История войн на море с древнейших времен до конца XIX века. Том первый - Альфред Штенцель

Как видно из донесений, расход снарядов в этом бою был чрезвычайным: датчане израсходовали 133 000 снарядов и 30 000 фунтов пороху, т. е. около 200 выстрелов на каждое стрелявшее орудие. Процент попаданий был видимо не слишком велик. Ночью ветер перешел на вест-зюйд-вест, так что Спарре оказался подветром в 10 милях; он намеревался под ветром острова Рюгена выгрузить подходившие с провиантом суда, но все его шлюпки были разбиты. На следующий день Рабен стал на якорь на якорном месте своего противника. Когда было получено известие, что шведский флот вошел в Карлскрону, он вернулся в бухту Киеге.

Как после большинства морских сражений обе стороны приписывали себе победу; но конечный успех, стратегический, следует однако же приписать Рабену, ибо неприятель совершенно отступил и предоставил ему свое якорное место; кроме того он освободил Сегештедта и вновь прервал коммуникационную линию Швеция – Штральзунд.

Но в Дании этим успехом вовсе не были довольны; шаутбенахт Дейхман был предан военному суду за то, что дурно вел флот и приговорен к увольнению в отставку, хотя третьим за ним мателотом шел адмирал Троэль? В течение 6 часового боя он имел достаточно времени сделать необходимые распоряжения, также как и сам командующий флотом.

Этот бой еще в большей степени чем сражение у Малаги производить впечатление выполненного строго по трафарету, чисто «программного» боя: ни один из противников не добивался уничтожения врага; оба заботились лишь о сохранении своих судов и ставили себе главной целью держать свою линию насколько возможно сомкнутой. Это зашло так далеко, что датские фрегаты дважды заполняли места вышедших из строя линейных кораблей. Обе стороны шли в отличном порядке, нисколько не нарушившимся после смерти 3 адмиралов. Отмеченное при сражении у Малаги начало падения тактической инициативы, здесь сказалось особенно ярко; косность тактических взглядов заходит еще дальше в этом бою. Тактический интерес представляет из себя лишь появление фрегатов в боевой линии.

Флотилия у Нейтифа вскоре получила подкрепление. Был прислан корабль специального типа, на котором при осадке в 7,5 футов было установлено 46 орудий в два яруса, несколько галер и около 150 плоскодонных судов из Грёнзунда. Шведы вновь загородили Нейтиф: кроме того в Фришгафе оперировала каперская флотилия, крайне мешавшая сообщениям союзников с Узедомом и Штральзундом; против этой флотилии и было решено прежде всего действовать.

Сегештедт послал большой отряд своих судов через реку Свине в Фришгаф и загнал находившиеся там морские силы шведов через Пеене в Бодден. 25 и 26 сентября он оттеснил шведские суда из Нейтифа к Штральзунду; 500 человек бежало на Руден, откуда впоследствии им удалось переправиться в Швецию.

К 200 датским судам постепенно подошло к Пеенемюнде еще 350 малых померанских судов и больших шлюпок, присланных Фридрихом-Вильгельмом. Ветер и непогода задержали предполагавшуюся высадку на Рюген. Принц Леопольд Дессауский и Сегештедт к 12 ноябрю располагали у Грейфсвальда 650 судами, на которых было посажено 20 000 пруссаков, саксонцев и датчан, в числе них 6 тысяч всадников. Снова помешала дурная погода и лишь 15 ноября, в 4 часа дня, удалось высадить войска у Гросс-Стрезова, восточнее Путбуса. До последнего момента Карл XII ожидал, что высадка будет произведена у Пальмерорта; он был совершенно сбить с толку. Еще в ту же ночь, в 3 часа, он с 3000 всадниками произвел ожесточенную атаку на войска обоих высадившихся королей, которая была отбита с большими потерями. 7000 шведов, остававшихся на Рюгене, должны были спешно отступить к Штральзунду. Шедший на помощь шведский флот должен был из-за дурной погоды повернуть обратно.

