Страсти по Митрофану - Наталия Терентьева

Митя бросил тревожный взгляд на отца, тот читал газету, не обращая внимания на них с матерью. Вроде как не обращая внимания. Что в конверте? Деньги? Мать иногда дарит ему деньги в конце года и на разные праздники. Он их чаще всего копит и покупает на них подарки родителям. Мите так нравится дарить, так нравится видеть удивленно-недоверчивый взгляд отца: «Что, мой сына так вырос? Он мне дарит подарки…»

Или что там? Паспорт с визой? Так ведь они вроде договорились с матерью, что та сама потихоньку, постепенно уговорит отца, получит его согласие на Митину поездку, им надо вместе идти к нотариусу. Неужели уже уговорила, а отец никак и виду не подает, не комментирует, молчит? И виза так быстро готова? Может, мать обошлась без отца, и он сейчас взорвется?

– Что это? – сдержанно спросил Митя.

– Билеты на концерт. Ты же хотел куда-нибудь с друзьями сходить. Пригласительные, бесплатные. Сядете где-нибудь, там места будут наверняка… Очень хороший концерт, струнный, и виолончель будет. Там же и программка внутри. Это нам на работе давали. Никто не хотел идти, так я семь билетов взяла.

– Семь? Ух ты, так я с ребятишками пойду…

– Ты прямо как отец иногда разговариваешь, – умилилась Марьяна. – Его же интонации, его словечки. Надо же…

Так… Митя стал считать, кого позвать. Деряев, это понятно, лучший друг. Потом Сеня, если пойдет… Самый лучший друг, но он отпал уже от школьной компании, свои интересы, техникум… Наверно, надо Тосю и Посю позвать, им полезно, пусть просвещаются. Тося всегда внимательно слушает его рассказы про музыку и музыкантов… А как быть с Элей? Она учится в другом классе, да и вообще… Смотрит иногда на него так, что Митя начинает крутиться на месте, подпрыгивать от волнения… Деряев точно это уловит и будет смеяться. С ней если идти, то только вдвоем… В общем, без Эли. И отец тоже любит, когда он ходит компаниями, а не вдвоем с кем-то, так ему спокойнее.

– Только это завтра, сынок, надо побыстрее договариваться.

– Агась! – улыбнулся матери Митя. – Спасибо, мам! Я тебя люблю!

– Я тебя тоже люблю, сынок… – Марьяна договорила тише, видя, как дернулся и поднял бровь Филипп. Не любит он, когда Марьяна слишком уж нежна с сыном. Да и не надо, когда есть отец в доме, пусть он и воспитывает, он и приласкает. Не у всех отец есть, а если есть, то редко принимает такое участие в воспитании. Вот поэтому и сын у них такой необычный, такой талантливый…

Мальчик быстро допил несладкий чай – отец как сказал, так и сделал, до получения годовых оценок Митя послушно пил чай без сахара, – схватил сумку и побежал в школу.

Перемена давно закончилась. Но физик – добрый человек, понимает, что у Мити нет денег обедать в столовой. Митя живет рядом и бегает домой перекусить и переодеться. Митя любит, чтобы одежда на нем была свежайшая, и меняет рубашки два раза в день.

– Бубенцов, ну заходи, заходи… Как раз обсуждаем, какую обидную ошибку ты сделал в контрольной… Да, не выходит у тебя пятерка, увы. Как ты ни старался. Но все равно молодец! Вытянул в этом году с тройки на твердую четверку.

– Нет… – Митя невольно произнес это вслух.

Физика! Только не по физике! Отец требовал, чтобы по точным наукам у него были пятерки. До десятого класса он как-то легче к этому относился, а вот с этого года у них дома жесткий контроль. Тройка по математике или физике – наказан. Да Митя и без наказания понял, услышал отца. Надо так надо. Почему, он поймет потом. Отец сам когда-то учился в авиационном институте два года, не сразу пошел в Строгановку, но талант оказался сильнее, перетянул его. И отец хорошо разбирается во всех бытовых приборах, всегда знает, что и почему перегорело, может все объяснить. Когда давно-давно у них была машина, отец вечно ругался с мастерами, чинившими ее, потому что они не понимали, что надо делать, только ломали машину. А он им все хорошо объяснял, маленький Митя просто заслушивался, стоя рядом.

– Алексей Ефимович… Я перепишу…

– Все, все, Бубенцов! Проехали, закрыли тему. У тебя тройка по годовой контрольной, так что электронная система пятерку в году тебе не выставит. Ничем не могу помочь. Переписывать некогда. Три дня до конца учебного года, ты смеешься?

– Алексей Ефимович…

– Сядь, не отсвечивай.

Митя поймал взгляд Тоси. Что-то в нем было такое… Не жалость, не сочувствие, не понимание… Вообще что-то не относящееся к физике… Он отвернулся. Вот черт! Как теперь быть с концертом? Отец никуда его не пустит. Пойдет в школу разбираться с физиком, настоит на переписывании, потом посадит Митю дома, будет объяснять ему, зачем мужику точные науки, заставлять учить формулы, решать задачи, будет пороть… Ну, в общем…

После урока Митя подошел к физику, дождался, пока все уйдут. Он видел за дверью черно-зеленые волосы Тоси, она маячила под дверью, но не заходила. Митя слышал и низкий хохоток Деряева. Ждут его друзья, поддерживают его, приятно. Там же крутился и Артюхин, он слышал и его смех, визгливый, как у девчонки. Даром, что усы у первого выросли.

– Алексей Ефимович…

– Все, все, Бубенцов! В следующем году отыграешься. Сейчас – фол. Все, пока.

Почему физик его не любит? Вообще, кажется, его недолюбливают мужчины-учителя. Что физкультурник, хотя Митя отжимается больше всех, бегает быстро, не пропускает физкультуру, не курит в раздевалке в маленькое зарешеченное окошко, что информатики, оба, иронизируют над его аккуратностью и исполнительностью. Может, ему это только кажется, просто симпатия мужчин выражается по-другому? Вот и физик сейчас. Ведь смотрит на него с явной симпатией, а прогоняет. Ждет, наверно, чтобы Митя проявил настойчивость.

– Алексей Ефимович, я хочу исправить тройку. Я… мне… В общем, мне нужна пятерка в году.

– Слушай, Бубенцов… – Физик взглянул на дверь, в которую просовывалась голова Тоси. – Торчкова, дверь закрой и подальше от нее отойди!

– Надо-олго, Алексей Ефи-имович? – засмеялась Тося.

– Месяца на три, Торчкова! А лучше вообще больше не приходи! А ты, Бубенцов, попробуй себя в чем-нибудь другом. Мить, скажи мне, – физик понизил голос, потому что закрытая было дверь снова стала потихоньку приоткрываться, – тебя что, дома бьют? Ну что тебе так дались эти оценки? Никто в десятом классе уже так не кипишует, ну что ты, а? Унижаешься…

– Я – не унижаюсь, – твердо ответил Митя. – Просто мне нужна физика.

– Ясно. Хорошо, в следующем году старайся тогда. Ты куда думаешь поступать?

– В консерваторию, – не задумываясь, ответил Митя. – Или, если не получится, в Мерзляковку.

– А это что за зверь? – усмехнулся физик. Да, не напрасно он думал, что мальчик немного не от мира сего. Идет в консерваторию, а так переживает о физике.

– Это училище при консерватории. Но я думаю, что меня сразу в консерваторию примут. У меня… способности, – скромно добавил Митя. – Батя так говорит.

– Батя… Да, я, кажется, помню твоего отца. Представительный такой мужчина. Он художник, кажется, да, у тебя?