Золотая Ветвь - Галина Львовна Романова

Это была действительно хорошая новость, и Хаук поспешил к отцу.

Генерала Эрдана аш-Гарбажа он нашел в просторной пещере, где тот надзирал за муштрой новичков. Выросшие в военное время, орки были в большинстве своем хорошими солдатами. Они, правда, не все умели ходить в ногу, но это с лихвой компенсировалось старанием и сметкой.

Генералу доложили о приходе сына, но он не оставил своего поста — лишь приказал, чтобы капитана Хаука проводили к нему. Он стоял на небольшом каменном козырьке, прилепившемся к стене пещеры на высоте в три локтя вместе с двумя другими капитанами, чтобы лучше видеть, как проходят занятия. Адъютант протянул капитану Хауку руку, помогая забраться наверх. Остальные тут же расступились, чтобы не мешать встрече отца и сына — зная взрывной характер обоих, а также о том, что младший аш-Гарбаж отсутствовал в полку до последнего момента, можно было предположить, что сия встреча закончится как угодно — вплоть до взаимных оскорблений и мордобоя.

— Тебя долго не было, — вместо приветствия сказал генерал, мельком бросив взгляд на сына. — Что случилось?

— Непредвиденное обстоятельство, — поджал тот губы.

— Светловолосая? Лорд Гандивэр рассказал, что произошло в лагере.

— Он здесь?

— Да. Присоединился в Ущелье Дворхов. Он рассказал много интересного… Это из-за этих баек ты собирался рискнуть своей жизнью и свободой?

Хаук отвернулся и стал смотреть на марширующих новобранцев. Те старательно топали ногами и, проходя мимо командиров, таращили глаза так, что, если бы исход кампании зависел от этого, орки давно бы выиграли войну.

— Я узнал кое-что еще, — помолчав, ответил он. — Там была одна светловолосая ведьма…

— Знаю. Хорошая идея — воспользоваться заложницей для того, чтобы сбежать. Надеюсь, ты избавился от нее?

— Хм… Не совсем.

Генерал быстро взглянул на сына:

— Не хочешь же ты сказать, что приволок светловолосую ведьму с собой?

— Она не ведьма! — вырвалось у Хаука прежде, чем он понял, каким тоном это было сказано. — Она шаманка. Она лечила меня.

— Но потом-то ты ее ликвидировал?

Хаук отвернулся.

— Я отпустил ее, — помолчав, сказал он.

— Что? — Генерал за плечо развернул сына к себе. — Ты хочешь сказать, что подарил жизнь одной из этих ведьм? Ты пощадил врага? На войне?

Он коротко размахнулся и хлестко ударил сына по щеке. Тот не сделал попыток увернуться и молча ждал второго удара. Родители были вольны в своих детях — по крайней мере, до тех пор, пока те сами не станут родителями.

— Мне пришлось это сделать, — признался он.

— Почему? — Генерал еле сдерживал себя — да и то потому, что рядом были подчиненные. — Как ты посмел?

«Можно солгать кому угодно — детям, братьям, друзьям… Даже начальству. Но родителям лгать нельзя. Никогда! Ни за что!» — Эту истину каждый орк впитал с молоком матери. И Хаук взглянул отцу в глаза.

— Я излил в нее семя, — сказал он.

И почти сразу получил давно ожидаемый новый удар.

— Как ты посмел? — взвыл Эрдан аш-Гарбаж. — Как ты мог? Ты что, влюбился в светловолосую ведьму?

— Она не ведьма! — с нажимом проревел Хаук, сжимая кулаки. Он сдерживался изо всех сил, но знаменитый темперамент аш-Гарбажей давал о себе знать. Мужчины этого рода слишком часто давали волю кулакам по поводу и без повода, так что это стало притчей во языцех. И сейчас Хаук чувствовал острое желание ответить отцу тем же. Тем более что аналогичной дракой сопровождался его разведывательный поход.