Штральзунд был обложен еще теснее; король решил бежать. Преодолевая неимоверные трудности – шлюпки пришлось тащить по льду, чтобы добраться до яхт, ожидавших далеко в море, – Карлу XII удалось покинуть город; после трехдневного тяжелого плавания он благополучно высадился в Треллеборге.

Штральзунд капитулировал 23 декабря; в конце месяца была послана экспедиция в Висмар, который был принужден сдаться в апреле 1716 г. Усилия шведов вернуть Штральзунд и Висмар успеха не имели, так как из-за свежей погоды и повреждений в судовом такелаже их флотом неоднократно приходилось возвращаться на родину, не выполнив задачи.

Каперская война на севере, чрезвычайно развившаяся в 1714 г., была весьма неприятна нейтральным. После Утрехтского мира западные морские державы неустанно, но тщетно, старались помирить Карла XII со своими противниками. Теперь они начали посылать крупные эскадры в Балтийское море. В 1715 г. адмирал Норрис с 6 английскими и 8 голландскими военными судами конвоировал 300 англо-голландских коммерческих судов до Ревеля, где русским флотом ему были устроены грандиозные торжества, в которых принимали участие царь и царица. Русский флот, в составе 17 линейных кораблей, подошел в конце июня к Ревелю, после того как шведская эскадра, безрезультатно обстреляв город, отошла. В конце сентября эскадра из 8 английских линейных кораблей соединилась с датским флотом под общим начальством Гелденлеве; он крейсеровал до конца ноября у Борнхольма. Давление западных держав уже начало сказываться.

За последние 6 лет было много неясностей в ведении войны, как на море, так и на суше. Часто неразумные и неясные приказания правительств и государей, обычно находившихся вдали от театра военных действий и непременно желавших лично вмешиваться в дела, лишали вождей армии и флота возможности принимать определенные решения.

Главное стремление обеих сторон было сохранить свои корабли, совершенно как у Людовика XIV. На севере думали, что цели можно добиться при помощи одной лишь сухопутной войны, но и в последней не проявляли правильных наступательных тенденций; флоты считались второстепенным оружием. Это тем более странно ввиду своеобразного, островного положения обоих противников, Швеции и Дании. Обе державы считали свои флоты лишь средством защиты для перевозки войск, и почти никогда ими не пользовались как самостоятельным оружием.

Почти никогда не наблюдается сосредоточения сил ни на море, ни на суше; вожди Швеции, во главе с королем всегда разбрасывали свои силы. Карл XII сначала неправильно использовать свою армию, а затем и флот. Своего опаснейшего противника он понял лишь тогда, когда действовать успешно было слишком поздно.

Все три прибалтийские державы совершенно не думали добиваться полного господства на море; они всегда имели пере глазами лишь второстепенные задачи, решение которых им казалось неотложным. Когда противники бывали близко, то каждый ждал, не создадутся ли еще более выгодные условия для начала боя. Господства на море временно добивались и то без всякой планомерной подготовки – лишь там, где это бывало необходимо для сухопутных операций. Сущность и единственная цель всякой морской войны, уничтожение неприятельских морских сил, никем ясно не сознавалась. Среди всех этих нерешительных действий лишь один вождь имел безусловный успех: это был впервые выступивший со своим молодым флотом русский царь.

В области морской тактики мы продолжаем постоянно встречаться с злоупотреблением тесной сомкнутой боевой линией; непременно хотели, чтобы корабль дрался против корабля. С боевым маневрированием мы не встречаемся. Дозорная служба, несмотря на малое пространство южной части Балтийского моря, – почти всегда оказывалась неудовлетворительной, будто флотами командовали дилетанты. Уроки Нильса Юэля и здесь были совершенно забыты. Правильные тактические действия мы встречаем лишь у Сегештедта, но и он, не был свободен от давления находившихся вблизи государей.