Черная Луна - Олег Маркеев

Черная медуза, выплыв из-за крон сосен, зависла прямо над головой. Край тучи, подсвеченный огнями города, четко выделялся на фоне последних звезд.

«Творение Невыразимого Имени и Безбрежная Сила! Древнее Его Величество Хозяин Тьмы! Ты холодный, неплодородный, мрачный и несущий гибель! Ты, чье слово, как камень, и чья жизнь бессмертна. Трижды произнося твое имя. Рогатый бог, я призываю тебя и прошу принять эту жертву. Не я, не моя рука, а Ты, великий Горнуннос, пронзишь это тело. Великий Бог войны и разрушения, Горнуннос, прими того, кто служил тебе. Не я, а ты возвращаешь себе огонь, что горел в его груди. Я лишь разрушаю Вторую башню, башню Огня. Ее стражник — мой дар тебе, суженый мой, Горнуннос!»

— Ты где? — раздалось над водой.

— Здесь. — Лилит ногами нащупала дно. Острый гравий. По грудь поднялась над водой. — Плыви сюда.

В теле, несмотря на прохладную воду, разливался жар, чем ближе приближались всплески, тем больше жгло изнутри, ей показалось, что вода, прикасаясь к коже, начала парить. Дыхание сделалось лихорадочным, больным. Только мозг работал ясно и четко.

Из темноты пришел бурун, и вслед за ним выплыло белое лицо. Мужчина улыбался.

Лилит отступила, маня его простертыми над водой руками. Мужчина сделал сильный гребок, вода, разбитая крутыми плечами, вспенилась. Он подобрался, готовясь встать, но Лилит шагнула вперед, обхватила его голову, потянула вверх, он, всплеснув руками, выскочил по пояс из воды, но не удержался, она продолжала давить. Его лицо сохранило удивленное выражение, когда он стал заваливаться назад.

С хрустом штырь вошел в затылок.

Глаза мужчины полезли из орбит. Вода вокруг него вспенилась. Лилит отскочила. Мужчина бился, как заостроженная рыба, но вскрикнуть не мог. Из распахнутого рта медленно проклевывался штырь, блестевший от темной слизи.

Лилит подплыла ближе, всмотрелась в белые рыбьи глаза. Толкнула ладонью воду. Вода воронкой всосалась в открытый рот мужчины, заклокотала внутри, вырвалась наружу фонтаном брызг. Лилит повторила, от кашля и судороги мужчина выгнулся, дернул головой, сипло всосал в себя воду. Захрипел, лицо налилось темным, потом хрустнуло, подбородок прижало к груди, и он затих. Его нога, скользнувшая по животу Лилит, показалась ей большим сомом. Такая же холодная, мерзко слизкая.

Лилит вскинула руку, нащупала на бортике осколок. Подняла белесую ступню мужчины над водой, Глубоко вонзила осколок, хрустко сломала острие в ране. Оттолкнула от себя ногу. То, что осталось от осколка, зашвырнула подальше в воду.

Ее еще трясло от жара, полыхавшего внутри. Она плеснула себе в лицо пригоршню черной воды. Вскинула голову.

— Горнуннос, Горнуннос, Горнуннос! Великий Бог Тьмы, прими жертву! — Сама не узнала свой голос, низкий, с дребезжащей трещинкой.

В непроглядной черноте неба стало нарастать свечение, вспыхнула огромная искра, огненный зигзаг распорол брюхо черной медузы, залившей собой все вокруг. Грохнуло, словно взорвалось небо. На еще не пришедшую в себя Лилит обрушился черный ливень. Она не видела струй, только вздрагивала, когда тугие кнуты стегали по плечам, груди, закинутому вверх лицу.

Она плыла, вяло перебирая ногами. А вокруг кипела вода, исхлестанная миллиардом острых струй. Лилит иногда поднимала тело так, чтобы струи били по ней, от лица до бедер. Казалось, тело насквозь прошивают холодные иглы.

