Неверная - Анастасия Шерр

— Мм… Ладно. Может, что-нибудь приготовить для вас?

Макс откладывает приборы и тянется за папкой, брошенной на край стола чуть раньше.

— Чай завари какой-нибудь. Халим от травок всяких тащится.

Поднимаюсь, иду к шкафчикам, чтобы найти чабрец и мяту и вздрагиваю, когда раздаётся дверной звонок.

— Тихо, ты чего так испугалась? Это Халим приехал, — поглаживает мои предплечья, целует в макушку. — Пойду открою.

***

Я прохожу в гостиную, ставлю поднос с закусками и чайником на столик. Макс занят какими-то бумагами, что-то вычитывает, а Халим снова пялится на меня. Нет, даже не так… Он просвечивает своим взглядом насквозь похлеще любого рентгена. Так, будто никогда раньше не видел женщину.

— Угощайтесь, — говорю по-русски специально, чтобы понял только Макс. Последний отрывается от бумаг, перехватывает мою руку, целует внутреннюю сторону ладони.

— Покрепче тоже что-нибудь принеси. Спасибо, малыш, — поглаживает слегка влажную от поцелуя ладонь большим пальцем, отпускает.

Я тепло улыбаюсь ему, поправляю волосы, убирая их назад, и бросаю короткий взгляд на араба. Его чёрные глаза горят каким-то диким огнём, и я даже дёргаюсь от испуга. Снова смотрю на Макса, но тот уже занят своими бумажками, и я тихонько удаляюсь. У двери спотыкаюсь, всё так же чувствуя на себе этот жуткий взгляд. На какое-то мгновение мне даже показалось, что он хочет меня ударить…

— Осторожней, — приказывает мне вслед Макс, я в ответ растерянно что-то бормочу.

Мужчины просидели довольно долго, и я успела известись. Отчего-то мне хотелось, чтобы Халим поскорей ушёл. Уют и тепло с его приходом выветрились, и теперь я чувствовала себя не в своей тарелке. Взгляд араба будто горел. Так, словно он уже успел за что-то возненавидеть меня. Я боялась его и остро ощущала дискомфорт.

— А что у нас на ужин? — Макс подкрался незаметно, очень тихо. Обнял сзади, вжимаясь пахом в мою задницу, и я непроизвольно дёрнулась. — Ты что сегодня такая шуганная у меня? Ну-ка, — развернул меня к себе. — Рассказывай.

В этом весь Максим. Строгий, внимательный, требовательный и заботливый. Я мгновенно забыла о своих сомнениях по поводу его друга, блаженно улыбнулась и повисла на мощной шее.

— Всё хорошо. Просто экзамены начались, немного нервничаю. А так всё хорошо, — я искренне улыбнулась, потянулась к нему за поцелуем. — А на ужин у нас сёмга в укропном соусе. Я рецепт нашла в интернете. Ты же будешь рыбу?

Макс улыбнулся, накрыл мои губы своими, чуть оттянул зубами нижнюю.

— Сначала рыбу, потом тебя, — смял попу пятернёй и, чмокнув меня ещё раз, отстранился. — Халим останется с нами на ужин, накроешь на троих?

И в очередной раз сердце свалилось в район желудка, там же и замерло.

— А зачем он останется? — выпалила раньше, чем информация переварилась, и короткий импульс был послан в мозг. — В смысле… Я имею в виду… Ох, не обращай внимания. Я, и правда, что-то сегодня переутомилась.

— Ты его стесняешься, что ли? — мой мужчина, конечно же, всё прочитал по глазам.

— Скорее, боюсь… Он так смотрит. Как будто ревнует тебя ко мне.

Плечи Макса вздрогнули от беззвучного смеха.

— Вот те и будущий шейх.

— Ну, Макс! — я толкнула его в грудь, тут же прильнула к ней. — Не издевайся.

Он взял меня за плечи, отстранил, и внимательный взгляд заставил покраснеть.

— Успокойся. Халим вообще странный. Он восточный человек. Мы разные, поэтому тебе кажется, будто он какой-то не такой. Смотри на меня. Всё нормально. Мой друг ни за что тебя не обидит.

Я подняла голову, виновато улыбнулась. Всё-таки я дура. Самая что ни на есть тупица.

— Да, ты прав. Мне просто нужно выпить чаю.

Чай пить я не хотела. И сидеть за одним столом с человеком, который нагоняет на меня ужас — тоже. Но перечить, конечно же, не стала. Ради Макса я и в избу горящую, и коня на скаку, как говорится.

Ужин длился нескончаемо долго. Целую гребаную вечность. И всю эту вечность я чувствовала шейха ближе, чем Макса. Это невероятно раздражало. Я не хотела смотреть на него, но взгляд мимо воли падал на смуглые запястья, обвитые тканью чёрной рубашки. Я ощущала его взгляды, такие же злые и неприятные. В нос против воли забивался запах его парфюма. Не такой, как у Макса. Другой. Враждебный на инстинктивном уровне.

— Thank you for dinner. You cook well, Christina (Спасибо за ужин. Ты хорошо готовишь, Кристина), — оголив белые зубы, изобразил что-то вроде улыбки. Я растянула губы, всё ещё пытаясь быть вежливой. В конце концов, он не виноват, что меня пугают его глаза и манера смотреть прямо в душу.

— Tanks for… for the company (Спасибо за компанию)… — я как обычно трижды споткнулась в одном предложении, запуталась и зло выдохнула. Плевать. Я не обязана знать английский. Я вообще в языках не сильна. Главное, чтобы меня беспрепятственно понимал Максим. Остальные, например, всякие там шейхи, мне не интересны.

— Do not embarrass my girlfriend (Не смущай мою девушку), — Макс строго посмотрел на своего друга, тот коротко хохотнул. Я же замялась, почувствовала себя неловко. Во-первых, я не понимала, о чём они говорят. Во-вторых, стеснялась переспрашивать. Молча собрала пустые тарелки и, оставив на столе только бутылку виски и их бокалы, удалилась.

Накатила обида. Нет, я понимала, что Макс не может быть рядом круглосуточно, и его друзья, бизнес и привычный образ жизни для него не на последнем месте. Более того, я и не требовала, чтобы он отказался от всего. Но в сердце поселилась ревность, и я никак не могла её прогнать. Хуже ревности только страх, который я испытывала при виде высокого, черноглазого араба. Его аура подавляла и заставляла сжиматься в комочек.

Когда он ушёл, и я услышала, как захлопнулась входная дверь, накатило облегчение. Мышцы заныли от многочасового напряжения, а тяжесть в груди вдруг исчезла.

— Малыш, ты долго? — послышалось из коридора, и глупое сердце снова забилось. — Оставь эту посуду, есть же посудомоечная машина. Пойдём спать, я устал, как сволочь.

Вдох-выдох. Всё хорошо. Всё в порядке. Мы снова только вдвоём, и я спокойна. Так я себя успокаиваю. А перед взором всё так же маячат чёрные, злые глаза.

— Ну что ты дрожишь? Не летала никогда?

— Вообще-то нет, — стиснула пальцы в кулаки, закрыла глаза.

Самолёт оторвался от земли, и я влипла в спинку сидения. Только бы не стошнило! Вот стыдобища-то будет…

— Так, смотри на меня, — мой мужчина откладывает журнал, берёт меня за руку. — А теперь дыши. Ты ведь не сможешь обходиться одиннадцать часов без кислорода, или я чего-то о тебе не знаю? — улыбается так ослепительно и ласково, что я тут же начинаю таять. От него веет уверенностью, силой, и я немного расслабляюсь.