Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки - Yirtimd2

это время сидела будто окаменев. Но, надо признать, смотрела она на это с куда большей заинтересованностью, чем на гранату.

* * *

«Грязный воротник — это не мелочь. Это признак небрежности. А небрежность — первый шаг к надгробию с надписью: „Он просто не успел пришить белую тряпочку.“» — Джеймс Айронвуд

После лекции и практическому занятию по портянкам вся казарма еще не пришла в себя — она впала в ступор. Но не от усталости — а от тихого осознания, что на этом день ещё не закончился и койкам придется еще немного подождать нас.

— А теперь, — сказала Вельвет, проходя между койками, — следующий урок выживания в условиях реальной академии. Сейчас вы все — сдаёте свое грязное барахло и получаете свежее прямо как вчера, моетесь в душе, а затем мы продолжим урок!

Курсанты поплелись в каптерку, сдали грязное белье, получили свежее и потопали в душевую — не строем, но почти что строем. Там царил лёгкий хаос: кто-то уронил мыло и оно укатилось черт знает куда, кто-то шутил, что зубная паста «Солдат» заставит зубы прослужить ровно пять лет, но в основном все умывались и натирались мочалками так рьяно, словно пытались смыть с себя вместе с грязью всю усталость и напряжение.

Гремели краны, шлёпали шлепанцы по кафелю, где-то хлопнула дверь душевой кабинки. Кто-то зевал, кто-то чихал, кто-то уже не разговаривал — слов не осталось, всё уже давно сгорело на плацу, полосе препятствий, стрельбах и портянках.

Я чистил зубы, глядя в мутное зеркало, и только качал головой. В голове крутилась лишь одна мысль:

«Ну и денёк… а ведь это еще не конец.»

Вернувшись в казарму, курсанты послушно вытащили вновь выданные каптерщиком отстиранные кители. Инструктор кролик же время не теряла и сняв с себя свой китель начала показывать всем, что да как.

— Видите вот этот белый кусок ткани? — Вельвет указала на аккуратную белую полосу, пришитую с внутренней стороны воротника. — Это не часть формы. Это — «подворотничок». И да, по доброте душевной, старшекурсники пришили вам их заранее в первые два дня.

Она сделала паузу и сурово посмотрела по сторонам.

— Потому что все знают, что в первый день с его марш-броском, а также на второй после него вы, бестолочи такие, ничего бы не сделали. Но с завтрашнего дня — вы будете шить их сами. Каждый вечер. Каждый. Гребаный. Вечер!

Кто-то тихо сглотнул.

— Без подворотничка воротник засаливается. Шея трётся. Потом идут волдыри, мозоли и гнойные мозговые пузыри, которые вам никто лечить не будет. И если вы думаете, что это не серьёзно — можете завтра побегать так, с засаленными воротниками. Я посмотрю потом, как вы будете кивать на плацу.

Курсанты переглянулись. Никто не хихикал. Ни один не возразил. Все молча потянулись к ниткам, иголкам и белой ткани.

Эмеральд, которая всю дорогу вела себя дерзко, теперь сидела, покусывая губу, и как-то тупо тыкала иголкой в ткань, время от времени запутывая нить. Меркури, как оказалось, шить вообще не умел, и его «шов» больше походил на пьяный зигзаг.

И тут началась проверка.

Инструктор прошёл мимо койки и взглянул на результат работы курсанта:

— ПЕРЕДЕЛАЙ! Это что такое⁈ Ты вообще шить не умеешь⁈ А это что, карта Вакуо⁈ К следующему вечеру — чтоб было идеально!

В другом углу ещё одному:

— Ты это чем пришивал⁈ Ногами что ли⁈ Подворотничок должен быть ровный, как курсант на плацу. Переделать!

Повсюду раздавались окрики и выдохи отчаяния.

А я в это время уже тихо заканчивал. Мои стежки были ровные, ткань натянута точно, никаких бугров, никаких косяков.

Я смотрел на свой результат и думал:

«И всё-таки хорошо, что батя меня заранее этому научил…»

Мой отец всегда говорил: «Зашивать одежду надо уметь. Иначе будешь весь в дырках».

Тогда это казалось банальностью, а сейчас — оказалось спасением.

Ну и да, с моими младшими сестрами на ферме у меня было полно возможностей для практики — рваные штаны и майки были чуть ли не повседневной рутиной.

Помимо собственно самой работы на ферме…

Я выдохнул, прислонился спиной к стенке казармы и дал себе пару секунд тишины.

А потом, конечно же, кто-то уколол палец, кто-то порвал ткань, и жизнь в казарме вновь закипела…

* * *

Более-менее удовлетворившись результатами подшивки подворотничков, инструкторы покинули казарму, а курсанты начали с тяжкими вздохами ложиться в свои койки. Ну или скорее они валились как мешки, моментально отрубаясь.

И вот снова — тот же голос.

Резкий. Залпом. Без пауз.

— ТОВАРИЩИ КУРСАНТЫ! КОМАНДУЮ — ОТБОЙ!!!

И с этим криком — щёлк. Свет погас.

Мгновенная тишина.

Только дыхание. Скрип койки.

И где-то с заднего угла кто-то тихо в голос выдохнул:

— Фуууух…

Я лежал на втором ярусе своей койки. Вытянулся, уставился в потолок. Потолок, конечно же, я не видел — только чёрную пустоту из-за тяжелых штор, плотно закрывающих окна, но это было неважно.

Я закрыл глаза.

«А ведь кто-то в это время балдеет… скачет на дискотеке, пьёт смузи, щупает… чей-то светящийся шинай и считает себя настоящей героиней…»

Я усмехнулся уголком губ, не открывая глаз.

«Ну да… Я же не гедонист… Просто сын охотника из провинции. Так что — не судьба.»

Тяжёлое дыхание казармы постепенно выровнялось.

Сон подкрался ко всем почти незаметно.

День завершился.

Завтра будет ещё веселее…

* * *

В кабинете директора Озпина было темно и тихо. Только лампа, направленная на стол, разливала мягкий жёлтый свет, оставляя остальное помещение в уютной полутени. Из открытого окна доносился ветер, прохладный и настойчивый.

Айронвуд стоял, скрестив руки за спиной, спиной к окну. Он молча смотрел на экран через плечо Озпина — там на записи с камеры столовой была запечатлена сцена с Белладонной и Коко, когда та смотрела на видео из «РеЗерв-X».

Когда ей предлагали «массажиста и особняк».

Озпин был спокоен, как всегда, но в его глазах теплился интерес — отнюдь не праздный…

— Она может сломаться, — первым заговорил Айронвуд.

— Если так, то, наверное, так даже и лучше. Мне не хочется иметь дел с Гирой Белладонной, особенно в контексте его… «добровольных подарков для Академии». — Озпин откинулся на спинку кресла, сделал глоток чая, — А что если она не сломается?

— Тогда, возможно, из неё что-то выйдет. Но современный Менажери делает людей… слишком мягкими. Не все из них приспособлены к настоящей войне.

Повисла короткая пауза.