Авантюристка - Дина Константинова

Покинув «салон», мы взяли такси и направились в отель. Либерман медленно приходил в себя. У какого-то киоска попросил остановиться и купил бутылку воды. Осушив ее разом, откинулся на сиденье, прикрыл глаза.

– Скажите, а откуда у вас деньги? – поинтересовалась я, прекрасно зная, что денег у него не было.

– У Питера занял, – ответил он. – Обещал потом отдать…

В отеле мы сразу, в холле, наткнулись на разъяренного Ганса. Он подлетел к Яше, схватил его за грудки и бешено затряс:

– Какого чиорта! Где ты, сукин сын, шляться?

Либерман, никак не ожидавший такого поворота дела, вытаращил глаза и замычал.

– Отпустите его, – вмешалась я. – Ваш товарищ Питер тоже хорош! Зачем он дал ему денег?

Питер, стоявший неподалеку, съежился и вжал голову в плечи.

– Он ему дать денег? – еще больше удивился Ганс и повернулся к Питеру.

– Он занял, – икая, извиняющимся тоном сказал Либерман, – я отдам потом…

– Што русский, што чех! – заключил Ганс. – Только выпить и найти проститутка!

– Но-но, полегче, – опять встряла я, – не надо развивать национальный вопрос. А то я вам сейчас такое про немцев скажу, не обрадуетесь.

Не знаю, во что бы вылилась наша «дружеская разборка», не вмешайся администратор. К нам подлетел изящный таец в форменном пиджаке и замахал руками:

– Господа, господа, прошу вас! Это же отель! Прекратите немедленно!

Ганс отшвырнул от себя Либермана, крепко выругался на всех, включая тайца, на родном немецком, а потом обратился ко мне:

– Такси через десять минут. Все быть тут!

Обратный полет прошел в теплой дружеской обстановке. Вина наливали только по три стакана. Денег, чтобы купить больше, ни у кого, кроме Ганса, не было. Он выяснил, что это все-таки Питер занял Либерману денег на бордель, и отобрал наличные у Питера и у Иоганна. Про Либермана и говорить нечего.

Несколько раз Яша подкатывал ко мне с вопросом: «А у вас точно ничего нет?» И, получив стандартное: «Нет», – тяжело вздохнув, погружался в дрему…

Москва, Москва! Столица златоглавая! Нет, странно устроен русский человек – поездит, подивится красотам заграницы, а потом возвращается домой и при виде пары алкашей на привокзальной стоянке плачет от нежности. Пусть грязные, пусть пьяные, пусть матерятся так, что уши закладывает, зато свои, родные!

А где еще можно увидеть бабульку-уборщицу, обещающую огреть вас шваброй за то, что вы тут натоптали? Мелочи, какие мелочи, но как они дороги каждому русскому человеку!

Мы получили багаж после довольно долгого ожидания и вышли на улицу.

– Вот и дома, – вдыхая всей грудью, сказал Яков Давыдович.

– Прощайтесь с ним, – приказал Ганс. – Он мне до ужаса надоел!

У стоянки такси мы распрощались. Либерман укатил к Зинуле, Ганс, вместе со своей свитой, в апартаменты, как он выражался, а я – в гостиницу. Встреча с боссом должна была состояться на следующий день.

Я поднялась в номер и вдруг поняла, что в этот раз мне не придется разгребать чемодан. У меня его просто не было. Не придется стирать вещи после поездки, вообще ничего не придется делать. Единственным «багажом» была моя сумочка. Зато каким дорогим багажом!

На следующий день я, выспавшаяся, бодрая и вполне довольная завтраком, шла на встречу к боссу. Вышла я заранее и, проходя мимо фотоателье, решила напечатать фотографии, которые стырила у Иоганна. Каково же было мое разочарование, когда я их получила! На них не было никаких девочек… Просто – дружеские фото Либермана с Питером и Иоганном на фоне местных достопримечательностей.

Мне сразу стало жутко стыдно, я даже покраснела… Сунула фотографии в сумку, взяла такси, поехала к Жаку в отель.

– Проходите, – крикнул Жак, когда я постучалась в дверь. Надо сказать, что это был первый раз, когда он встретил меня не в холле, а пригласил подняться в номер.

Я толкнула дверь и зашла вовнутрь.

Жак сидел развалившись в кресле и листал какой-то журнал.

– Ну, здравствуйте, принцесса, – сказал он и отложил журнал в сторону, – присаживайтесь. Повеселили вы меня в этот раз… Знаете, я каждый раз говорю себе, что мне уже ничему не стоит удивляться. Но вы каждый раз превосходите саму себя! Это же надо – пираты!

– Перестаньте, – попросила я, – вы же понимаете, я тут ни при чем!

– Я, конечно, понимаю, – согласился он, – просто это удивительно и необъяснимо – всех и вся тянет к вам как магнитом… Ну да ладно. Дело сделано?

Я довольно улыбнулась и вынула из сумки кассету, приобретенную в таиландском салоне. Положила ее перед Жаком на стол и почувствовала себя победительницей. Потом достала пластинку, отщелканную собственноручно, и положила ее поверх кассеты.

– Извольте, – сказала я, – все в лучшем виде.

Жак взял кассету, покрутил ее в руках. Потом поднялся и вставил в магнитофон. А когда на экране появилась картинка, тихо ахнул и опустился в кресло.

– Бог ты мой, – прошептал он, завороженно глядя на экран. – Как вам удалось это снять?

– Дело техники, – скромно ответила я, накручивая локон на палец.

– Не ожидал, – признался он, покачивая головой.

– Ах да, вот еще что, – сказала я неуверенно, – там, на теплоходе, я встретила ту самую актрисочку, Клер… Ну и так вышло, что именно она фигурирует на фотографиях, сделанных мною… Думаю, вам это без разницы?

– Клер? – Жак очень удивился. – И вы уговорили ее засняться?

– Да.

– Ну что ж, – он развел руками, – вы растете на глазах. А как вы это сделали и кто там, на фото, мне плевать.

Он вышел в спальню. А когда вернулся, держал в руках пухлый конверт.

– Вот, это ваш гонорар, – сказал Жак и протянул мне деньги. Потом добавил: – Сумочка у вас так себе… Подделка ведь, так? Не жмотничайте, купите настоящую.

Распрощавшись с Жаком, я отправилась домой, плотно прижимая к себе свою сумочку. С такой суммой было страшно ходить по улицам.

Взяла такси, первым делом отправилась в банк. Там у меня было два дела: положить денежки на счет и сделать перевод Клер. Конечно, я могла бы обмануть эту плутовку, но мир слишком тесен. Где гарантия, что я не встречу ее в следующий раз? Тем более что я обещала. А я свое слово держу.

После посещения банка я отравилась по магазинам. По хорошим магазинам. А когда я вдруг набрела на настоящую сумку, я несколько растерялась. Я и подумать не могла, что сумка может столько стоить… Сначала я испытала что-то вроде шока. Но потом, вспомнив, сколько денег я сегодня получила, пришла в себя. Помялась – и купила эту чертову сумку. В конце концов, неужели я не заслужила дорогой вещи?

Прошло несколько дней. Жака я больше не видела. Он сказал, что, возможно, я понадоблюсь ему для чего-то в конце недели, и попросил пока оставаться в Москве. Он собирался заняться главным – шантажом Либермана. А мне очень хотелось увидеть ту самую, пресловутую картину. Когда я сказала об этом Жаку, он пообещал показать мне ее, как только ее купит. Так что в Москве я застряла еще на пару недель.