Война и честь - Дэвид Марк Вебер

– Это не могут быть грейсонцы, – автоматически возразила Дилэни, указывая на дисплей. – Мы получили однозначную идентификацию всех кораблей Харрингтон. Даже их системы РЭБ не могут обмануть наши детекторы на таком расстоянии!

Турвиль пытался осмыслить невероятную новость. Дилэни права. Расстояние до кораблей Харрингтон составляло менее двух световых минут. Бортовые сенсоры РЭБ манти, пожалуй, могла одурачить и на таком небольшом расстоянии, но разведывательные платформы Второго флота уже подошли к врагу на три световые секунды. На таком расстоянии они могли визуально идентифицировать каждый супердредноут или НЛАК и уже пересчитали все до единого корабли, находившиеся в распоряжении Харрингтон.

Или, бесстрастно подсказал разум, во всяком случае все, о наличии которых нас информировала разведка.

На мгновение Турвиль мысленно вернулся на пять лет назад, когда ни один адмирал ни в грош не ставил разведывательные сводки, поставляемые аналитиками Госбезопасности Оскара Сен-Жюста. Жутковатое ощущение предательства парализовало мозг при мысли о том, что и разведка Томаса Тейсмана оказалась ненадежной. Но затем он встряхнулся. Что бы ни происходило сейчас, за последние четыре года флотская разведка не раз доказывала свою абсолютную надежность. Случившемуся наверняка есть объяснение, только какое?

– Сэр, мы идентифицировали новые цели, – бесцветным голосом сказал Марстон. – БИЦ определил их как двенадцать СД(п) класса «Медуза», шесть НЛАКов класса «Ковингтон» и шесть линейных крейсеров. Насчет последних ещё остаются сомнения, но, скорее всего, они принадлежат к классу «Курвуазье».

– «Ковингтоны»? «Курвуазье»? – Дилэни покачала головой и повернулась к Турвилю. – Это грейсонские корабли! Но что делают грейсонцы в центре Силезии? – почти беспомощно спросила она.

Несколько секунд адмирал молча смотрел на нее, затем коротко и энергично выругался.

– Это Гвардия Протектора, – четко сказал он. – Проклятье! Разведка же доложила, что они ушли в дальний тренировочный рейс. Почему же нам даже в голову не пришло, что этот хитрый ублюдок Бенджамин отправил их сюда?

– Но почему сюда? – воскликнула Дилэни.

– Не знаю, – ответил Турвиль, но ум его лихорадочно работал и уже выдал решение. Лестер скривился. – Сказать, что я думаю? Бенджамин с Харрингтон обсудили это ещё до того, как она прибыла сюда. Проклятье! Бьюсь об заклад, так оно и было. Она знала, что Высокий Хребет не даст ей необходимых сил, чтобы сделать свое дело, и поэтому, никому не сказав, одолжила их у другого флота!

Он покачал головой в мгновенном искреннем восхищении. Очевидно, подумал он, разведке флота придется пересмотреть своё представление о Харрингтон. Она не только блестящий специалист в военном деле, но и обладает политической искушенностью, которой никто от неё не ожидал. Прочь посторонние мысли. На них нет времени – его флот только что попал в ловушку, расставленную с исключительным профессионализмом.

Вздернув себя с кресла, Турвиль подошел к главной голосфере, подождал, пока обновятся информационные врезки и установятся векторы ускорения. Цифры мелькали и плясали, затем успокоились. В желудке у адмирала Лестера Турвиля образовался ледяной ком.

– Грейсонцы сбрасывают ЛАКи, – доложил Марстон. – Мы уже засекли свыше шестисот импеллерных следов.

Турвиль только крякнул. Разумеется, они выпускают ЛАКи, но убивать они будут не ими. Сегодня – не ими. Второй флот был глубоко внутри радиуса досягаемости многодвигательных ракет и Харрингтон, и Гвардии Протектора, и его двенадцать СД(п), которые должны были обеспечить ему двукратный перевес сил над харрингтонскими «Медузами», оказались двукратно превзойденными противником. И если разведка флота не ошиблась относительно новых грейсонских линейных крейсеров «Курвуазье II», у Харрингтон имелись ещё шесть носителей подвесок. В сочетании с преимуществом мантикорцев и грейсонцев в системах РЭБ и противоракетной обороны это давало им огромное преимущество в назревающем огневом противостоянии. К тому же, Харрингтон превосходно рассчитала время. Второй флот слишком далеко ушел от гиперграницы и был зажат между двумя соединениями, у каждого из которых было преимущество перед ним в ускорении.

– Меняем курс – право руля один-два-ноль, – сказал Турвиль. – Максимальная мощность супердредноутам. Перестроиться в «Майк-Дельта-три», приготовиться к сбросу ЛАКов.

Одно за другим приходили подтверждения приказа, и он физически ощутил, насколько легче стало его людям, когда они услышали его голос, которому всегда доверяли, голос, отдающий четкие, ясные приказы. Так всегда было и будет, с горечью подумал он, на всех кораблях его флота. Так должно быть, потому что он приучил своих людей, что они могут доверять ему. Потому, что они верят в него.

Но на этот раз их ожидало разочарование. Даже новым курсом его корабли продолжают лететь прямо в руки мантикорских кораблей Харрингтон. Новый вектор вскоре позволит относительно быстро начать уклоняться от противника, кроме того, он выводит на самый быстрый из возможных путей назад к гипергранице системы. Но им не удастся погасить скорость достаточно быстро, чтобы расстояние между ними и манти не сократилось по крайней мере ещё на тридцать световых секунд. А к тому времени, когда они погасят большую часть скорости сближения, грейсонцы выйдут на прямой курс к точке, в которой он пересечёт гиперграницу. Если он сохранит текущее ускорение, они вряд ли поймают его – из-за более низкой начальной скорости, – но как пить дать догонят все отставшие из-за повреждений корабли. И всё время, пока он будет бежать, они будут посылать ему вслед ураган ракетного огня, который как раз и обеспечит им немало этих самых поврежденных кораблей. А ещё остаются ЛАКи…

Все это означает, что его флот и его люди будут уничтожены.

* * *

– Значит, у них все-таки есть НЛАКи, – тихо сказала Хонор, когда голосфера расцвела сотнями и сотнями свежих импеллерных следов.

– Да, мэм, – подтвердила Ярувальская, вместе с лейтенант-коммандером Рейнольдсом изучавшая последние данные с платформ слежения системы. – Похоже на то, ваша светлость, что как минимум восемь их «супердредноутов» на самом деле НЛАКи. Это означает, что они гораздо крупнее, чем все, что есть у нас, и, похоже, размер крыла каждого из них как минимум на треть превосходит «Ковингтон». По оценке БИЦ, они несут примерно две тысячи ЛАКов.

– Тогда им кранты, – уверенно заявил Раф Кардонес с экрана коммуникатора. – Две тысячи – это примерно на двести больше, чем у нас, – продолжил он, мысленно объединяя мантикорские и грейсонские ЛАКи. – Ни за что не поверю, что они достигли такого технического уровня, чтобы мы не порвали их в клочья при практическом равенстве сил.

– Может, ты и прав, – ответила Хонор. – Но давай не будем слишком самоуверенными. Наша разведка даже не подозревала, что у них есть носители, так что нам нечем мерить эффективность их ЛАКов.

– Вы правы, ваша милость, – признал Кардонес.

– Не ввести ли нам в дело собственные ЛАКи, ваша милость? – спросила Ярувальская.