Мир между нами - Анастасия Эльберг

Афродита положила руку на дверной косяк и улыбнулась.

— Добрый вечер, — сказала она. — Надеюсь, я не слишком поздно? И я тебя не отвлекаю? Если ты не один, то я могу зайти в другой раз…

— Что-то случилось?

— Ничего не случилось, но я буду рада, если ты меня впустишь.

Адам пропустил ночную гостью в квартиру. Афродита была в белом плаще, а на ее плече висела уже знакомая ему дорожная сумка.

— Спасибо, — поблагодарила она. — У меня к тебе есть просьба. Это, конечно, будет нагло с моей стороны. Я могу пожить у тебя пару дней?

— Конечно. Надеюсь, с доктором все в порядке?

— Не знаю. — Она пожала плечами и кивнула на компьютер. — Ты работал? Я тебя отвлекла?

— Уже закончил. Ты голодна?

— Нет. Но я бы с удовольствием выпила чаю. — Афродита с улыбкой покачала головой, видя, что Адам делает шаг по направлению к кухне. — Я сама приготовлю. И для себя, и для тебя. Если уж сегодня мне не удалось побыть твоей музой, должна же я сделать что-то полезное?

— Вы все-таки откажетесь от обеда? Даже если я скажу, что угощаю?

— Большое спасибо. Я не голоден.

Профессор Монтгомери взял нож и вилку и в очередной раз посмотрел на своего соседа по столу. Доктор Мори улыбнулся и одобрительно кивнул.

— Приятного аппетита.

— Вы выглядите совсем больным. Похоже, два дня отпуска не пошли вам на пользу?

— Я заканчиваю научную работу, так что отпуском это можно было назвать с трудом.

Профессор Монтгомери покачал головой.

— Мне не нравится ваше состояние. И еще меньше мне нравится ваше упрямство, которому я не вижу причин. Я знаю отличного онколога, и я хочу, чтобы вы побеседовали с ним. Это вас ни к чему не обязывает. Просто консультация.

— Вы знаете мое мнение на этот счет.

— Тогда возьмите пару недель отпуска и слетайте куда-нибудь к морю. Мне кажется, что климат этого города усугубляет ваше состояние. И возьмите свою красавицу-женщину с собой.

Доктор Мори перебирал в руках стакан с кофе и смотрел на часы на стене больничного кафетерия. Профессор Монтгомери оторвался от еды.

— Я сказал что-то не очень уместное? — спросил он. — Надеюсь, в личной жизни у вас все хорошо?

— В личной жизни у меня всегда все хорошо. Почти всегда.

Профессор Монтгомери отложил вилку.

— Послушайте, Вивиан, — сказал он. — Вы знаете, что я отношусь к вам как к сыну, и не только потому, что вы — самый младший из моих врачей, но и потому, что я симпатизирую вам как человеку. Когда вы пришли ко мне на собеседование — это было давно, но вы, конечно, помните тот день — я сразу понял, что не пожалею о том, что взял вас на работу. Вы знаете, что есть пациенты, которые не соглашаются, чтобы их оперировали другие врачи и ждут, что вы их прооперируете?

— Пока что я слышал такое только о докторе Миллере.

— Кстати, о докторе Миллере. Он через месяц переезжает в другой город. Я думаю, что вы сможете заменить его на должности руководителя онкологического отделения.

Вивиан поднял на него глаза. Профессор Монтгомери налил себе стакан воды и продолжил.

— Но у меня есть одно условие. Я хочу, чтобы вы задумались о своей жизни. Ваша склонность к саморазрушению не принесет ничего хорошего ни вам, ни окружающим. Вокруг вас есть много людей, которые ценят вас и хотят, чтобы вы вели себя благоразумно. Ваша женщина согласилась бы со мной, если бы она здесь присутствовала. — Он достал сотовый телефон. — Я дам вам номер моего друга — того, о ком я вам говорил. Даже если вы не узнаете ничего нового, просто побеседуйте с ним.

Доктор Мори снова кивнул и, тоже взяв со стола сотовый телефон, записал продиктованный профессором Монтгомери номер.

— В чем-то вы правы, профессор, — сказал он.

— Прошу прощения, что прерываю вас. Приятного аппетита, профессор.

Анжелика Гентингтон положила в карман халата пейджер.

— Присоединяйтесь. — Профессор Монтгомери кивнул на свободный стул. — Мясо очень вкусное. А ваш коллега, похоже, решил объявить голодовку — уже второй день за обедом он ничего не ест и позволяет себе только стакан черного кофе без сахара.

— Благодарю, я не голодна. — Анжелика посмотрела на Вивиана. — Мне нужна ваша консультация, доктор Мори. Но, если вы еще не закончили вашу беседу, я могу подождать.

— Все в порядке, доктор Гентингтон. — Вивиан поднялся и кивнул на прощание профессору Монтгомери. — Я обязательно созвонюсь с вашим знакомым.

— Не забудьте сообщить мне о результатах.

***

Прикрыв дверь своего кабинета, Анжелика подошла к столу и принялась приводить в порядок лежавшие на нем папки.

— Садитесь, — пригласила она. — Надеюсь, я не отвлекаю вас от важных дел? Операций у вас сегодня нет, а первый пациент будет через час. Единственный пациент после обеда, если я не ошибаюсь?

— Нет, потом ко мне заглянут еще двое. — Вивиан наблюдал за тем, как она раскладывает бумаги и прячет папки в ящик стола. — Признаться, я удивлен таким вниманием к моей работе. Насчет операционной я еще могу что-то предположить: может, вам срочно что-то понадобилось, а расписание не позволяет… но пациенты? Вы таким никогда не интересовались.

— Все случается впервые, доктор Мори. Вы часто повторяете эту фразу.

— Так что вы хотели у меня спросить?

Анжелика отложила папки и посмотрела на него.

— Вы оставляете впечатление умного человека, — сказала она. — Или, по крайней мере, такого, который быстро понимает, что к чему.

— Если вам нужна моя консультация как онколога, вы можете сказать об этом прямо. Или вам нужна моя консультация как психоаналитика?

— Мне нужна ваша консультация как человека, которому не дает покоя моя личная жизнь.

Анжелика подошла ближе к гостю и присела на стол — прямо напротив него. Вивиан поборол инстинктивное желание слегка отодвинуться, вежливо подчеркивая дистанцию.

— Видите ли, — заговорила она, — я подумала о нашем с вами разговоре тогда, в кабинете дежурного врача. А потом подумала о нашем с вами разговоре на вечеринке. Конечно, в том, как вы выражаете свои мысли, есть что-то отвратительное. Но это еще не значит, что в этом нет рационального звена.

Пауза затягивалась. Доктор Мори задумчиво потер висок. Анжелика наклонилась к нему.

— Я чем-то отличаюсь от остальных женщин-врачей, с которыми вы работаете?

— На свете нет ни одной похожей женщины, и вы об этом прекрасно знаете.

— Для вас все женщины одинаковы, потому что они женщины. В этом плане я отличаюсь от них?