением гражданской войны, также получившим потом широкое распространение, была установка [120] артиллерийских орудий на железнодорожную платформу. Впервые такого рода орудие было применено южанами в семидневном сражении под Ричмондом летом 1862 года.

Тяжелая гаубица, получившая гордое название «Леди Мерриммак» (в честь «Мерриммака» — первого броненосного корабля Конфедерации), двигалась по заброшенной железнодорожной ветке на платформе, которую толкал небольшой паровоз. Время от времени она останавливалась, чтобы произвести выстрел по укреплениям северян, не нанося им, впрочем, особого вреда. Но несмотря на столь ничтожную эффективность, опыт «Леди Мерриммак» не был забыт, и много позже, уже после гражданской войны, он был использован при создании блиндированных поездов, вооруженных артиллерией крупного калибра.