Дом на улице Мечты - Лайза Джуэлл

– Что? – Руби резко выпрямилась.

– Нет его у тебя. Прости, что говорю тебе это, но это правда. У тебя есть друзья. Много друзей. И есть любовники. Много любовников. Но лучшего друга у тебя нет, – произнес Пол. Он на мгновение остановился и взглянул на Руби, как будто собирался сказать что-то обидное. – Но в любом случае… в любом случае, – вздохнул Пол, проведя ладонью по лицу. – Мы не для того с тобой сейчас встретились, чтобы я тебя убил своими обвинениями. Я привел тебя сюда, потому что хотел сделать все правильно. Потому что ты это заслужила. Так вот…

Он распахнул пиджак и достал из внутреннего кармана небольшую коробочку, которую протянул Руби.

– Что это? – спросила она.

– Открой, – ответил Пол, жестом указывая на коробочку.

Руби открыла ее, и внутри что-то блеснуло. Это был черепаховый гребень для волос в испанском стиле, инкрустированный розовыми рубинами, складывающимися в соцветия. Руби какое-то время смотрела на гребень, не зная, как реагировать. Прекрасный подарок, но что это значит?

– Тебе нравится? – спросил Пол.

– Да, – ответила Руби. – Красивый. Но зачем?

– Для волос, – сказал он. – Чтобы расчесывать их.

– Нет, нет. Я имею в виду, зачем ты мне его даришь?

– Чтобы сказать спасибо. И попрощаться.

– Ах, вот как, – ответила Руби. Она закрыла коробочку и положила перед собой на стол.

– Что-то не так? – с тревогой в голосе произнес Пол.

– Нет, – вздохнула Руби. – Нет. Потрясающий гребень. Мне будет приятно иметь что-то в память о тебе. О нас.

– Ты сейчас серьезно? – не понял Пол.

– Да, – сказала Руби. – Разумеется. У нас ведь никаких обязательств. Просто мимолетная интрижка. И это здорово.

Она остановилась и перевела дыхание. И вдруг ей в голову пришла жуткая мысль.

– А как же наша с тобой… договоренность?

Пол опустил взгляд и подождал, пока официантка поставит напитки на стол.

– Ну, – сказал он, когда она ушла, – судя по всему, придется все это прекратить.

– Эмм… – произнесла Руби, чувствуя, что начинает паниковать. – И что же мне делать? Чем я буду платить за квартиру?

– Уверен, Тоби даст тебе поблажку, – улыбнулся Пол.

– Да, – сказала Руби. – А с остальным как быть? Еда, одежда… На что мне жить?

– Ты выкрутишься, – ответил Пол. – Найдешь работу, будешь продавать песни. Настало время повзрослеть, Руби…

– Боже! – Теперь Руби была уже в ужасе. – Что же мне теперь делать? Я должна Кэву за утреннюю репетицию. Я кругом в долгах. Черт подери. Может, ты мог бы одолжить мне немного денег? Для подстраховки.

– Нет, Руби, не могу. Все, что я могу тебе дать – это вот… – сказал Пол и указал на коробочку с гребнем. – И это…

Он указал на устрицы, которые официантка только что поставила на стол.

– И больше ничего. Просто так надо.

– Хотя бы пятьдесят фунтов, а? – заискивающе произнесла Руби.

Пол вздохнул и достал бумажник. Он вытащил пачку двадцатифунтовых банкнот и через стол передал их Руби. Она сжала купюры в кулачке. Там было куда больше пятидесяти, наверное, под сотню фунтов. Еще теплые. Руби, не глядя, сунула деньги в сумочку.

– Спасибо, – сказала она, а потом уставилась на устриц, пытаясь навести порядок в своей голове. Осторожно поковыряв одну из раковин вилкой, она задумалась: кто же был первым человеком, додумавшимся, что устрицы съедобны? Кто первым раскрыл раковину и подумал, что это нечто можно положить в рот? Она зачерпнула чайной ложкой немного уксуса и пару луковых колец, бросила их в раковину, а затем подняла ее, зажав между большим и указательным пальцами, и поднесла к носу. Запах напомнил ей о летних каникулах: обломках кораблекрушений, густо заросших ракушками, о раковинах, которые она собирала на пляжах Кента, о рыбном филе с жареным картофелем, которые нужно было есть деревянными вилками, о ведрах с водорослями и крошечными полупрозрачными крабами. Руби отправила устрицу в рот, надкусила один раз, два, проглотила. И посмотрела на Пола. Тот сложил пальцы домиком и с тоской глядел на нее.

– Ты совсем за меня не волнуешься? – тихо произнесла Руби. – Не боишься, что я не выживу?

– Нет, – ответил Пол, переведя взгляд на тарелку.

– Почему?

– А ты что, хочешь, чтобы я о тебе волновался?

– Да, – ответила Руби.

– Серьезно? – рассмеялся Пол.

– Да. Мне страшно. Я… Я…

Руби почувствовала, что готова расплакаться, и на мгновение запнулась.

– Я не знаю, кто я, и боюсь, что не смогу без тебя.

Она посмотрела на Пола стеклянными глазами. Пол виновато улыбнулся и взял ее за руку.

– У тебя все будет в порядке, – сказал он. – Я знаю тебя. Ты сильная женщина. Ты со всем справишься.

Руби натянуто улыбнулась и отдернула ладонь. Потому что если он и вправду так думал, то не знал ее совершенно.

Кон был на кухне, мыл посуду после ужина. Тоби вошел в кухню. Он улыбнулся и поспешил к сушилке, чтобы взять чистый стакан.

– Все в порядке? – спросил Кон.

– Да, – ответил Тоби. – Просто пить захотелось.

Он уже собирался покинуть кухню и отправиться наверх, когда Кон вдруг обернулся.

– Тоби?

Тоби вопросительно посмотрел на Кона. Тот спросил:

– Ты ведь из высшего общества?

Тоби улыбнулся:

– Я?

– Да. Кто ты по происхождению? То есть ты, очевидно, не из рабочего класса, но все же? – сказал Кон.

– Боже, – произнес Тоби. – Я никогда не думал об этом.

– Просто… забавно, не так ли? Ты встречаешь разных людей, и все они говорят определенным образом или выглядят определенным образом, и тебе кажется, что ты знаешь, какое у них происхождение, но ты ведь можешь ошибаться. Я имею в виду, есть нищие, живущие в шикарных домах. Вот ты – ты владелец огромного дома, но у тебя ни гроша за душой. Но ты ведь все равно аристократ? Или оставаться бедным – это твой способ быть ближе к людям?

Тоби улыбнулся и прислонился к стулу.

– Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю, – пожал плечами Кон. – Мне просто интересно.

– Полагаю, в некотором роде я представитель среднего класса, – ответил Тоби. – Мой отец – бизнесмен. Моя мать была моделью. Я вырос в особняке с четырьмя спальнями в Дорсете, очень недурном, надо сказать. Думаю, что папе пришлось взять его в ипотеку. А вот в школе я учился хоть и государственной, но довольно-таки шикарной и общался с некоторыми довольно классными людьми. А теперь, как ты говоришь, остался без гроша за душой. У меня нет карьеры, но есть недвижимость.