Дорогая, я женюсь на львице - Наталья Александрова

Жанна уставилась на пейзаж в блекло-серых тонах.

Картина изображала берег залива, усеянный гниющими водорослями, обломками ящиков и прочими столь же малопривлекательными предметами. На заднем плане виднелся мыс, на котором темнели промышленные корпуса и возносились к низкому облачному небу три кирпичных заводских трубы с характерными утолщениями в верхней части.

– Точно, это то самое место! – прошептала Катя. – Эти трубы ни с чем не перепутаешь!

В это время к подругам подошел герой дня. Гриша Четверкин был небольшим подвижным человечком с густой копной ярко-рыжих волос, которым совершенно невозможно было придать какую-нибудь форму. Даже когда Гриша выходил из парикмахерской, его волосы топорщились во все стороны, как будто он только что побывал в эпицентре урагана.

– Катюха, привет! – радостно воскликнул художник. – Спасибо, что пришла! Ну, как тебе?

– Ну, все замечательно, – неуверенно заговорила Катя, – просто замечательно! И место такое приятное, галерея эта… Название только странное: «Дважды два»…

– Тут как раз все понятно, – вздохнул Григорий, – это значит, что все расценки нужно умножать на дважды два, то есть на четыре. Если бы ты знала, сколько денег они содрали с меня за выставку!

– Ну надо же… – расстроилась Катя и тут же почувствовала сильнейший тычок в бок.

Это Жанна напоминала ей, чтобы она не рассусоливала, а, пользуясь случаем, расспросила своего приятеля, где находится то место, что нарисовано на картине. Художник увидел кого-то возле двери и устремился туда, но на пути его оказалась Жанна, а Катя мигом развернула его назад, к интересующей картине.

– Вот эта вещь – класс! – защебетала Катерина. – Как ты ухватил колорит! Как здорово передал настроение! Такой серый облачный день… Самая что ни на есть петербургская погода! Слушай, где ты это писал? Это ведь на Канонерском острове, я не ошибаюсь?

– Точно! – уважительно кивнул Гриша. – Берег залива за судостроительным заводом…

– Какое красивое место! – Катя округлила глаза. – Я тоже как-то хотела туда попасть, поработать немножко, но меня не пропустили, там проходная. и тетка сидит такая суровая… пропуск требует… А у тебя что – есть этот пропуск?

– Да брось ты! – Гриша махнул рукой и засмеялся. – Это со стороны улицы не пройти, проходная с охранниками, а по берегу залива – запросто! Там никто не охраняет, и кого только нет! И бомжи, и художники, и престарелые хиппи попадаются… Один старикан там уже десять лет живет, хижину себе соорудил из плавника и промышленных отходов…

Жанна, которая утратила интерес к разговору, ввинтилась в толпу, чтобы подобраться поближе к владельцу нефтеперегонного завода, Катя же внимательно выслушала Гришины наставления, и даже записала кое-что на старой открытке, завалявшейся в сумочке.

Выпроводив Катю на выставку, Ирина почувствовала непонятное облегчение. Она не хотела признаться даже себе, что Катька с ее неуемным обжорством, расхлябанностью и бестолковостью ей порядком надоела. И Яша при ней совершенно распустился.

Ирина решила не перечить Кате ни в чем и не задерживать ее с выбором одежды, в результате Катерина отправилась на вернисаж в той же серо-зеленой прозрачной блузке.

– Там еще и не такое видели, – успокоила она Ирину, – а с Жанкой я как-нибудь разберусь.

Ирина с Яшей проводили Катю до метро, погуляли немножко в скверике, и тут пошел дождь. Яша огорчился, а Ирина даже обрадовалась – ей давно хотелось домой, сесть за работу. Наташка позвонила и сказала, что останется ночевать у подруги, у той якобы день рождения. Действительно, в трубке слышался визг и музыка.

Ирина включила компьютер и вдруг поняла, что замерзла. На улице шел дождь, в квартире было прохладно. Ирина надела удобные домашние брюки и свитер с длинным рукавом.

– Вот тебе и лето, – сказала она Яше.

Кокер валялся на диване кверху лапами и даже не повернул головы. Ирина налила в большую кружку обжигающе горячего крепкого чаю, поискала в буфете чего-нибудь сладкого, но после того, как в доме побывала Катька, в буфете осталась одна крупа, да еще смесь для панировки. В конце концов Ирине удалось обнаружить только две дешевые карамельки. Бог знает, как они оказались в буфете. Отхлебнув чаю и закусив ядовито-кислую конфету, Ирина поглядела на экран, где наплывали строчки, и почувствовала себя счастливой. Только бы никто не помешал!

В ту же секунду раздался телефонный звонок.

– Мы ни за что не подойдем, верно? – спросила она кокера.

Но телефон звонил и звонил, Ирина наконец начала волноваться. Мало ли что могло случиться с Наташкой? Или Катерина что-нибудь отчебучила… Или из издательства по какому-нибудь срочному делу… Но в трубке она услышала голос Сашки Березкина.

– Алло, Иришка? – бурно радовался он. – А я тут поблизости от твоего дома нахожусь…

«Черт бы тебя побрал!» – в сердцах подумала Ирина.

– Промок совсем, – гнул свое Сашка, – дождина такой льет.

– Ты же на машине, – не слишком вежливо прервала его Ирина.

– Сломалась моя «девяточка», – скорбно сообщил Сашка, – на ремонт встала, родимая…

«Все врет, – поняла Ирина, – в гости набивается…»

– Вот простужусь, – ныл Сашка, – охрипну, воспаление легких схвачу… – он очень натурально чихнул в трубку.

– Ну, заходи, – сдалась Ирина, – только ненадолго.

Он явился через пять минут, видно, и впрямь стоял внизу. В руках у него вместо зонтика были бутылка шампанского и коробка с тортом.

– Ого! – не удержалась Ирина. – Торт какой большой!

– Кило двести! – горделиво уточнил Сашка и тряхнул мокрыми волосами.

Рубашка тоже была мокрая и прилипла к спине. Ирина отогнала видение: Сашка специально поливается из лужи, чтобы вызвать у нее жалость. Пожалуй, это уже перебор!

– Ты вытрись, – сказала она, кивая на дверь ванной, – или душ горячий прими, а то и правда простудишься.

Сашка долго лил воду, и, стоя под душем, даже пел песни, как видно, чувствовал себя, как дома. Ирина поставила чайник и сказала кокеру грустно:

– А счастье было так возможно…

– А шампанское мы пить разве не будем? – удивился Сашка, увидев стол, накрытый к чаю.

Торт оказался круглым, с вареньем и со взбитыми сливками.

– Ты не бойся, я шампанское покупал в ларьке, где меня хорошо знают, – сообщил Сашка, – так что не отравимся. А торт…

– Тоже в ларьке?

– Нет, торт в магазине у метро, – честно признался Сашка.

«Хоть бы уж не рассказывал, – сердито подумала Ирина, – пришел в гости к женщине первый раз, а шампанское в ларьке купил, лень до приличного магазина дойти было!»

Сливки в торте были тяжелые и густые, варенье приторно сладкое. Ирине стало скучно и обидно. В кои-то веки выдался свободный вечер, и надо же было такому случиться, чтобы этот дурак приперся!