Гранд-адмирал. Том пятый - Илья Сергеевич Модус

Планету, на которой располагалось это великолепное гнездышко аристократии.

И так далее — звездная система, сектор…

Дальше одного сектора власть человека, которого она ожидала, не распространялась.

А вот амбиции, судя по всему, да.

— Прошу меня извинить за задержку, Леди Лор, — дорогущие деревянные двери распахнулись и внутрь легкой молодой походкой вошел хозяин всего этого… отвращения.

— Ну что вы, Лорд Бонтери, — Элизабет продемонстрировала свою скромную улыбку импозантному мужчине средних лет, едва ли достигшему человеческого уровня биологической зрелости. — Не извиняйтесь. Я все прекрасно понимаю. Дела…

— Обязанности правителя Тионской Гегемонии требуют от меня многого, но едва ли позволяют тратить время столь прекрасной юной аристократки из сектора Тапани, — Бонтери продемонстрировал ей свою белозубую улыбку, способную очаровать любую безмозглую дурнушку. — Подобного я не могу простить себе. Скажите, чем я могу загладить свою вину?

«Выпрыгни из окна и избавь меня от этой комедии, отрыжка ранкора», — с улыбкой на губах подумала Элизабет.

— Ну что ж, раз вы настаиваете, — девушка, опустившись в роскошное кресло прямо напротив Бонтери, изящно поправила газовую шаль, прикрывающую ее оголенные плечи. — Пожалуй есть кое-что, чем вы можете компенсировать мое вынужденное одиночество.

— Все, что в моих силах, — лучезарно улыбнулся Бонтери, демонстрируя свое дружелюбие.

— Эта картина, — Элизабет чуть повернулась, позволив цепкому взгляду аристократа упасть на изгибы ее тела, подчеркнутые облегающим серебристым платьем. — Она кажется… Впечатляющей. И очень древней.

Краем взгляда она видела, что Бонтери, крутя в руках тонкую сигару, едва смог оторвать от ее тела свой липкий взгляд и перевести его на указанный предмет живописи.

— О, да, — в его голосе появилось самодовольство и одобрение. — Это в самом деле редкий образец древнего искусства. Но, вы ошибаетесь. Это не картина. Это фреска.

«По мне хоть нотная книга для татуинской джазз-банды», — подумала Элизабет.

— Правда? — она натурально захлопала глазами. — Простите мне мое невежество. Я не столь опытна в таком деле, как вы…

Порой подобное двуличие и двусмысленности выбешивали ее больше, чем необходимость носить неудобные аристократические вещи, но долг обязывал быть во всеоружии.

В том числе — притворяться недалекой идиоткой тогда, когда возникает подобная необходимость.

— В этом нет ничего зазорного, юная леди, — в голосе Бонтери прозвучало надменное покровительство. — Если вам в самом деле интересно приобщиться к миру искусства, то я без сомнения готов выступить вашим проводником. Всюду, где вы только пожелаете…

Эт подобных сальностей она почувствовала себя так, словно искупалась в отхожей яме стаи ранкоров.

— Я подумаю над вашим предложением, — произнесла она. — Может быть, расскажете о том, что это за картина?

— Фреска, — Бонтери прикурил сигару и пахнул облачком ароматного дыма. — Ей больше трех с половиной тысяч лет. Без малого — почти четыре тысячи, на самом деле.

— Правда? — девушка изобразила удивление. — Но… Как же за столько времени краска не выцвела?

— Особенности хранения, — подмигнул ей правитель Тионской Гегемонии. — Но, если вы присмотритесь, то увидите, что изображение покрыто трещинками.

Элизабет, грациозно выгнувшись, поднялась с кресла и подошла к украшению безвкусно выкрашенной стены.

Сделала вид, что ее в самом деле интересует то, что сказал глава Дома Тион.

Ну, что ж…

Трещинки в самом деле присутствуют.

Что говорит о ее подлинности.

Что ж, она и до этого почти не сомневалась в том, что все, что находится в этой резиденции, все, что ее украшает — настоящее.

Осведомители стоят своих денег.

— Как вы и сказали, — она так же глупо улыбалась, поддерживая весь этот идиотский великосветский антураж. — Есть трещинки.

— Это единственное, что испортилось на этой фреске за почти четыре тысячи лет, — пояснил Лорд Бонтери. — В остальном… Эта фреска столь же уникальна, как и, например, «Закат Килликов».

— Она тоже сделана из мха? — разыграла наигранное удивление Элизабет, состроив круглые глаза.

— Нет, что вы, — негромко рассмеялся Бонтери. — Эта фреска уникальна по той причине, что сделавший ее народ уничтожен.

