Зеленая Мать - Пирс Энтони

Орб вспомнила Миму и залилась слезами.

— Прости меня, — огорчилась Тинка. — Я не хотела…

— Он принц, — сказала Орб, заставляя себя говорить о своей боли. Надо разделить ее с кем-нибудь, кто поймет. — Он принц и должен был жениться на ком-то не ниже себя родом, и его от меня увезли. Он так и не узнал…

Орб похлопала себя по растущему животу. Теперь, когда она рассказала свою историю близкому человеку, ей действительно стало легче.

Тинка согласилась, что у Мимы не было выбора.

— Как его не было у всех нас, когда пришли завоеватели, — добавила девушка. — Ты теперь изгнанница, как цыгане.

Странно, но это замечание утешило Орб. Цыгане действительно понимали, что такое быть изгнанными из общества. Их преследовали по всему миру вот уже много веков.

Этот рассказ напомнил Орб о том, что волшебное кольцо-змейка обещало ей встречу с Мимой — правда, уже не в качестве любовника. А откуда змейка это узнала, если будущее Орб скрыто?

Орб спросила об этом у самой крошечной змейки. Теперь она уже научилась получать осмысленные ответы.

— Мое будущее нельзя прочесть, верно? Никакими обычными способами?

Одно пожатие.

— А ты можешь его прочесть?

Два пожатия.

— А откуда ты тогда знаешь, что я еще увижу Миму?

Три пожатия.

— Поймала я тебя на противоречии, точно?

Два пожатия.

— Ты не можешь читать в моем будущем…

Одно пожатие.

— Но ведь ты это уже сделала!

Два пожатия.

Орб не сдавалась. Игра даже начала ей нравиться. Змейка может все объяснить, надо лишь задать ей правильный вопрос.

— Так ты читала не в моем будущем!

Одно пожатие.

— А в чьем же тогда?

Три пожатия.

— В будущем Мимы?

Одно пожатие.

Вот оно в чем дело! Кольцо заглянуло в будущее Мимы и увидело, что он ее встретит. А значит, и она его встретит. Возможно, кольцо знало, и при каких обстоятельствах они встретятся, но Орб оказалась не в состоянии вытянуть эту информацию. Она просто не смогла придумать нужного вопроса.

Поскольку будущее Тинки было открыто для предсказаний, а Тинка сейчас жила вместе с Орб, кольцо подсказало хозяйке, что ей понадобится в ближайшем будущем. Очевидно было, что Орб здесь в безопасности и вскоре родит здорового ребенка. После этого она уедет, а ребенок останется с Тинкой…

— Как? Но ты же говоришь, что она не может принять его!

Одно пожатие.

— А, понятно. Она будет заботиться о нем, но как посторонняя.

Одно пожатие.

— Почему я говорю «о нем»? Это мальчик?

Два пожатия.

— Девочка.

Одно пожатие.

— Я так и думала, что родится либо мальчик, либо девочка. Но я не собираюсь убегать отсюда и бросать своего ребенка! По крайней мере я сама могу найти ей приемных родителей!

Два пожатия.

— Кольцо, ты, наверное, ошибаешься! Я не могу так поступить!

Но кольцо стояло на своем. Орб внезапно уедет, и ребенок больше никогда ее не увидит.

Орб бросила это расследование, поскольку оно никуда не вело. Придет время, и она сама все поймет.

Орб пыталась не думать о Миме, забыть о нем. Но ребенок в животе не давал ей этого сделать. Даже во сне Орб не могла как следует отдохнуть, потому что Мима снился ей каждую ночь. Как-то раз, когда они еще не догадались, что Мима может петь, не заикаясь, он рассмешил ее до слез одной лишь пантомимой. Орб сидела и разучивала новую песню, подыгрывая себе на арфе, а Мима подошел и начал молча передразнивать ее.

Теперь она снова увидела, как он исполняет этот импровизированный, но очень изящный танец. Что-что, а ноги у Мимы не заикались! Орб пела, а Мима гримасничал, изображая, что поет на самом деле он. Вскоре он полностью вошел в роль — открывал рот одновременно с ней, вовремя делал драматические паузы, изображал переживание в ключевых местах, а ногами отбивал ритм, пародируя звуки арфы. Все сбежались посмотреть на импровизированное представление. Игра Мимы была настолько совершенной, что и в самом деле создавалось ощущение, будто поет именно он. Самой Орб и то показалось, что это она передразнивает Миму, а не наоборот. Вскоре она расхохоталась, не в силах больше петь, а Мима был тогда в ударе и передразнил и ее смех тоже. Все зрители так и покатились со смеху. Хозяин даже хотел включить этот номер в программу представления, но Мима отказался. Он не хотел показываться на людях без маски.

Орб проснулась смеясь, но, когда поняла, где она и что с ней, смех сменился слезами. Никогда больше не повторятся те счастливые дни!

Впрочем, этот сон даже чем-то помог ей. Он как будто выжал из ее души большую часть печали. В конце концов, все, что осталось ей от Мимы, — это воспоминания, и надо ими дорожить.

Месяцы шли, и с какого-то момента Орб пришлось постоянно сидеть дома. Она не хотела, чтобы все знали о ее состоянии. Но для Тинки это было ужасно — слепая девушка не могла ходить за покупками одна. В конце концов они решили заказывать продукты с доставкой на дом. Никто в деревне так не делал, однако Орб предпочитала прослыть эксцентричной, не открывая истинных причин своего поведения.

Подошел срок родов, и Орб поняла, что в тайну придется посвятить еще хотя бы одного человека. Кольцо сообщило ей, что понадобится акушерка. Тинка отыскала подходящую старуху-цыганку и дала ей достаточно денег, чтобы та держала язык за зубами.

Однако вместе со схватками пришла боль. Орб хотела рожать естественным путем, без медикаментов, но тут поняла, что это очень непрактично. Боль была слишком сильной. Акушерка дала ей какое-то лекарство; то не подействовало. Тогда они попробовали принять другое лекарство — с тем же результатом.

— Что случилось? — спросила Орб у кольца-змейки. Она больше не должна была задавать вопросы вслух, потому что научилась делать это мысленно. — Что-нибудь не так с лекарством?

Два пожатия.

— Со мной?

Два пожатия.

— Со всей ситуацией в целом?

Три пожатия.

И тут Орб поняла:

— Мой защитный амулет! Он защищает меня от действия лекарств, потому что оно может оказаться вредным!

Одно пожатие.

— Надо снять амулет?

Два пожатия.

— А как же мне тогда переносить боль?

Три пожатия.

— Но решение есть?