Забыв обо всем - Энн Мэйджер

— Я должна поговорить с тобой. Наедине.

— Мама!

— Тиберио и Массимо покажут мисс Томей ее апартаменты, где она сможет отдохнуть. Бедняжка плохо выглядит.

Реджина сжала руку Нико.

— Все будет хорошо, я не долго. Обещаю. Я зайду за тобой перед обедом — мы обедаем ровно в семь, — успокоил он ее.

Чувствуя себя отвергнутой, подавленная великолепием окружающей обстановки, Реджина попыталась собрать остатки гордости и вскинула подбородок. И в этот момент губы Нико коснулись ее щеки.

Час спустя она чувствовала себя все такой же чужой и неуместной в отведенных ей роскошных апартаментах, выдержанных в красных тонах. Запрокинув голову, чтобы рассмотреть потолок, Реджина внезапно почувствовала боль в шее. От усталости у нее ломило все тело, и очень захотелось прилечь.

Открыв окно, она вдохнула прохладный воздух, напоенный дождем, затем прилегла на кровать, и шум дождя убаюкал ее.

Когда Нико постучал и не получил ответа, он зашел в комнату, погруженную в темноту, и услышал вздох, донесшийся с кровати. В этот момент из-за туч вышла луна, серебристым светом осветив женщину на ней.

Реджина была похожа на сказочную принцессу. Его принцессу.

Ее прекрасное лицо было белым, как алебастр, волосы, рассыпавшиеся по подушке, походили на черный шелк. Губы были вишнево-красными, и он едва удержался, чтобы не поцеловать их.

Так кто же она на самом деле? Циничная золото-искательница, которая решила воспользоваться случаем? Или нежная, страстная женщина, действительно полюбившая его?

Теперь это уже и не так важно. Кем бы она ни была, он хочет ее. С первого мгновения, когда увидел Кару на той скамейке под лимонным деревом, он хотел ее больше, чем какую-либо другую женщину в своей жизни. И это желание не исчезло, наоборот, стало еще сильнее.

Но почему? И почему именно ее? Впрочем, к чему эти вопросы — некоторые вещи случаются, и все. Любовь. Война. Рождение. Смерть. Людям кажется, что они могут управлять этими вещами, но они ошибаются.

Размышляя так, Нико простоял над спящей Реджиной почти час, пропустив обед. В конце концов он наклонился и легко поцеловал ее в губы. Реджина заворочалась и улыбнулась, а потом прошептала его имя.

Когда Реджина проснулась, спальня была наполнена розовыми рассветными лучами. Она была одна. Нико не пришел.

Ровно в восемь часов молодая служанка в белом фартучке с очаровательным польским акцентом сообщила Реджине, что завтрак будет подан на северной террасе в девять и что она придет, чтобы проводить ее.

— А где Нико? В смысле, князь Нико?

Девушка выглядела смущенной.

— Извините, синьорина. Мне велела прийти за вами княгиня Глориана. Это все, что я знаю. — Девушка сделала реверанс и уже собиралась покинуть комнату, но Реджина остановила ее:

— Я уже давно встала и оделась. Мне бы хотелось погулять в саду. Не могли бы вы мне показать дорогу, а потом найти меня там перед завтраком?

— Как пожелаете, мадам.

Она гуляла по вымощенным дорожкам сада, больше похожего на сказку, чем на реальность. Прогулка доставляла ей истинное наслаждение, настроение улучшилось, стало созерцательным, а сердце открылось надежде и новым возможностям.

Служанка пришла за ней, как и обещала, вырвав из мира грез, и проводила на террасу. Они шли через множество галерей и гостиных, оформленных в стиле рококо, неоклассицизма и Людовика XIV. Внезапно одна из дверей открылась, и в холл вышла белокурая женщина, молодая копия матери Нико. Увидев Реджину, она вскинула подбородок и пошла ей прямо навстречу. У молодой женщины были правильные тонкие черты лица, густые светлые волосы и глаза фиалкового цвета. Точеная фигурка придавала ей сходство с куклой.

Княжна донна Виола Эугения ди Фрезано.

У Реджины перехватило дыхание, она невольно остановилась. Замерла и Виола. Затем, не сказав ни слова, она резко развернулась и пошла в обратную сторону, но Реджина успела заметить слезы на ее щеках.

Заглянув в открытую дверь той комнаты, откуда вышла Виола, она увидела Нико. С мрачным выражением лица он стоял у окна.

— Нико?

Неужели он так страдает из-за разрыва с Виолой?

— Кара? — Выражение лица сменилось, став удивленным. — Как ты спала? — Тон был вежливо-официальным.

Этой безукоризненно вежливой манерой он напомнил свою мать. Неужели став мужем и женой, они будут всегда так разговаривать — ни о чем?

— Ты говорил, что придешь за мной.

— Ты спала.

— Я только что видела Виолу.

— В первый и последний раз.

— Ты разорвал помолвку?

— Я объяснил ей ситуацию. Она отнеслась ко всему с пониманием.

— Но она расстроилась?

— Да.

— Она выглядела подавленной.

— Я никогда раньше не говорил ей о нас. Ее пресс-служба вечером сделает заявление для СМИ.

— И что они скажут?

— Все, что она решит сказать. Она должна жить дальше. Как и все мы.

— Я сожалею, что создала столько проблем. Если ты любишь ее, если предпочтешь жениться на ней…

— Уже все решено. — Он приблизился к ней, но от этого не стал ближе. — Пойдем позавтракаем?

Нико взял ее за руку — его рука была холодной и какой-то безжизненной.

— Мать ждет нас.

Неужели им предстоит завтракать с ней каждое утро? Неужели никогда они не останутся наедине, как обычная семья? Не будут жить своей, нормальной семейной жизнью? Если бы они могли хоть сегодня позавтракать только вдвоем?

Княгиня Глориана уже сидела за столом под дынного цвета зонтом. Когда они вошли, держась за руки, она пила кофе. Промокнув губы салфеткой, она холодно улыбнулась сыну. Реджины словно бы и не было.

— Прекрасное утро, не правда ли? — обратилась она к Нико. — Тучи развеялись, и над нашим прекрасным Амальфи снова светит солнце.

— Да. — Реджина кивнула, хотя слова были адресованы не ей. — С террасы открывается прекрасный вид.

— Действительно. Приятно видеть вас снова, дорогая. — Слова были вежливыми, а взгляд — холодным, как арктический лед. — Надеюсь, перелет не был слишком тяжелым и вы хорошо отдохнули.

У Реджины пересохло в горле. Она очень надеялась, что это нервы, а не утренняя тошнота. Напрасно — горячий, горький ком уже подбирался к горлу. В панике Реджина пыталась сглотнуть и затолкать его обратно.

В это время слуга подкатил тележку, на которой стояли блюда с фруктами, сырами, различного вида хлебом и любимыми Реджиной маслянистыми круассанами.