Капитан Пересмешника - Мира Вольная

Завладеть, заклеймить.

Я подхватил ее под попу, и сапсан тут же обвила меня ногами. Сильно, туго. Рождая глухое рычание. Я оторвался от ее рта, с шумом втянул в себя воздух и положил руку на тонкую шею. Ее пульс сходил с ума, глаза пылали, а губы, припухшие, истерзанные мной губы влажно блестели, маня и искушая.

Я был настолько тверд, что в принципе удобные когда-то брюки начали причинять боль, а на руках снова появились когти, вздулись вены. Не знаю, не понимаю, как я сделал те несчастные два шага до двери. Это казалось практически невозможным. Я впечатал ее спиной в стену, а бесовка оперлась о мои плечи, ища опоры, оставляя неглубокие царапины, и впилась губами мне в шею. Она выводила узоры на коже, посасывала и вжималась в меня, обдавая своим жаром. Я положил руку на упругую полную грудь, сжал, начал перекатывать в пальцах тугой сосок, и Кали откинулась назад, нетерпеливо заерзала, и у меня перехватило дыхание.

Я ощущал запах ее возбуждения, терпкий вкус желания таял на языке, и я просунул руку между нашими телами, поддел когтем шнуровку брюк и оборвал ее на хрен!

Я не мог ждать, просто не мог, мне надо было дотронуться до нее. Необходимо.

Мокрая, горячая и… гладкая?

Я замер, поднял на нее глаза и увидел улыбку, такую улыбку… Боги, да она сейчас могла приказать мне уничтожить мир, и я бы сделал это. Сдох бы, но сделал.

— Я потом расскажу тебе об особенностях тигриных соляных ванн, — хрипло прошептала Калисто. Я ничего не понял, не уловил даже смысла. Кровь стучала в голове набатом, рот наполнился слюной, а ее соски были так близко. И я не стал даже пытаться побороть искушение. Я склонился и втянул в рот острую вершинку.

Что б тебя! Ее вкус взорвался на языке, выбил остатки дыхания, ее стон отозвался во мне рычанием, а мои пальцы нащупали сосредоточение ее желания. Я гладил, слегка сжимал, надавливал на него, вырывая из нее стоны, я перекатывал во рту темный сосок, я упивался ощущением ее дрожащего тела, а потом просунул указательный палец внутрь.

Калисто изогнулась в моих руках, ее тело задрожало, я почувствовал, как едва-едва начали сокращаться ее внутренние мышцы. Тугая, маленькая, жаркая.

Нет. Не так. Еще не все.

Я вытащил руку, и капитан разочарованно захныкала, отчаянно заерзав на мне. Она терлась об меня, почти убивая этими движениями, явно не понимая, что творит, ее коготки глубже впились мне в плечи, заставляя рычать.

Я потянул нас вниз, опустился на пол, Кали, оказавшись сверху, распахнула глаза, а я поднес руку ко рту. Просто не мог сопротивляться соблазну. Втянул запах и облизал пальцы. Ее вкус растекся по языку, он пьянил и дурманил, он почти заставлял задыхаться.

Хочу. Еще.

Я открыл глаза, подмял бесовку под себя и сел у нее в ногах, любуясь, смакуя. Ее необыкновенные персиковые волосы разметались по полу, на бронзовой коже выступили серебристые капельки пота, красивая грудь вздымалась и опускалась от частого дыхания, плоский живот был напряжен, а в глазах искрилась и переливалась лава.

— Тивор, — позвала она, и от звука моего имени, сорвавшегося с ее губ, что-то сжалось внутри, прострелило прямо в сердце, и я набросился на нее, как оголодавший. Я впился в шею, чуть прикусил кожу на ключице, сжал в руках грудь, я облизывал, покусывал, перекатывал во рту каждый сосок, я теребил их пальцами и спускался все ниже, скользнул языком в пупок, провел когтем по кромке штанов, а она извивалась и стонала, сходила с ума. Калисто подавалась мне навстречу, терлась лоном о мое колено. И даже сквозь брюки я чувствовал, насколько она влажная и горячая. Готовая.

— Да, птичка, вот так, — хрипел я, стаскивая с нее обувь и штаны. С затаенным предвкушением, открывая каждый следующий участок бронзовой кожи. Абсолютно гладкой, бронзовой кожи. Она была, как шелк на ощупь — нежная, мягкая. Я поцелуями поднимался от щиколотки к колену и выше, перешел к внутренней стороне бедра, вычерчивая языком узоры, оставляя влажный след, обдавая дыханием мокрую сердцевину. Сапсан кричала уже в голос, вжимая мою голову в себя, всхлипывая, закусывая губы.

— Горячая, отзывчивая птичка, — я накрыл губами ее лоно, втянул в себя набухшую жемчужинку и застонал, ловя языком драгоценные капли. Вкусная. Превосходная. Сладкая. Как порок.

Калисто вцепилась мне в волосы, практически причиняя боль, а затем с силой потянула наверх. Я лизнул ее еще пару раз и только затем подчинился. Она впилась в мой рот губами, а ловкие пальцы уже распутали шнуровку на брюках.

Кали сжала мой член, и наступила моя очередь рычать и с шумом втягивать в себя воздух. Я чуть не сошел с ума, когда она погладила головку, размазывая по ней выступившую жидкость, когти оставили на полу глубокие борозды. А бесовка приподнялась и провела по всей длине сверху вниз, слегка сдавила мошонку и улыбнулась, заметив, как я содрогнулся.

Дери тебя!

Я стащил с себя брюки, схватил ее за руки, завел их ей за голову и ворвался в нее одним движением, до упора, до конца. Горячая и тесная, она дернулась и хрипло застонала, а я замер, шокировано уставившись на нее.

— Кали…, - она открыла затуманенные глаза и соблазнительно, лениво улыбнулась.

— Только не говори, что собираешься остановиться, — остановиться?

— Твою мать, нет. Ни за что, но если…, - она приподнялась и заткнула меня поцелуем, погладила мой язык, укусила за губу, и подалась бедрами мне навстречу. Один раз, другой. Греби… Что же ты творишь, птичка?

— Прибереги свое благородство для девушек, которым оно действительно интересно, и закончи то, что начал. Ну или я сделаю это сама, — она легла на пол, сжала свою грудь рукой, сдавила пальцами сосок, чуть прогибаясь в спине, смотря на меня сквозь прикрытые веки. Безумие, чистой воды безумие.

И я сделал первый толчок и полностью потерял контроль. Еще раз и еще, не в силах оторвать от нее взгляда. Я входил в нее снова и снова, вминал ее в себя, вжимал в пол, я зарылся носом в ее волосы, впился губами в шею, царапая ее кожу клыками. Толчки с каждым вдохом становились все быстрее, все неистовее. Я просто не мог больше держать себя в руках. Да я с ума сойду, если замедлюсь хоть на миг. Ее движения подо мной тоже ускорялись, она обхватила меня ногами, голова беспорядочно металась.

Да, бесовка, вот так. Больше. Быстрее.

Кали когтями царапала мне спину, кусала мое плечо и стонала. Как же сладко она стонала! Хрипло, громко, задыхаясь.

И я почувствовал, как начало сокращаться вокруг меня ее лоно, как мелко завибрировало ее тело, она прокусила мне кожу и начала слизывать кровь. А, да твою ж мать!

Заклеймить.

Я впился клыками ей в плечо, раня нежную плоть, упиваясь вкусом крови, действительно почти подыхая. И оргазм дернул из позвоночника, прокатился по всему телу, шарахнул в голову и в пах, и Кали тут же выгнулась в моих руках, ее затрясло, а я ртом успел словить ее отчаянный, громкий крик. И рухнул рядом с ней.