— Она не ведьма! — повторил он. — И я не мог поступить иначе! Ты знаешь, что такое родовая честь! В селении, где в нее смотрел шаман, одна простолюдинка дала мне приворотного зелья. Я должен был разрядиться. А эта светловолосая оказалась знатного рода. Она подходила как нельзя кстати. Но если бы я держал ее возле себя, пока не появятся признаки беременности, я бы потом не смог ее убить! Тогда бы и произошло то, в чем ты хочешь меня обвинить!

Он был в ярости, но именно поэтому генерал выслушал сына до конца.

— Кроме того, — уже спокойнее продолжал тот, — от нее я узнал кое-что. Шаман в селении, который смотрел в нее, обнаружил интересную вещь… Оказывается, эта светловолосая шаманка, когда была совсем девочкой, случайно подслушала разговор своих наставниц. Они выяснили немало интересного о Золотой Ветви. Именно одной из них, Видящей, принадлежит честь отыскать ее. Судьба сама приведет ее к Золотой Ветви! Только тогда они не знали, кто эта Видящая. Они заставили ее забыть об этом разговоре.

— Но мы не можем забывать о нем…

Генерал сжал плечо сына. Он был вспыльчив, но отходчив. Сведения, доставленные Хауком, были достойны того, чтобы сменить гнев на милость. Тем более что в Цитадели в качестве пленницы уже находилась одна Видящая. Как бы то ни было, но Верховный должен был знать новость.

— Заканчивайте без меня, — через плечо бросил он остальным офицерам и, придерживая сына за локоть, спустился с козырька. — Мы идем к Верховному Паладайну.

Адъютант отсалютовал и умчался вперед, чтобы предупредить того об аудиенции.

Верховный Паладайн был занят — пользуясь тем, что до начала похода есть еще несколько дней, он проводил время с наложницей. Девушка уже порядком устала от его домогательств, но он дал ей понять, что в случае рождения сына ей будет обеспечена райская жизнь, а посему она терпела и даже ухитрялась изображать страсть, хотя больше всего сейчас ей хотелось спать, есть и помыться — все в указанной последовательности.

Адъютант остановился за занавесью, отделявшей покои наложницы от общего коридора, и объявил о визите отца и сына аш-Гарбажей. Верховный, застигнутый в разгар соития, злобно прорычал что-то себе под нос, с неудовольствием чувствуя, как пропадает желание. Вечно эти аш-Гарбажи лезут не вовремя! Всего-то достоинства у них, что древнее происхождение да тяга к военному делу. Иначе их бы давно уже не было не то что в Цитадели, но и на свете — как и многих других, не столь полезных, а то и вовсе мешавших Верховному Паладайну в жизни.

— Подождут, — прорычал он, снова стискивая наложницу в объятиях и принимаясь мять и гладить ее тело. Та внутренне застонала, но стала отвечать на его ласки, понимая, что чем раньше ее повелитель доведет дело до конца, тем скорее даст ей отдохнуть.

— О милый! — ворковала она, закатывая глаза. — Ты великолепен! Ты ненасытен! Мой горный лев! Мастодонт! Монстр!.. Я хочу тебя! Иди же ко мне! Скорее! Зажги меня своим огнем… Пронзи меня… О, я таю! Я сгораю от желания…

Она изо всех сил шарила руками по потному телу своего любовника, мечтая только об одном — чтобы все это поскорее закончилось. Наложница по своему опыту знала, что если ему перечить и говорить, что устала — даже после суток почти непрерывного любовного экстаза, — он непременно решит, что у нее есть другой. Тогда ей не миновать сперва жестокой порки, а потом допроса с пристрастием. Когда-то на ее глазах Верховный Паладайн точно так же поступил с двумя другими девушками, назначенными ему в наложницы. Одну он отдал на потеху солдатам, другую обвенчал с тем, на кого она указала. Она же тогда получила просто легкую встряску — для острастки.