Эта безумная Вселенная - Эрик Фрэнк Рассел

— Одним из которых был ты? — спросил Декстер.

Он почесал в бороде, бросил задумчивый взгляд на Корлетта, потом опять повернулся к Мейсону.

Мейсон кивнул.

— Если бы люди узнали, что далекие планеты вполне достижимы, это здорово взбаламутило бы нашу цивилизацию. Но никто не торопится в Терминал Жизни, чтобы попытать счастья. Этот способ — для лишних винтиков, а не для искателей приключений. Таких винтиков слишком мало, и потому цивилизации ничто не угрожает.

— Значит, ты догадался, что к чему?

— Да. И сделал выводы. Я думал об основных правах людей, вернее, о том, что закон предписывает людям считать их основными правами. Я вспомнил, как время от времени начинают восхвалять Терминал Жизни, именуя его завоеванием цивилизации. Еще я думал о том, что ученые не очень-то пытаются создавать более совершенные космические корабли. Это меня удивило. Если ученых что-то захватывает, они не могут остановиться даже во сне. В чем же тогда дело? Единственный ответ: они чего-то достигли, но помалкивают!

Декстер негромко засмеялся.

— В твоих рассуждениях о скрытности ученых есть одно упущение. Если ты самостоятельно до многого додумался, почему бы миллионам других людей не прийти к тем же выводам и не устремиться за пределы опостылевшей цивилизации?

— Потому что пока я не получил убедительных доказательств, мои выводы были не более чем смутной догадкой. — Мейсон помрачнел. — Я боялся обмануться. С того момента, как я покинул Марс и ступил на Землю, я считал, что совершаю лучший в своей жизни поступок. Я поставил свою жизнь на эти семь случаев из тысячи… и я попал сюда целым и невредимым. Я родился счастливчиком: я получил эти доказательства.

— Ну так и держись за них, — вмешался Корлетт, — Нас здесь восемьсот человек. Учитывая скорость появления новичков — я имею в виду успешные случаи, — пройдет еще очень и очень много времени, когда нас станет восемьдесят тысяч, не говоря уже о восьми миллионах. Условия здешней жизни — более чем скромные. Никаких космических кораблей и самолетов, телевидения, центров омоложения, фантастических садов, вилл из алебастра и вибротранспортировки. Пути назад нет. Ты не можешь вернуться из загробного мира, победоносно размахивая доказательствами его существования.

— Знаю, — Мейсон причмокнул губами. Он, словно загипнотизированный, смотрел на синеватый блеск винтовки Декстера. — Большие мозги придумали хитроумную уловку. Чисто сработано. Вот вам жизнь после смерти, но никто не может вернуться и заявить, что ее нет. Трюк этот будет оставаться тайным до тех пор, пока у нас не хватит сил на собственную цивилизацию. И не только сил. Нас здесь должно стать значительно больше.

— Отлично сказано! — с воодушевлением согласился Корлетт.

— Но меня не волнует отдаленное будущее. Я искал доказательств для самого себя. Я сделал поворот на сто восемьдесят градусов. Решил вернуться к тому, с чего когда-то начинал. Котлован, лопата в руках. Я еще не забыл это ремесло.

— Тебе здесь понадобится не только лопата, — сказал Декстер. Он постучал по прикладу винтовки, завладевшей вниманием Мейсона, — Планета далеко не так дружелюбна, как хотелось бы.

— Тем лучше. Цепи на то и существуют, чтобы их разбивать. Меня здесь не ждет центр омоложения, а без него мне осталось не так уж много. Поэтому дайте мне лопату, винтовку и скажите, что надо делать.

Ему дали и то и другое, после чего вывели из хижины. Мейсон оперся на рукоятку лопаты, втянул в себя густой воздух и посмотрел на грубые каменные домишки близлежащего поселка. Его взгляд переместился выше — туда, где в небесах висело огромное красное пятно. Под ногами шелестела трава непривычного пурпурного цвета.

— Какой потрясающий вид. Говорю это как новый житель Каллисто. Или вам он уже примелькался? — спросил Мейсон.

Удар был нанесен по законам логики и без малейшей жалости, иными словами, неожиданно, без предупреждения. Он был в сто, если не в тысячу раз более ужасным, чем взрыв последней адской бомбы, но потребовалось больше времени, чтобы зафиксировать факт нападения. Никто не пытался предупредить удар или нанести ответный, по той простой причине, что никто не предвидел акта агрессии.

А когда все стало понятно, оказалось, что уже слишком поздно — так и было рассчитано.

Ужасающая простота — вот что отличало действия неизвестного врага. В небе появилась одинокая длинная серебристая сигара, она сбросила семь бомб в намеченных точках и исчезла. Никто ничего не заметил. На минимальной высоте в двадцать миль и скорости четыре тысячи восемьсот миль в час сигару невозможно было заметить невооруженным глазом. Не сумели зарегистрировать ее появления и радары. Они просто не работали, поскольку никто не ждал подобной атаки. Вся планета жила в мире, без страха — и так продолжалось уже более полувека.

Бомбы падали и взрывались без ослепительных вспышек, оглушительного грохота и ощутимых толчков. Внешнего эффекта — не больше чем от нескольких бутылок прокисшего пива, сброшенных за борт безответственным астронавтом. Бомбы представляли собой маленькие хрупкие сферы, содержащие мутную жидкость. Сферы разбивались о землю, жидкость растекалась. И это было началом конца, и это порождало уверенность, что человечество уйдет без шума, разве что тихонько постанывая.

Репортеру, сумевшему понять замысел врага, досталась бы величайшая сенсация. Но ни одна газета не упомянула о случившемся. Ни один взволнованный, ведущий не выпустил эту новость в эфир. Никто ничего не знал. Никто ни о чем не подозревал. Бомбы убивали медленно.

Человечество пребывало в неведении еще некоторое время, когда каждая секунда имела значение, даже каждая доля секунды промедления способствовала маршу смерти. Одни беспокоились о здоровье, детях, налогах, капиталах и акциях, другие — о спасении в ином мире. Но никого не тревожил яд, пролившийся с небес.

Первым начал ворчать Бартон Магийр, фермер из Айовы. А последними отреагировали семь человек на Луне. Мрачные жалобы Магийра послужили первым предупреждением. Один из людей на Луне сделал последний ход.

Пребывание людей на Луне уже давно не было новостью. Двадцать удачных посадок привели к тому, что двадцать первая не стала сенсацией. Страшно было только в первый раз. Во второй — уже не так интересно. В третий все относятся к событию как к должному.

Лишь успешный полет на Марс или Венеру мог вызвать такой же дикий восторг, как тот, что охватил Землю шестнадцать лет назад. Однако предстояло еще долгое ожидание. Преодолеть тридцать миллионов миль — это вам не фунт изюму съесть.

А пока людям пришлось обходиться теми развлечениями, которые давал спутник Земли. Небольшой отряд астронавтов высадился на Луне, его задача была не слишком трудной, но экспедиция стала передавать на родную планету важные данные. Короче говоря, новая игрушка начала приносить первые дивиденды.

Для этих целей на Луну в четыре приема доставили самое разнообразное оборудование. Экспедиция работала на дне безымянного кратера, внутри герметически закрытой базы, имеющей форму перевернутого конуса. Люди обслуживали атомный реактор и буровую установку, доставлявшую наверх все новые образцы пород, каждый из которых рассказывал отрывок истории Луны. Эксперту было достаточно осмотреть цилиндрические куски внеземного керна, чтобы сделать вывод о минералогическом составе лунной толщи. Позднее будет проделан тщательный химанализ и определено содержание углеводорода и металлических руд.