Школа для дурака - Ак-патр Алибабаевич Чугашвили

стоял худощавый подросток с тонкими, арабскими чертами лица, глаза его были открыты, но затянуты какой – то мутной плёнкой, он не пел, а находился в каком – то полусонном состоянии, его покачивало из стороны в сторону, он балансировал на грани сна и яви.

– Умеет спать стоя, как конь в стойле, вот же красавчик! Приехал сюда из Дербента, говорит – хочу стать таможенником, брать взятки! Я ему говорю, а ты знаешь – чем таможенники занимаются? А он мне, как чем – взятки берут, и я буду! Он и на уроках также дергается, весь год проспал с открытыми глазами.

Песня про ОБЖ завершилась вялыми хлопками, зазвучала мелодия вальса, женская часть зала издала полустон – полувыдох, все обернулись, и мы с короткопалым тоже – от входа в зал, грациозным танцевальным шагом шёл настоящий красавец: идеально уложенные иссине – чёрные волосы , медальный профиль, подбородок с ямочкой, атласная, загорелая кожа контрастировала с ослепительно – белым воротничком сорочки, стилизованный под смокинг танцевальный костюм сидел на нём идеально, подчёркивая стройность талии и широту плеч, в каждом движении чувствовалась упругая сила, он подошёл к Паулине, опустился на правое колено, и произнёс звучным, поставленным голосом – удостойте меня чести станцевать со мною, богиня – последовала хорошо рассчитанная пауза, и на полтона ниже, интимно – обволакивающе – королева.

Завуч начала озираться, ища поддержки у присутствующих, по лицам выпускниц и их мамаш, было видно, что на месте Папулины, они не раздумывали бы не секунды.

– Иди Поля, иди!

«Поля» встала, и сделала куцый, неловкий шажок вперёд, партнёр подхватил её, и уверенно повёл в танце, каждый раз, как она наступала ему на ногу, или делала неловкое движение, он победительно улыбался, демонстрируя кипенно – белые зубы, склонялся к уху завуча, шептал ей что – то, и, не дожидаясь ответа, хохотал, прекрасный как греческий бог, неотразимый в своей красоте, ощущая свою власть над ней в этот момент. Одновременно с последним аккордом, он поднял вверх руку партнёрши, налетевшая овация заставила Паулину покраснеть, зал бешено рукоплескал в течение нескольких минут.

– Мне кажется, или старая сволочь нежно подрумянилась в лучах всеобщего внимания?

– Ммм, да, есть немного.

– Корова, испортила такую музыку, вот же он её унизил, этот танец войдёт в историю как «танец тростинки и кувшина», лоханки и соломины, кита и шеста для прыжков в высоту!.

– Ты о чём?

– Ты что – слепой? Они специально подобрали такого партнёра – изящного, грациозного, для того, чтобы она выглядела нелепо, жирная туша топталась на месте, а он хохотал как заведённый, хотел бы я знать – какие гадости он ей нашёптывал на ухо.

– Тебе показалось, по – моему всё было красиво..

– Это по – твоему, а по – моему, это настоящее издевательство над этой тупой лесбой.

Зал стремительно опустел, по пути в свой кабинет я встретил завхоза – заходите в кабинет 108, там накрыты столы.

– Нет, спасибо, я домой.

– Как хотите, дело ваше.

Короткопалый заглянул в кабинет – ты идёшь?

– Иду.

– Козье племя, даже на последний звонок ничего организовать не могут! Сценарий – полное дерьмо!

– Да ладно, а по – моему всё было сделано с юмором, и тонким вкусом.

– Да чего ты заладил «по – моему», как старая контуженая бабка, та тоже метлу раскинет – «по – моему…по –твоему..» всё было уныло и безвкусно, нудные песни, убогий танец, лицемерные славословия, даже пожрать не дали!

– Как не дали? Тебя не предупредили что – ли?

– О чём?

– В сто восьмом столы накрыты, я думал – ты знаешь.

– А почему мне никто не сказал?

– Не знаю.

– Ну, так пошли, пожрём?

– Не, я не хочу.

– Пошли, закинем на кишку..

– Нет, я домой.

– Ну, смотри, я пойду.

Он развернулся и побежал назад (к этому моменту мы уже обогнули здание школы).

18.

Одиннадцатиклассники обступили меня со всех сторон.

– Роман Викторович, дайте номер вашего телефона, вдруг нам понадобится ваша поддержка?

– Нет, ребята, не дам.

– Вы не хотите, чтобы мы хорошо сдали ЕГЭ?

– Хочу, но причём здесь номер моего телефона?

– Вдруг нам попадутся очень сложные вопросы, вы могли бы нам помочь.

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

– Сам погибай, а товарища выручай.

– Орёл свинье не товарищ.

– Пацаны, кто помнит пословицы про дружбу, подскажите, а то я иссяк!

– Вечер русского фольклора окончен, удачи вам на экзамене.

– Эх, Роман Викторович, а могли бы жить..

– Что, простите?

– Ничего, ничего, спасибо за поддержку.

– Мобильные телефоны сдаём, получите назад после экзамена, проходим к металлоискателю!

Школьники покорно проходили через рамку. После чего, полицейский повторно обследовал их с помощью ручного металлоискателя. Поток экзаменующихся разбивался на две группы, и, повинуясь настенным указателям, они поднимались к аудиториям. С левой стороны раздался шум, и с лестницы скатился выпускник с окровавленным лицом.

– Что там?

– Драка.

– Когда успели?

–Долго ли умеючи?

Медсестра останавливала кровь, промокая губу ученика тампоном с перекисью.

– Из – за чего подрались?

– Да он сказал, что у меня очки лоховские, а у меня Рэй – Баны, родные, я в Барселоне в дьюти – фри покупал..

– И что?

– Ну, я и дал ему в морду…

– А он?

– А он мне..

– Пообщались, в общем.

– Ну да.

Я расслабленно стою у входа, ЕГЭ не требует от сопровождающих учителей ничего, кроме терпения, надо только дождаться окончания экзамена, и довести детей от пункта проведения до своей, родной школы.

– Вы не видели мальчика светленького такого? Только что зашли, а его уже нет!

– Ну, был тут такой.

– «Был»? Где он?

– Сказал, что ему надо выйти на минутку.

– «Выйти»? Куда вы смотрели!

– Да что случилось?

– Он же напьётся! У него диагностировали алкоголизм второй степени!

– Простите, пожалуйста, у него на лбу нет таблички – я алкаш, держите меня крепче! Откуда же мне знать?

– Где его теперь искать? Вадик! Вадик! Я побежала искать Власова, он убежал!

За исключением парочки альтернативно одарённых выпускников, пришедших на экзамен с загранпаспортами, и алкаша, которого быстро нашли, (он успел выполнить возложенную на него миссию, и его душа пела) – где этот ваш сраный йэгэ? Да я с полпинка его напишу! Давайте бланк! Сто баллов!

– Лёшенька, успокойся, уже не надо ничего писать, сегодня не надо.

– Эт, почему это?

– В следующий раз, придёшь в следующий раз.

– Что я, лох что ли?

«Лёшенька» хватает за воротник блузки проходящую мимо учительницу – бланк давай, курица!

Учительница шарахается в сторону, слышен треск рвущейся ткани, в руках «Лёшеньки» остаётся