Яжмаг. Клуб отверженных магов - Андрей Белянин

В моём скромном жилище по плану не происходит ничего, да и не должно происходить, но «невразумительная хрень», кажется, таки прописалась по этому адресу. У меня вечно что-то горит, взрывается, дымит, варится, разливается, вспыхивает, искрит, бумкает, шипит, трясётся и воняет так, что хоть всех святых выноси! Но, пока к нам несутся машины аварийно-спасательных служб, бдительный Фамильяр до прихода полиции, пожарных и медиков успевает в секунды навести идеальный порядок! Насколько оно возможно.

Да, нас иногда штрафуют за нарушение общественного порядка, но не выселяли же ещё ни разу. Вот соседи, эти да, с разных сторон съезжали уже семь или даже восемь раз.

И я их понимаю. Не всякая психика выдержит долгое соседство с яжмагом. Именно поэтому наша братия старается жить не общинами, а в одиночку. Поверьте, две ведьмы на одной кухне — это полный звездец всему кварталу! А если они ещё и молодые, весёлые, пьяненькие недоучки, то оу-уй…

— Доброе утро. — К нам на кухню сунула носик любопытная Нонна.

— Недоброе, — простонали ей в ответ со стороны моей спальни. — Калган раскалывается, во рту словно овцы нагадили. Эй, кто-нибу-удь? Дайте мне яду… литр…

Фамильяр, не дожидаясь моей команды, метнулся к холодильнику, достал запотевшую бутылочку «Степана Разина» и, свинтив зубами пробку, торжественным шагом, оттягивая носок, промаршировал спасать Белую Невесточку.

— Он знает, что делать, не волнуйтесь. Будете кофе?

— А можно я сама вам его сварю?

— Это искушение или шантаж? — на минуточку, вскинув бровь, задумался я. — А-а, не важно, варите, я согласен на всё!

Пока правнучка архангела колдовала у плиты с медной туркой и перемолотыми кофейными зёрнами, мне удалось краем глаза приметить занимательнейшую картину. Геленджик, слегка прикрытая лишь тонкой простынкой, лежит на спине, руки-ноги вольно разбросаны в стороны, на её упругой груди сладострастно сидит здоровенный чёрный кот и льёт ей в распахнутые губки струю тягучего янтарного пива! Она не успевает глотать, пиво течёт ей по щекам, льётся на шею, пенится на груди, на простыне и в целом…

— Там что-то интересное? — обернулась Нонна.

— Нет, нет, тьфу, порнофильм какой-то, — вовремя опомнился я.

— В каком смысле?!

— Не в этом! — Я вскочил, загораживая спиной дверной проём. — Мне показалось… что… ну а вы можете сначала поставить турку обратно на плиту?

После того как она это сделала, мне уже ничего не мешало обнять грозно сдвинувшую бровки девушку, гася её праведное напряжение жарким поцелуем. Настолько долгим, что Фамильяр и переодевшаяся Белая Невесточка неспешно вошли на кухню и даже присели за стол.

— Я рада, что хоть ты кого-то себе… — Впрочем, черкешенка тоже успела включить мозг. — Я рада, что ты наконец-то нашёл ту девушку о которой всегда мечтал! Но, может, вы уединитесь в спальне, пока мы с твоим демоном выпьем кофе, пиво, виски или что у вас там есть?

— Мы ещё не женаты, — с непередаваемой печалью, горечью, страданием, болью и вселенской мукой в голосе ответила наша блондинка. — А Господь наш Вседержитель не одобряет плотской любви без подтверждения небесного. Да, вот это вам.

Горянка приняла из её рук посеребрённый кулон на тонкой цепочке.

— Поэтому все браки заключаются на небесах, но документально фиксируются местными питерскими ЗАГСами, — прокашлявшись для привлечения внимания, напомнил я, тем не менее не выпуская Нонну из объятий. — Друзья мои, раз уж мы сегодня собрались за завтраком, позвольте мне сделать одно важное заявление.

Все вежливо притихли.

— Если до конца недели меня не казнят, я буду иметь честь просить руки нашей общей знакомой Нонны Бернер.

Фамильяр схватился за сердце, в полный рост рухнув в обморок, Белая Невесточка едва не захлебнулась горячим кофе, прыснув в диком хохоте, и только голубоглазая правнучка архангела Метатрона уставилась на меня совершенно детским, непонимающим взглядом.

Не спрашивайте меня, зачем лично мне всё это было нужно? Я не отвечу или совру. Мне самому ни на грош не понятно, как вдруг именно эти слова вдруг сорвались с моего в общем-то весьма сдержанного языка. Минуту назад я ни за что бы и не предположил, что скажу такое!

Но самое удивительное, что мне не было ни стыдно, ни досадно, нет. Моя душа не впала в привычные метания, наоборот, я вдруг ощутил снисхождение невероятной неги, какого-то удивительного, неземного спокойствия, когда ты знаешь, что принял единственно правильное решение, и пусть даже потом тебя расстреляют, как Николая Гумилёва, но ты успел сказать главное.

Он ведь тогда поправил своих палачей: «Здесь нет поэта Гумилёва, есть офицер Гумилёв!» После чего грянул залп в упор! А ты всего лишь признался в любви девушке, которую знаешь от силы чуть больше недели, и всё-таки…

Всё-таки ты хочешь сообщить о своём решении всему безумному миру. Что будет дальше, не знает никто — ни ты, ни она, ни даже этот самый мир. Но будь что будет, ты успел сказать, что хотел, что билось в твоём сердце, глядя ей в глаза и читая в них ответ. Что дальше, уже не столь принципиально.

Повисла пауза.

— Его убьют ещё до понедельника, — меланхолично предупредила Геленджик, рассматривая кулон.

— Мрр, не согласен. Он агрессивен и прекрасен. И выживет наверняка… до вторника.

— Делаем ставки?

— Почему бы и нет, — парировал Фамильяр. — Так твой ответ?

— В случае проигрыша ты переходишь ко мне на службу! — Она повесила цепочку на шею.

— Я буду безработный кот? Что ж, да и вот…

— Твои условия?

— Кормить, поить, любить, ласкать, пускать гулять и не бросать!

— Эй, вы там не заигрались оба?! — пришлось вмешаться покрасневшему мне. — Я, между прочим, ещё вполне себе живой!

— Ой, и ещё я… — Нонна смутилась, пряча лицо у меня на груди. — Наверное, я соглас… но я как-то…

— Что? — навострили ушки все, кто в данный момент был на кухне.

— Я… кажется, не… уверена…

В этот миг предполагается, где-то в Сирии, Казахстане, Донбассе, Тайване и Китае одновременно рухнули каменные глыбы или же в Северной Корее приговор о массовом расстреле на месте был воспринят жертвами режима более чем оптимистично.

Да, я мог ожидать чего угодно, но чтоб вот это?! Моё сердце остановилось, руки упали вниз. Наступила долгая, монументальная и многозначительная тишина…

А потом раздался стук в дверь. Конечно, ещё бы, у меня ведь самая популярная квартира во всём Санкт-Петербурге для незапланированных визитов с утра пораньше, верно?

Мой котодемон с выпученными от изумления глазами вышел, пятясь задом. Разбираться с визитёрами его работа. Но уши прижаты, хвост повис, шерсть дыбом, то есть никакого настроения исполнять.