Штучки! - Ариэль Бюто

– Вы не из тех мужчин.

Но теперь эти слова прозвучали не тревожным вопросом, теперь она утвердилась в своей мысли и этому радовалась.

– Вот потому я и считаю, что мне очень повезло! Я всегда мечтала встретить такого человека, как вы, Николя.

– И потому вы две недели где-то пропадали?

– Как это – пропадала?

– Ну… вы же помните наши утренние встречи… А потом вы вдруг исчезли! Я вас ни в чем не упрекаю, Эльвира, просто я думал, что вы больше не хотите меня видеть.

– Что за глупости! У меня было много дел, только и всего. Вся прелесть дружеских отношений в том, что чувствуешь себя совершенно свободным человеком – можно видеться, а можно и не видеться. Я должна перед вами оправдываться?

– Конечно, нет! – ответил я фальцетом – писклявый голос берется у меня невесть откуда, стоит почувствовать себя жалким и ничтожным.

Эльвира стояла совсем рядом, но теперь мне и в голову не пришло бы ее поцеловать. Меня уже не влекли ее губки сердечком, теперь я был озабочен тем, что рубашка липнет к взмокшей от пота спине, что дыхание у меня не слишком-то свежее и от рук после кулинарных подвигов несет чесноком. Только в кино человек и полсекунды не колеблется перед тем, как перейти к делу. Только в кино две головы тянутся одна к другой под точно рассчитанным углом. В жизни порой опасаешься, как бы дело не зашло слишком далеко, потому что не в силах вспомнить, не надел ли сегодня подштанники с похотливыми зайчиками, подаренные друзьями на мальчишнике по случаю прощания с холостой жизнью…

– Может, перейдем на «ты»? – предложила Эльвира.

– Мне как раз то же самое пришло в голову.

– Ты – само совершенство! Значит, я могу сказать тебе всю правду? Знаешь, я с первого дня поняла, что у нас с тобой все вот так и получится. Ну, то есть, если говорить совсем честно, я постаралась немного помочь судьбе, потому что ты… скорее из робких!

Я не смог удержаться от улыбки, хотя и чувствовал, что она получилась предельно глупой и самодовольной. Сомнений не было, следовало решаться – Эльвира высказалась достаточно прямо. Я в полной эйфории потянулся к ней, но промахнулся: Эльвира за мгновение до этого отвернулась к плите и, склонившись над кастрюлей, воскликнула:

– Я слишком много спагетти туда бухнула! Может, позовем твою жену по такому случаю?

Услышав вопрос, я онемел. Эта женщина, должно быть, сумасшедшая. Или извращенка. Или же – последний вариант – у нее нестандартное чувство юмора. Совершенно растерявшись, я решил ей подыграть.

– Отличная мысль! Мне позвонить или сама пригласишь Флоранс?

– Давай лучше ты! И положись на меня, я непременно скажу твоей жене, что ей досталась редкая жемчужина. Да, я гак и знала, что ты не из тех мужчин!

– Можешь ты мне наконец объяснить, что это еще за «те мужчины»?

– Сам прекрасно знаешь! Те, кто не может парой слов обменяться с женщиной, без того чтоб хотя бы не попытаться на нее наброситься! Прости, но такое впечатление, будто они не головой думают, а… У некоторых это просто на лице написано.

– Ох, Эльвира!…

– Я тебя шокировала? Но ведь, дорогой, то, что я асексуальна, еще не значит, что я ханжа!

– Асексуальна?

– Только не говори, что давно об этом не догадался! Но, если так, твое поведение еще более похвально.

– Прости, Эльвира, но… может быть, это оттого, что я не совсем француз, я не понимаю слова «асексуальна».

– Асексуальные люди не вступают в половые отношения.

– Ты хочешь сказать… никогда?

– Если речь обо мне лично – никогда. Правда, некоторые лишь на склоне лет замечают свою асексуальность.

Я был удручен, но, поскольку хотел непременно показать себя человеком широких взглядов, постарался самым спокойным тоном, на какой только способен, задать несколько технических вопросов.

– Чем же вызван этот отказ от сексуальности?

– Не знаю. Никто не спрашивает у человека, почему он гетеросексуален или гомосексуален. Так получилось – и все тут. Ну и с асексуальностью так же. Секс меня никогда не привлекал. Я не испытываю к нему никакого отвращения и нисколько не осуждаю тех, кто живет по-другому, но мне все же кажется, что между людьми, которые не воспринимают других как предмет наслаждения, отношения складываются более полные и бескорыстные.

– Понимаю, – соврал я, затолкав обратно в глотку тысячу аргументов против.

– Конечно, понимаешь. Потому что ты – человек умный и чуткий. Не то что эти ходячие кошмары, которые на твоем месте последние полчаса только и делали бы, что обдумывали, начать со мной целоваться до ужина или после.

– Неужели есть такие кретины?! – набравшись наглости, воскликнул я.

– Это норма, Николя! Вот почему я так рада, что встретила тебя. У меня есть подруги, но я обожаю общество парней, потому что они, на мой взгляд, более непосредственны и не так любят все усложнять. Вот только, как ни грустно, всегда наступает момент, когда отношения соскальзывают не туда. Потому я и мечтала встретить такого человека, как ты, Николя. Такого, чтобы с ним все было просто, кому никогда не пришла бы в голову нелепая мысль ждать от меня того, чего я дать не могу.

– А Людовик?

– Сказала же – брак по расчету. И еще он хороший друг. И отец Натана, сына, который у нас появился благодаря искусственному оплодотворению! Но ты мне куда ближе Людовика.

Я притворился, будто целиком поглощен приготовлением соуса. До чего же мне везет – нарвался на женщину, не знающую полового влечения! И все моя медлительность. Ну что теперь делать – бежать со всех ног и навсегда забыть о ней? Или философски довольствоваться ее дружбой?

Уже по меньшей мере час, как мне следовало быть дома. Флоранс устроит чудовищную сцену, а я, невезучий, даже не провинился перед ней. И есть одна-единственная возможность с честью выпутаться из этого затруднительного положения.

– Думаю, можешь накрывать на троих. Сейчас позвоню Флоранс. Нисколько не сомневаюсь, что ты ей тоже понравишься!

Танец

– Ну что?

– Она прошла!

– Елки-палки! Дашь ее мне?

У Элизы так тряслись руки, что трудно было удержать телефон. Она толком не знала, что сказать, только, всхлипывая, повторяла: это прекрасно, это замечательно, это чудесно, детка моя. Люси в растерянности вернула трубку отцу. Отец был счастлив. И так горд, словно его самого так высоко оценили. Ох уж эта дурацкая и жестокая мужская гордость!

Элиза отключилась. В кафе все вокруг нее смолкло. Но может быть, дело было лишь в обостренном ощущении пустоты в животе, в том самом месте, где десять лет назад росла ее дочка. Каролина и Флоранс горестно смотрели на подругу. Элиза растерла указательным пальцем несколько просыпавшихся на стол сахарных песчинок. Кофе остывал, от одного вида чашки к горлу подкатывала тошнота.