Летняя улыбка - Айрис Джоансен

— Зачем нарушать весь распорядок этого дома? — Зайла гордо подняла голову. — И тебе нет необходимости ухаживать за мной. Ты выполнил свою миссию, здесь я в безопасности. — Она решительно посмотрела ему в глаза. — Ты зря думаешь, что мне что-то должен, Дэниел. У меня нет права ничего от тебя требовать.

Самые различные эмоции отражались на лице Дэниела. Насмешливое удивление, раздражение и что-то еще, очень похожее на нежность.

— Ну опять! Опять то же самое! — Он плюхнулся на кровать рядом с ней и взял ее руки в свои. — Нам лучше все обсудить, не откладывая. Мне никогда не удавались обходные маневры. — Он опустил глаза на ее руки, сосредоточенно хмурясь. — Пойми, то, что произошло в пещере, было ошибкой. Мы оба это знаем. — Большим пальцем он рассеянно гладил ее запястье. — Я хочу, чтобы ты знала, это не должно повториться. Я хотел бы начать все сначала, если ты не против. Я не всегда такой дикарь.

— Ты никогда не вел себя со мной как дикарь, — тихо ответила Зайла. Она была рада, что он на нее не смотрит. Это дало ей возможность скрыть боль, которую причиняли его слова. Чему тут удивляться? Она и раньше подозревала, что происшедшее в пещере значило для нее гораздо больше, чем для Дэниела.

Он иронически скривил губы.

— Ты очень великодушна, но я ведь не хуже тебя знаю, что произошло. Признаю, я совершил ошибку, и мне еще повезло, что ты не возненавидела меня. — Дэниел взглянул на нее с мрачной решимостью. — Я мало что понимаю в хороших манерах, но прекрасно знаю, что такое дружба. Давай останемся друзьями. — Его голос звучал грубовато, но был искренним. — У меня не так уж много друзей. Для меня значило чертовски много, когда ты сказала, что хочешь моей дружбы. Я надеюсь, что твое предложение все еще в силе?

— Да, конечно, — мягко ответила Зайла. Конечно, это не то, на что она надеялась, но лучше, чем ничего. Если она как следует поработает, чтобы сделать эту дружбу настоящей и крепкой, ей, возможно, даже будет достаточно этого. Пора бы знать, что в жизни редко выпадает большой выигрыш. — Я буду тебе хорошим другом, Дэниел.

— Я знаю. — Все еще глядя ей в глаза, он поднял ее руку к губам и поцеловал. — Ты незаурядный человек, дружок. — Он осторожно опустил ее руку на кровать, как будто она была такой хрупкой, что могла разбиться. — Ну так во что сыграем? Я принес «Погоню», «Монополию» и шашки. — Нагнувшись, он потянулся к коробкам, лежащим на кровати.

— Все равно. Что-нибудь по твоему выбору. — Внезапно ее взгляд наткнулся на длинный рваный шрам на левом бедре Дэниела. Он начинался над коленом и доходил до края обрезанных джинсов. — Откуда это у тебя?

— Что?

Зайла провела пальцем по неровному шраму. Дэниел дернулся, как будто она его обожгла. Она в тревоге взглянула на него.

— Все еще болит?

Дэниел покачал головой.

— Нет, это я просто от неожиданности. — В его голосе действительно звучало волнение. — Это старая ножевая рана. Я получил ее давно.

Ее пальцы проследили линию до конца.

— Похоже, рана была очень глубокой. — Его бедро было таким твердым и мускулистым! Под ее пальцем оно становилось как камень. Интересно, что он так напрягся? Может быть, воспоминание об этом давнем случае так на него действует? — А ты лечил рану должным образом?

— Наверное. Во всяком случае, она меня не беспокоила. — Мускулы его лица свело, как при судороге. — До настоящей минуты.

— Что? — спросила Зайла. — Ах, ты, должно быть, нес меня всю дорогу, и поэтому…

— Нет. — Неожиданно Дэниел сбросил ее руку и вскочил на ноги. — Ничего уже не болит. Пойдем, покажу тебе конюшни и полосу препятствий, хочешь?

Зайла удивленно посмотрела на него:

— Но ведь ты решил, что сегодня мы играем в настольные игры.

— Я передумал, — процедил он сквозь зубы. — Сегодня мне не до тихой интимной игры в «Монополию». Мы должны выбираться отсюда. — Он быстро пошел в ванную и вернулся с небольшим феном в руке, который и протянул Зайле. — Давай-ка просуши свои волосы, пока я потороплю слуг, пусть принесут остальной твой гардероб. Я особенно отметил в заказе спортивную одежду. Очень надеюсь, что они прислали джинсы, а не только бикини. Женщины Филипа редко занимаются физическими упражнениями где-либо, кроме спальни.

— Но ты же говорил, что я сегодня слишком слаба для такой прогулки.

— Так и есть. Я тебя понесу.

— Но это же смешно! Я могу…

Он закрыл ее губы рукой.

— Зайла, кончай спорить. — Неожиданно он улыбнулся с такой теплотой, что ее сердце заколотилось. — Друзья должны идти на компромисс. Я соглашаюсь на то, что ты хотела, так ведь? А теперь и ты можешь уступить шажок-другой.

Она уступила бы ему все, что угодно, лишь бы он продолжал улыбаться ей с такой же грубоватой нежностью. Зайла поцеловала его ладонь так же нежно, как он целовал ее только что.

— Хорошо, — нежно сказала она. — Шажок-другой моего самолюбия меня не ущемит. Но только в этот раз, Дэниел.

— Хорошо, пусть только в этот раз. — Он повернулся и быстро пошел к двери. — Мы не будем торопиться.

Дэниел легко поднял Зайлу на верхнюю планку белой деревянной изгороди, отделяющей конюшни от пастбища.

— Ну вот, здесь все отлично видно, и при этом ты не будешь мешать конюхам, объезжающим лошадей. Утром территория конюшен обычно не менее оживленна, чем Холмы Черчилля в день Кентукки-дерби.

Зайла перекинула ногу и уселась на изгороди верхом. Ее взгляд был мгновенно прикован к длинным низким строениям, аккуратно выкрашенным и сверкающим. За изгородью расстилалось роскошное зеленое поле, где были установлены различные препятствия для конкура.

— Да, вижу. Как здесь замечательно! Это немного напоминает мне фотографию конюшен Калумета, которую я видела.

— Неудивительно, — сухо заметил Дэниел. — Отец Филипа посылал главного тренера к Калумету, чтобы изучить архитектуру его конюшен, прежде чем строить свои. Только лучшее для единственного сына! — Он прислонился к ограде и закурил. Пустив тонкую струйку дыма к небесам, он искоса внимательно взглянул на Зайлу. — А ты немного ожила. Когда я тебя нес сюда, ты была уж очень тихой. — Он помолчал, глядя на кончик сигареты. — Ты дозвонилась до матери?

Улыбка сошла с ее лица.

— Да. — Она перевела глаза вдаль, где жокей, скорее похожий на ребенка, пытался справиться с огромным черным жеребцом. Несмотря на маленький рост, он показался Зайле умелым наездником. — Мама сказала, что ждет не дождется, чтобы меня увидеть. Она говорила с трудом, плакала.

— А ты? Тоже расстроилась? — с участием спросил Дэниел. — Вы с ней близки?

— Были раньше. — Зайла поежилась. — Но мы давно не виделись. — Помолчав, она заговорила опять: — Она теперь как-то скованна, когда разговаривает со мной. Наверное, все еще испытывает чувство вины.