Ее несло по большой воде. В темноте берегов канала не разглядеть, словно паришь, запутавшись в дожде. Слева вспыхнули огни спасательной станции. Сквозь шум дождя донеслась музыка. Лилит перевернулась на живот, без всплеска ушла под воду, пыла, сколько хватило дыхания; течение стало быстрым, нервным. Лилит начала сдвигаться вправо. Впереди чернели опоры моста. Вверху горело свечение, дрожащая корона на фоне неба подчеркивала дугу моста. Гул потока идущих по нему машин становился все гуще, резко и нервно вскрикивали клаксоны.

Ей удалось проплыть между берегом и опорой. Здесь впервые стало страшно. Мост гудел от несущихся по нему машин, и низкая вибрация наполняла все вокруг. Лилит едва успела обогнуть что-то черное, выставившее острый бок из воды, тихо вскрикнула. Миновав опасный участок, ушла под воду. Представила себя черной гибкой торпедой, неукротимо и безжалостно несущейся к цели. Сердце азартно и зло забилось в груди.

Всплыла бесшумно, перевернувшись под водой на спину. Обрывистый берег медленно проплывал мимо. Ручейки воды, скользящие по мокрым откосам, казались серебристыми змеями. Стволы сосен отливали черным, как наведенные в небо стволы орудий. Тихо. Ни души.

Линия обрыва треснула, сбежала к воде песчаным пляжем. Лилит перестала грести, перевернулась на живот. Развернулась лицом к течению, оно стало медленно подтягивать ее к берегу. Лилит всматривалась в ряд сосен и темноту за ними, сам пляж был пуст, песок влажно блестел, следы на нем давно растаяли.

Лилит подплыла к самой кромке воды. Руки уже коснулись дна. Она не вставала, ждала. Тишина, если не считать шлепков капель по песку и листьям.

Она выскочила из воды, перебежала в тень. Удивилась, что холода до сих пор не ощутила, тело все еще жгло изнутри огнем. Лилит развязала узел скрученного вокруг талии платья. Босоножки упали на песок. Она выжала платье, встряхнула, оно приняло прежнюю форму. Вздрогнула, когда сырая ткань коснулась плеч, быстрее натянула его до бедер. Платье прилипло, словно черная кожа. Лилит провела ладонью по волосам, приглаживая короткие пряди.

Прислушалась. Ливень стал ослабевать. Все громче гудел в темноте несущийся через мост поток машин. За лесом завыла, набирая ход, электричка.

Лилит подхватила босоножки, резво взбежала на откос. Постояла, прижавшись всем телом к влажному и пахучему стволу сосны. Перевела дыхание и осторожно пошла по едва различимой в темноте тропинке.

Она отлично знала дорогу, подруга жила в Левобережном, часто летом на весь день уходили с ней на канал. Это было в той жизни, о которой старалась не вспоминать. Тогда ее еще никто не называл именем Богини Черной Луны — Лилит.

Максимов медленно приходил в себя, словно выныривал из глубины на размытый слепящий свет: ближе, еще ближе, уже свет разлился вокруг, ты паришь в нем, растворившись в прозрачном тепле, а вверху уже оформился круг, переливается, дразнит, потом, когда удушье уже рвет легкие, когда хочется хлебнуть полным ртом этот свет, вырываешься на поверхность — и голова кругом…

Голова, действительно, шла кругом. Плечи и шея затекли, мышцы спины сделались резиновыми. Максимов со стоном потянулся. Бросил взгляд на часы.

— Ни фига себе! — Удивленно покачал головой.

Одиннадцать вечера, три часа игры. На экране в звездной пустоте парили несколько фигурок. Максимов с трудом сосредоточился. Оказалось, каждый раз требуется сделать усилие, чтобы «войти» в трехмерный мир. Партия оказалась безнадежно проигранной: одинокий белый король прижат к нижней плоскости куба, а с трех сторон зависли ферзь, ладья и два коня черных. Немногочисленные фигуры белых разметало по всему объему куба, и помочь своему королю они уже не могли.