— Вот как? — Элизабет состроила опечаленно-озабоченное выражение лица. — Как же так произошло? В этом виноваты джедаи, изображенные на фреске?

— Отчасти, — в голосе Бонтери пропали веселые нотки, а в голосе появилось вожделение и даже восхищение, граничащее с маниакальностью. — Этот шедевр живописи народа массасси называется «Фреска Экзара Куна». Он был джедаем, который разочаровался в их глупости и недальновидности, обрел силу и стал Повелителем Ситов, который поработил расу массасси, став для них кем-то вроде божества. Он открыл им дорогу к звездам, показал скрытый в них потенциал и с их помощью едва ли не уничтожил джедаев почти четыре тысячи лет назад.

— Как интересно, — с поддельным интересом, практически не отличимым от настоящего, произнесла Элизабет. — А… кто из изображенных разумных на ней является Экзар Куном?

— На фреске изображен поединок на световых мечах между Темным Лордом ситов Экзаром Куном, владеющим световым мечом с красным лезвием, и женщиной — тви’леком-джедаем, владеющей световым мечом с синим лезвием, которая в конечном итоге пала от рук лорда ситов, — с улыбкой произнес Бонтери.

Фреска Экзар Куна.

— Вот даже как, — Элизабет изобразила восхищение. — Как жаль, что этому разумному не удалось решить проблему существования Ордена джедаев еще тогда.

— В самом деле жаль, — серьезно ответил Бонтери. — Но, несмотря на прекрасное исполнение фрески, она недостаточно точна, что легко объяснить невысоким уровнем развития самих массасси.

— Правда?

— Конечно, — утвердительно кивнул Бонтери. — Видите ли, перестав быть джедаем, Экзар Кун не перестал использовать двухклинковый световой меч с синим кристаллом. Массасси этого не могли не знать, но отчего-то решили изобразить своего повелителя с алым световым мечом. Возможно как дань традиции или чего-то подобного. Ведь в прошлом, массасси уже имели опыт общения и подчинения ситам, которые использовали подобное оружие именно с такими кристаллами.

— Какая увлекательная история! — восхитилась Элизабет. — Ох, вы с таким упоением рассказываете ее, что мне даже становится неловко заявлять на нее права в счет ваших слов об удовлетворении моих шутливых замечаний о компенсации…

— Что вы, — Бонтери окружил себя облаком ароматного дыма. — Наоборот, мне будет приятно сделать вам такой подарок в знак моего уважения вами лично. Не говоря уже о том, что аристократы Сектора Тапани и сами тесно связаны с историей ситов прошлого.

— Потому я и обратила внимание на это произведение искусства, — пояснила Элизабет. — Не расскажете как это чудо древнего творчества попало в ваши руки? Конечно, если это не тайна…

— Какие могут быть тайны меж союзников? — улыбнулся Бонтери. — Эта фреска появилась на черном рынке вскоре после Битвы при Явине IV, когда этот мир стал широко известен в галактике. Группа авантюристов обнаружила ее в одной из старых резиденций Экзара Куна и открыла ее миру. Затем она попала в частную коллекцию, а уже оттуда, после того как предыдущий хозяин погиб, мне ее доставили в знак признательности.

— Странно, что я не видела о ней даже упоминаний в «ГолоНете», — покачала головой Элизабет.

— Неудивительно, на самом-то деле, — фыркнул глава Дома Тион. — Им до недавних пор владел какой-то коллекционер древностей на Комменоре, который коллекционировал эксклюзивные вещи и даже не выставлял их на обозрение. Один из моих торговых партнеров смог договориться с ним и преподнес мне фреску, а так же все эти предметы искусства, которые вы видите в моем кабинете, — он обвел руками украшенные предметами живописи стены и постаменты со скульптурами, расставленные по углам. — Невероятно щедрый дар для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение тому, с кем он налаживает торговые отношения.

— Не поделитесь со мной координатами этого партнера? — лукаво поинтересовалась Элизабет. — Возможно, что у него есть еще что-то, что могло бы уже привлечь мое внимание. Разумные, которые способны уговорить упрямцев расстаться с их сокровищем, невероятно ценны для тех, кто желает обладать древним искусством…

Лицо Бонтери приобрело расстроенное выражение, словно ему перехотелось разговаривать на эту тему.

— К сожалению, не могу, — ответил он. — Этот разумный перестал выходить со мной на связь, а его корабли пропали, так и не доставив ни одну партию столь нужного мне груза из соседнего Союзного Тиона в Гегемонию. Жаль, но, похоже, что коварный Альянс