Река слез - Самия Шарифф

– Расскажите мне о себе.

– Я жила в скоромной квартире с мужем и детьми. Мы жили вместе уже более двадцати лет. Как-то вечером он пришел домой и сообщил, что на следующий же день я должна собрать вещи и вернуться к родителям.

Новость потрясла беднягу, но она решила, что он, как обычно, пьян, что на следующий день он придет в себя, и этот кошмар закончится. Однако настоящий кошмар был еще впереди. Муж стоял на своем. Крики и плач, протесты и мольбы ничего не изменили – жена и дети должны были исчезнуть из жизни своего супруга и отца.

– Он не внял даже мольбам собственных детей. Им владело только одно желание: чтобы мы покинули его дом. Он сказал, что хочет отдохнуть. Я взяла кое-какие вещи и отправилась искать пристанище у родителей. Так случалось и раньше, и родители от этого уже устали.

Скрепя сердце родители согласились приютить нас на несколько дней.

– Вы знаете, большинство людей в этой стране бедные, и родители торопятся побыстрее выдать замуж своих дочерей.

– О Боже милостивый! И что случилось потом?

– Мой муж не пытался со мной связаться. Я думала, что он уже успокоился и вскоре придет к моим родителям за мной и нашими детьми. Как обычно. Но он не давал о себе знать.

Бедная женщина принялась плакать.

– Не плачьте, прошу вас. Мне не стоило расспрашивать вас об этом.

– Наоборот. У меня не было возможности выговориться, поскольку никто не желал меня выслушать. К женщинам и детям, которые живут на улице, относятся, как к бродячим собакам. Отовсюду гонят, особенно в последнее время. Мы не знаем, куда нам деваться.

– Разве в этой стране нет приютов для женщин, оказавшихся в вашем положении?

– Приюты битком набиты, и ответственные за их содержание по-настоящему не занимаются ни нами, ни нашими детьми. Наши нужды никто не учитывает. Но и те деньги, которые выделяются, исчезают неизвестно куда, а женщины и дети помирают с голоду. Я предпочитаю оставаться на улице. Это лучше, чем находиться в таком месте, куда поместили мою сестру.

– Вашу сестру?

Женщина смутилась, а ее ребенок в этот момент заплакал.

– Я должна покормить ребенка. Он, наверное, голоден, бедняжка.

Она прикрыла его накидкой, чтобы дать ему грудь.

– Он все равно остается голодным. Мои груди пустые. Я ничего не ела со вчерашнего утра.

– Я хотела бы вас где-нибудь покормить.

Женщина подняла голову и с удивлением посмотрела на меня.

– Вы уверены? Весь этот табор?

– Конечно. Это доставит мне удовольствие.

– Мы никогда не заходим в рестораны. Боюсь, дети будут там плохо себя вести и вы пожалеете, что проявили к нам сострадание. Они такие беспокойные, знаете.

– Это последнее, что меня волнует. Я хочу, чтобы вы наелись досыта, а если ваши дети смогут развлечься, это еще лучше.

Все еще держа ребенка под накидкой, женщина поднялась, а я взяла за руку двоих младших детей. Что касается самого старшего, которому было лет десять, то он следовал за нами со счастливой улыбкой. Его чистота и невинность напомнили мне о моих малышах. Несмотря на то что я многое повидала в жизни и пережила кошмарные времена, я не могла взять в толк, почему взрослые могут так плохо относиться к детям. Почему отец, разлюбив жену, способен своих детей, даже младенцев, вышвырнуть на улицу? Это необъяснимо и неприемлемо.

В ресторане к нам подошел официант. Видно было, что здесь не привыкли принимать подобных посетителей. Я попросила предоставить нам столик для шести человек и принести высокий стул для малыша. Озадаченный официант продолжал на нас смотреть, словно спрашивая себя, как могли здесь оказаться все эти люди.

– Идите за мной, пожалуйста.

Дети вели себя смирно и шли за нами по пятам, так что их мать напрасно беспокоилась, что они не будут вести себя пристойно.

– Не знаю, как вас благодарить, госпожа.

– Это я благодарна вам за то, что вы приняли мое приглашение.

– Тогда я благодарю небеса. Так редко встретишь такого человека, как вы!

Официант проводил нас к большому столу и помог усадить детей. Посетители и служащие то и дело посматривали на нас. Что касается меня, я не обращала на это внимания, радуясь, что могу разделить счастье малышей. Я поклялась себе, что делаю это не в последний раз.

Слушая смущенные слова благодарности, мне захотелось рассказать женщине о себе, о том, что, находясь в такой богатой и процветающей стране как Франция, я влачила жалкое существование и поэтому хорошо ее понимаю. Но заграницу жительницы этой страны представляют настоящим раем для женщин, местом, где страдания в принципе невозможны. Я решила не лишать ее этих иллюзий. Должен же человек о чем-то мечтать!

– Я просто поставила себя на ваше место. Мне тоже хотелось бы, чтобы кто-то пришел мне на помощь.

– Вы такая добрая, госпожа! – воскликнула она, снова вытирая слезы. – Я верю, что вас послал сам Господь.

– Не плачь, мама, – попросил старший мальчик, который сам едва сдерживал слезы. – Госпожа очень добра, и мы, кажется, будем есть мясо.

Как матери чувствуют боль своих детей, так и дети чувствуют боль матери. Так устроено природой.

Официант вернулся спросить, какие блюда мы выбрали, а потом быстро пас обслужил. Дети были на седьмом небе от счастья. Они пытались, правда, без особого успеха, пользоваться вилками. Цыплят и картофель фри можно было есть руками, что они и делали, получив мое разрешение. Все наелись досыта.

После этого мы стали пить чай. Дети тихонько переговаривались, а я воспользовалась случаем, чтобы выспросить у Гании, что произошло с ней потом. Ее печальная история стала еще одним доказательством того, что мужской эгоизм неистребим. Между благом близких и своим собственным мужчины-мусульмане выберут скорее второе.

Лозунг «сначала женщины и дети» в Египте, судя по всему, никому не известен. Доказательства тому можно каждый день встретить на любой улице.

Женщина подробно рассказала о своем визите к «уставшему» от семейных обязанностей мужу. Дверь дома была закрыта, а ключ больше не подходил к замку. Она чувствовала себя выброшенной на улицу, словно отслужившая ветошь.

Она стучала в дверь до тех пор, пока муж наконец не соизволил выглянуть наружу. За его спиной стояла молодая девушка возраста его дочери. На ней была белая ночная рубашка. Все было ясно без слов.

– Я отрекаюсь от тебя, – сказал мужчина безразличным тоном. – Завтра можешь забрать все свои вещи и вещи детей. Ты больше не живешь в моем доме.

Четыре зловещих слова: я отрекаюсь от тебя! Этого достаточно, чтобы супруга и мать стала бездомной нищенкой. Ее боль я ощущала физически. Даже по прошествии времени она не утихает. Я взяла руки Гании в свои и попыталась смягчить ее боль, не имея власти заставить ее забыть о случившемся. Дети растерянно замолчали, внимательно наблюдая за нами. Самый младший громко расплакался, горюя вместе со своей матерью.