Девственница на три дня - Дэй Лакки

Согласие, одно короткое «да», какой-нибудь знак, что она тоже не хочет, чтобы я отпустил ее – это все, что мне нужно.

А девчонка всхлипнула, ничего не сказав. И сердце, только что готовое было выпрыгнуть из груди от радости, сжалось с каким-то паршивым и непривычным чувством.

Я притянул ее к себе, запустил руки в копну волос. Хотелось целовать ее, сжать до боли, чтобы принимала решение быстрее, чтобы не накручивала себя, чтобы не томила глупыми отговорками, что рано, мало знакомы.

К херам это все. Возможно, я не так много знал о ней, но все, что знал, меня более чем устраивало. Даже не так – мне нравилось. Меня тянуло к ней, мне хотелось спрятать ее от всего мира, чтобы была моей не только в эти три дня.

И причина не в охуительном сексе, а в ней.

Пришлось сделать усилие, чтобы остановить себя, не давить на нее. Мне хотелось, чтобы она решила сама. В последний раз решила сама, потому что дальше все решать буду я.

В любом случае сейчас мне было важно, что она скажет. Я отпустил ее из рук, приподнял подбородок, заставив ее на меня посмотреть.

– Я должен уехать… На месяц или чуть больше. Ты хочешь поехать со мной? – спросил прямо.

Мелисса смотрела на меня испуганно. И молчала.

Она молчала, а у меня сжалось сердце. На какое-то мгновение стало немного страшно – вот уж действительно новое чувство. Но мелькнула глупая мысль: а вдруг она скажет «нет»? Вдруг я в ней ошибся и у нее на будущее другие планы. А я был всего лишь неприятной обязанностью.

– Ну же, девочка, – поторопил ее, и…

– Нет… – тихо сказала она.

Твою мать.

Просто, блядь, твою мать!

Я был готов скорее списать это на слуховые галлюцинации, чем на то, что она действительно это сказала.

– Нет? – повторил, всматриваясь в ее глаза, сжал пальцами ее подбородок сильнее, чтобы не отвернулась. – Почему нет? Я тебе не нравлюсь?

– Разумеется, нет…. То есть – да… То есть – ты мне нравишься… – поспешно, путаясь в словах, пробормотала она. – Очень нравишься! И я бы очень хотела поехать…

Ее голос дрогнул, на секунду она спряталась за ресницами, а потом снова взглянула на меня – прямо, открыто и жалобно.

– Но не могу. У меня… – она снова запнулась, – прости, у меня обстоятельства.

Ее взгляд сказал намного больше, чем могли сказать любые слова. Она хочет быть со мной, в этом сомнений не было. Осталось узнать, что это за блядские обстоятельства, которым она позволяет… вернее, хочет позволить нас разлучить.

– Значит так, Мелисса, – отпустив ее подбородок, я провел по нему костяшками пальцев, и она тут же начала ластиться, не желая прерывать этот контакт. – Сейчас ты расскажешь мне все. Абсолютно все. Начиная с детства, заканчивая тем, как ты в это вляпалась. Тебе нужна помощь? Я помогу. Но сначала ты должна сказать правду. Всю правду, поняла меня?

С кем-то другим я бы опасался, что слишком давлю. Но Мелиссе нравилось, когда я бываю жесткой. Давно заметил – это заставляет ее еще больше открыться, довериться, потому что она не боится.

И вот сейчас.

Промедлив лишь пару секунд, она покорно кивнула и стала рассказывать.

О смерти матери, о болезни сестры, о том, чего ей стоило решиться и сделать такой шаг. Она говорила обо всем этом отстраненно, без надрыва в голосе, сухо и коротко описывая ситуацию, словно бы старалась ни в коем случае не вызывать мою жалость.

А я смотрел на нее, такую маленькую и хрупкую, но в то же время такую сильную, и думал о том, что я полный мудак.

В какой момент жизни я решил, что за деньги можно купить все? Например, человека, попавшего в трудную ситуацию. Хер знает, когда во мне появилась уверенность, что мне можно все.

И главное, что ни хера за это не будет: я ведь щедро плачу.

А расплата всегда наступает, и примером тому то едкое, непривычное чувство, которое во мне вызвала девчонка, которая должна была стать всего лишь игрушкой на выходные.

И за которую хотелось сломать любого, кто ее обижал. Даже ее прошлое. Даже себя.

Лишь бы ей не было больно.

– Теперь все будет хорошо, – я обнял ее так сильно, что практически вжал в свое тело, чтобы она поняла: мы с ней неразрывны, плевать на все ее обстоятельства. – Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Утром я вышла из отеля.

Остановилась на пороге. Прищурилась.

Не по-утреннему яркое солнце, легкий ветерок, запах цветов на клумбах – я ощутила все это разом, словно за сегодняшнюю ночь переменился весь мир.

Впрочем, для меня ведь все так и было.

Все изменилось. Навсегда. И я теперь не одна. Не один на один с миром, который подбрасывает проблему за проблемой.

На душе было светло и хорошо. Да что там, она просто пела.

В это трудно было поверить, и, наверное, я еще до конца не верила, но Рэй, тот самый невероятный мужчина, которого я узнала всего лишь три дня назад, хочет, чтобы мы еще встречались, и не раз.

Я ему нравлюсь, он не хочет меня отпускать. И то, что в ближайший месяц он будет на гастролях, совершенно ничего для нас не изменит.

На гастролях…

Мой таинственный незнакомец оказался суперзвездой. Поэтому и прятал лицо. И это его песню я так опрометчиво раскритиковала, ничего не зная…

Но теперь с секретами покончено. Покончено с тревогой и неуверенностью. У нас все хорошо. И так и будет!

Он понял, почему я не могу с ним поехать. Но у него будут перерывы на пару дней, и он сможет прилетать в наш город, чтобы встретиться со мной.

А когда операция будет завершена и Белле станет лучше, на какие-то пару дней смогу выбираться я. Я вспомнила, как он с улыбкой вытирал слезинки сожаления в уголках моих глаз и говорил:

– Эй, ты что! Самолеты же летают, а через месяц я вернусь совсем.

Совсем…

Он хочет, чтобы мы были вместе. Невероятно, но это так! Рэй Бертон, звезда и предмет воздыханий тысяч поклонниц, выбрал меня.

Значит, все было не просто так. И теперь я могла свободно признаться самой себе: да! Он мне нравится. И даже больше чем просто нравится. Он словно стал частью меня за эти три дня. Впитался, проник… И теперь, уходя из отеля, я словно уношу с собой частицу этого невероятного мужчины.

Я сразу отправилась домой. Конечно, следовало пойти к мистеру Харрисону, забрать мою сумочку, телефон… Но я решила, что сделаю это завтра. Портить такое чудесное утро неприятной встречей не хотелось.

Тем более, что у соседки – старушки миссис Дориан – есть запасной ключ от нашей двери. Она редко выходит из дому, так что на нее можно смело рассчитывать. А телефон… Телефон мне подарил Рэй, и два самых главных человека в моей жизни знают этот номер…