Света белого не видно - Марина Иванова

А народ верил и ждал, что будет, наконец-то, просвет когда-нибудь, в каком-нибудь красивом завтрашнем дне. И всегда надеялся на лучшее. Поэтому брал кредиты с точной уверенностью, что отдаст. А завтра для многих могло и не настать. Ты же не знаешь, что с тобой будет через минуту. Но почему-то уверен, – в завтрашнем дне. Предприниматели всегда надеялись на то, что завтра обязательно будет лучше, чем вчера. Если бы девизом их жизни было: «Завтра будет хуже чем всегда!», то они, конечно же, не попали в эту долговую яму, которая выворачивает сердце наизнанку так, что оно становится похожим на куриный пупок – сжатый, сморщенный и вывернутый наружу извилинами, напоминающими человеческий мозг.

Вот оказывается, где находятся все мысли, когда тебя накрывает безысходность от нахлынувших проблем. Мысли сидят в пупке и глубоко в сердце. Они царапают тебя изнутри, выковыривая проблемы наружу.

Катя переживала, что рынок затихает с каждым днем. А по телевизору нас уговаривают потерпеть, что по цифрам выходит жизнь налаживается, просто потребности у людей растут. Нужно протянуть ножки, делают паузу и добавляют, – «по одежке». Но в скором времени фраза– «по– одежке» тоже исчезнет насовсем и будет звучать более правдиво: – Нужно подождать и протянуть ножки! И человек понимает, что нужно протянуть ножки в направление кладбища. Ведь все там будем, чего бояться?!

– Да мы эти передачи вообще не смотрим, надоела эта брехня! – кричали коллеги по рынку. – Почему президент не может денег напечатать побольше, чтоб сдвинуть с мертвой точки засохшую экономику? А золото под эти деньги потом накопаем. На наш век хватит! И нефти у нас под ногами полные кулуары, только скважину бей! Под нее денег тоже можно напечатать. Если не хочет заводы и фабрики строить, пусть тогда деньги печатает. Ведь живет как-то Америка с выдуманным долларом, которого в природе не существует и ничего! – продолжает возмущаться народ. – А сколько уже потеряли от этих денежных реформ простые работяги, – наши родители. Доярки в два часа ночи просыпались на фермы ездили, без ног оставались, собирали деньги на черный день. А этот черный день эти деньги, честно заработанные, и сожрал, сразу же, когда миллионы в банках превратились в пепел. Да кто же знал, что с нами так поступят, – причитали безграмотные труженики полей и ферм, мы так хотели детям помочь. А в результате упали на их руки немощные, безденежные, да еще с крохотной пенсией. И плачем, прощения просим, за что?! За то, что дураками были и верили в светлое будущее в черный день. А сейчас видят, что их дети тоже в том же дерьме. Хоть бы какое-нибудь движение с мертвой точки проблемы столкнуло? Почему экономически себя не защищаем, а только вооружаемся и кричим, что у нас все хорошо, что мы – никого не боимся. А почему мы сильнее экономически стать не хотим, только страшнее хотим стать. Вот и сидим в тишине неизвестности и не знаем, чем завтра будем кормить детей, – танками, ракетами, атомными бомбами. Дожились, что война начинает радовать больше, чем мирная жизнь. А они войной прикрывают свои растраты. Ведь всем известно, что война все спишет. Вот и разжигают войны то в одном месте, то в другом. Чтобы все люди были равны. То есть, чтобы все были нищими, пока они деньги между собой делят.

– Правильно, я тоже хочу, чтобы все люди были богатыми, – соглашалась Катя. – Пусть нас Бог проверит в богатстве и посмотрит тогда, кто Храмы будет строить, а кто разрушать.

– Ты слышала, что у Машкиной матери магазин отобрали? – спросила Лера, забегая в магазин.

– Слышала, – грустно сказала Катя. – Придрались, что не в том месте построила. А когда деньги за участок брали и разрешение на строительство давали, не видели, что магазин будет стоять в неположенном месте.

– Бандиты, что там говорить? – усмехнулась Лера. – А что это народ митинг на рынке устроил? Вилы точит, как зубы, – засмеялась Лера. – Ты кстати не забыла, что мы к тебе идем сегодня на чай, – напомнила она.

– Помню, я уже торт испекла, стоит, пропитывается, как ты сказала.

– А как тебе мой грузинский князь?

– Очень симпатичный. Вы с ним красивая пара. Я рада за тебя, ты столько лет искала настоящей любви и наконец-то нашла.

– Дура ты, Катька, какая любовь. Мне его деньги нравятся. Говорят, что он очень богатый. Я его все равно захомутаю, вот увидишь? А ты мне в этом поможешь! Расхваливай меня сегодня вечером, поняла?

– А когда я этого не делала? – заулыбалась Катя.

Вечером все сидели у Кати в новом доме после ужина и пили чай. На улице бушевал ветер. Он был такой сильный, что казалось, – крышу вот-вот сорвет, она ходила ходуном и угрожающе выла. По железу громыхал проливной дождь. Таких ветродуев, как на Ставропольской возвышенности, не было больше нигде. Ветер кружил из стороны в сторону, то с запада, то с востока и поэтому погода здесь была всегда переменчивая. Бывало, зимой неделю светит солнце, текут ручьи, как весной, а утром все покрывается коркой льда и выпадает снег в метр толщиной. Перепад давления выдерживали не все, многие уезжали в Краснодарский край. Но эта привилегия принадлежала только русским. Есть у краснодарцев негласный закон не пускать к себе пришлых кавказских кровей. Вот все пришлые из Армении, Грузии, Дагестана, Азербайджана оседают в этом маленьком провинциальном городке Михайловске.

– Ветер воет, как будто хочет дом свалить, – смеялась Лера, обнимая Амирана. Тот от нее нехотя отстранялся, чтобы не обидеть, не хотел портить никому настроение.

Не смотря на то, что Катя все время расхваливала Леру, рассказывая, какая она замечательная хозяйка, Амиран смотрел влюбленными глазами на Катю, наблюдая, за тем, как она ухаживала за гостями, как наливала чай, как предлагала крыжовниковое варенье. И успевала еще подбегать к детскому столику, за которым сидели ее дети и дети Маши-соседки.

Маша наблюдала за Амираном и улыбалась, она заметила, что он не сводит глаз с Кати, а на Леру не обращает никакого внимания. Лера хохотушка-веселушка настолько была влюблена в себя, что ничего вокруг не замечала.

– Давайте, танцевать, – предложила Лера, схватила Амирана и потащила его из-за стола.

Амиран как джентльмен не мог отказать «белому танцу» и танцевал с Лерой вальс. Она кружила его по большому залу Катиного дома, благо места свободного было много, мебели почти не было. Дети бегали вокруг них, и тоже танцевали под музыку, передразнивая свою подружку Леру и ее жениха.

Амиран подхватил на руки Полину и стал кружить ее вместе с Лерой. Полина, ревнуя Амирана, стала отталкивать Леру в сторону.

– Ты посмотри, Катя, она у меня кавалера отбивает! – смеялась Лера.

Катя подошла к Амирану и хотела забрать дочь, но Полина притянула маму к Амирану и обняла их двоих. Глаза Амирана и Кати встретились. Он долго не отрываясь смотрел на нее. Катя вздрогнула, когда он к ней прикоснулся и сильно прижал ее к себе.

– Мамочка, а пусть он будет нашим папой! – умоляюще попросила Полина.

– Правильное решение, – засмеялся Амиран. – Я согласен.