Кому выгодны мировые войны? - Юрий Мухин

Да, сегодня в Израиле есть и евреи-крестьяне. Вот, к примеру, израильский журнал «Алеф» за август 2001 г. дает статистику еврейских крестьян из общей численности еврейского населения Израиля в шесть миллионов человек: «За прошедший год население кибуцев сократилось на 4 тысячи. В 1999 г. в них проживали 62 тысячи человек, а в 2000-м — 58. Кроме того, 3100 человек взяли отпуск из кибуцев и большинство из них, скорее всего, обратно не вернутся» . И я, безусловно, верю, что в этих кибуцах (сельхозпредприятиях, организованных на принципах коммуны) завхозы, завсклады, секретари, учетчики и контролеры — все евреи. А кто по национальности те, кто реально работает на полях и фермах?

Несколько лет назад мне дали почитать книгу Вадима Томашпольского «Наоборот и другие возмутительные писания». Книга издана «бешеным тиражом» — 150 экземпляров, характерным для «культурного Израиля» и нынешней России. Посему я перепечатал ее с сокращением в «Дуэли». Томашпольский не журналист-профессионал (хотя как профессионал превосходит стада журналистов), в СССР он был организатором производства, и хорошим организатором, поэтому, поработав на производствах в Израиле, вполне компетентно описал то, что там происходит. Вот что он увидел.

«Некоторое время назад мне довелось рвать жилы в одном отдельно стоящем цехе, расположенном минутах в пятнадцати езды от основного завода, завода-гиганта. На гиганте пахало около сотни трудящихся. Там же базировался административно-надзирательский костяк, то есть прорва огромных, больших, средних и малых начальников». У этого «завода-гиганта» «снабжение идеальное, кадры надрючены до совершенства, технология отлажена еще в период между турецким и английским игом и с тех пор не менялась, продукцию хватают даже в Монголии вследствие ее редкостно низкой цены, а низкая цена вытекает сами понимаете из чего…». Набравшись опыта, он так суммировал свои наблюдения.

«Ко многим определениям, данным Израилю пишущим и непишущим людом, я бы добавил и такое: это СТРАНА ПРОВЕРЯЛЬЩИКОВ. Ани эвдок (я проверю)! — это почти стопроцентно ожидаемая и сбывающаяся реакция нормального израильтянина на любое предложение, сообщение, а уж тем более — просьбу. Что же касается так называемой производственной сферы, то здесь контроль есть основное и единственное содержание труда непроизводственного персонала.

Чем, например, можно объяснить тот поразительный факт, что израильские предприниматели явно во вред своему карману держат такую армию капо (так называли вербуемых из самих заключенных надзирателей в немецких концлагерях. — Ю.М. ) , которая сопоставима, а иногда и превышает по численности количество подлежащих надзору з/к (заключенных. — Ю.М. ) . Во вред собственному карману — это в Израиле не шутка, это явление абсолютно невероятное. Но — очевидное. При том, что истинным солнцем страны является не жгучее небесное светило, а — ШЕКЕЛЬ.

По-моему, объяснить это можно только таким качеством, как тотальная недоверчивость. Если все врут всем, врут привычно и беззастенчиво, врут по большому и по маленькому, если ложью пропитаны все сферы жизни, от быта до политики, если, наконец, вранье есть норма, а правда — редкая диковина, экзотика , то оружие одно: не верить. Никому и никогда. Не верить и проверять. Но и проверяльщиков надо проверять. И проверяльщиков проверяльщиков».

Томашпольский дает и еще одно очень ценное наблюдение и даже иллюстрирует его таблицей сравнения с СССР. В СССР различного рода «сидельщики» в конторах — чиновники — не пользовались большим уважением и их должности не считались престижными, а в Израиле этих должностей жаждут, на них устраиваются «по блату», их обладателям дружно завидуют. Общественное мнение жаждет именно такой работы. Пример вожделенной израильского общества должности Томашпольский, может и с излишней злобой, описывает.

«Этому Шмулику чуть больше двадцати. До багрута (аттестат зрелости) он не дотянул вследствие необузданной тяги к познанию женской анатомии. Имея суперблат, Шмулик мог бы вообще не посещать школу и переходить из класса в класс «за так». Но он как раз посещал, вот в чем дело. А, посещая, — задирал юбки учительницам. Или пробовал сдернуть с них штаны. Что же до учителей мужского пола, то с них он ничего не сдергивал, а просто говорил им всем, что они хара (говно). Ясно, что даже суперблат не удержал Шмулика в седле до 12-го класса.

Сегодня юноша занимает пост начальника отдела эстетики в нашем поселковом совете. У него есть все, о чем можно мечтать: семь штук в месяц, квиют (постоянство, т. е. статус работника, которого очень трудно уволить), бесплатный телефон дома и в тачке, сама тачка, а точнее, две, своя и казенная, и к обеим казенный бензин.

Рабочий день Шмулика длится тридцать — сорок минут. За это время он объезжает обе улицы поселка и отмечает, где и что появилось «ло эстети». Ну, к примеру, в прошлом месяце Шмулик письменно обязал всех и каждого изготовить и прицепить к дому номера. При неисполнении в срок — штраф 500 шекелей, приписал Шмулик, а вернее, не сам Шмулик, писать-то он не мастак, а одна из его заместительниц, татуированная Сара.

Теперь он едет и смотрит, как выполнено его указание. И велит Саре зафиксировать про всех, с кем не дружит, что их номера ло эстети, штраф 500 шекелей. А вон в том доме, зорко подмечает Шмулик, не только номер плох, но и веревку для сушки белья повесили вне разрешенных им, Шмуликом, габаритов. Двойное ло эстети!! Сара прилежно записывает назначаемые Шмуликом штрафы» [20].

Читая эти описания Израиля, я вдруг подумал, что Томашпольский, по сути, описывает среднее московское общество, с его откровенным отвращением к любому производительному труду и с непреодолимой тягой устроиться так, чтобы побольше получать, поменьше работая. Ведь еще в СССР Москва выживала за счет труда приезжих — «лимитчиков», а сегодня это просто бросается в глаза. При катастрофическом развале московской промышленности, вся Москва заполнена объявлениями «Требуются на работу». Причем, начиная от слесарей и электриков, машинистов метро и сварщиков, заканчивая заводскими инженерами. Я знаком с крупными менеджерами, делающими инвестиции в Россию, но они отказываются размещать мало-мальски сложные производства в Москве — невозможно найти для них работников, поскольку средний москвич скорее пойдет работать охранником на рынок, но не рабочим на завод. Все нынешнее жизнеобеспечение Москвы своим трудом осуществляют «гастарбайтеры» — украинцы, азербайджанцы, молдаване, армяне и приезжие из других областей России, причем, они порою зарабатывают больше, чем средний москвич, но для москвича их труд является презренным, а по большому счету, такой труд москвичам и не по уму.

Поэтому, получая информацию о работниках сельского хозяйства из Израиля — из этого «государства лжи», мне все же хотелось бы глянуть на тех, кто в этих еврейских кибуцах работает на полях — не арабы ли? Чтобы, как пишет «Еврейская газета», «избежать магии еврейских мифов» . Кстати, наш корреспондент в Израиле сообщает, что в газете «Едиот ахронот» в заметке «Иностранные рабочие бегут из израильских поселений» написано: