Серебряный век. Жизнь и любовь русских поэтов и писателей - Екатерина Станиславовна Докашева

Играй ей, если это может быть Тебе забавой. Если мне когда-нибудь удастся что-нибудь совершить и на чем-нибудь запечатлеться, оставить мимолетный след кометы, все будет Твое, от Тебя и к Тебе».

В ответ летит весточка – открытка: «Мой милый, бесценный Сашура, я люблю тебя! Твоя».

Люба упоена новой ролью – возлюбленной, невесты… Ей хочется видеть любимого каждый день, встречаться. Общаться…

Л.Д. Менделеева – А.А. Блоку

12 ноября 1902. Петербург

Мой дорогой, отчего ты не написал мне сегодня? Ведь это же ужасно – не видеть тебя, знать, что ты болен, не получать от тебя ничего! Нет, милый, пиши мне каждый день, а то я измучаюсь, я места не могу найти сегодня от тоски, так трудно отгонять всякие ужасы, которые приходят в голову… Но ведь ничего ужасного нет? Тебе не хуже? Что с тобой? Долго мы еще не увидимся? Боже мой, как это тяжело, грустно! Я не в состоянии что-нибудь делать, все думаю, думаю без конца, о тебе, все перечитываю твое письмо, твои стихи, я вся окружена ими, они мне поют про твою любовь, про тебя – и мне так хорошо, я так счастлива, так верю в тебя… только бы не эта неизвестность. Ради Бога, пиши мне про себя, про свою любовь, не давай мне и возможности сомнения, опасения!

Выздоравливай скорей, мой дорогой! Когда-то мы увидимся?

Люблю тебя!

А.А. Блок – Л.Д. Менделеевой

<…> У меня нет холодных слов в сердце. Если они на бумаге, это ужаснее всего. У меня громадное, раздуваемое пламя в душе, я дышу и живу Тобой, Солнце моего Мира. Мне невозможно сказать всего, но Ты поймешь. Ты поняла и понимаешь, чем я живу, для чего я живу, откуда моя жизнь. Если бы теперь этого не было, – меня бы не было. Если этого не будет – меня не будет. <…> Вся жизнь в одних твоих глазах, в одном движении <…>

В этом же письме Блок глухо говорит невесте о своей болезни – пунктиром-намеками, не имея возможности и не решаясь сказать об этом – прямо:

Еще несколько дней я не могу, говорят, Тебя видеть, т. е. выходить. Это ужасно. <…> Пока я знаю, что дело идет о нескольких днях (сколько – несколько?) и что от этого зависит будущее, я терплю еще. Но если бы это были недели или месяцы и болезнь была бы непрерывна и мучительна, я бежал бы ночью, как вор, по первому Твоему слову, по первому намеку.

ПРИМЕЧАНИЕ.

Речь идет о болезни Блока, связанной с посещением «жриц любви». В то время, как известно, сифилис практически был неизлечим или лечился не до конца и плохо. Впоследствии Люба так вспоминала о своих интуитивных догадках о болезни жениха: «Каким-то подсознанием я понимала, что это то, о чем не говорят девушкам, но как-то в своей душе устраивалась, что не только не стремилась это подсознание осознать, а просто и вопросительного знака не ставила. <…> Я вижу тут объяснение многого. Физическая близость с женщиной для Блока с гимназических лет – это платная любовь и неизбежные результаты – болезнь. Слава Богу, что еще все эти случаи в молодости – болезнь не роковая».

Л.Д. Менделеева – А.А. Блоку

20 ноября 1902. Петербург

Твои письма кружат мне голову, все мои чувства спутались, выросли; рвут душу на части, я не могу писать, я только жду, жду, жду нашей встречи, мой дорогой, мое счастье, мой бесконечно любимый!

Но надо, надо быть благоразумным, надо довести благоразумие до нелепости, надо ждать, пока ты не будешь совсем здоров, хотя бы недели! Я не могу себе этого и представить, но я умоляю тебя «быть благоразумным»!

Пиши мне каждый раз о своем здоровье, чтобы я знала – приближается ли день нашей встречи. <…>

6 декабря 1902. Петербург

Мой дорогой, любимый, единственный, я не могу оставаться одна со всеми этими сомнениями, помоги мне, объясни мне все, скажи, что делать!.. Если бы я могла холодно, спокойно рассуждать, поступать теоретично, я бы знала, что делать, на что решиться: я вижу, что мы с каждым днем все больше и больше губим нашу прежнюю, чистую, бесконечно прекрасную любовь. Я вижу это и знаю, что надо остановиться, чтобы сохранить ее навек, потому что лучше этой любви ничего нет на свете; победил бы свет, Христос, Соловьев… Но нет у меня силы, нет воли, все эти рассуждения тают перед моей любовью, я знаю только, что люблю тебя, что ты для меня весь мир, что вся душа моя – одна любовь к тебе. Я могу только любить, я ничего не понимаю, я ничего не хочу, я люблю тебя… Понимать, рассуждать, хотеть – должен ты. <…> Ты сам указал мне, что мы стоим на этой границе между безднами, но я не знаю, какая бездна тянет тебя. Прежде я не сомневалась бы в этом, а теперь… нет, и теперь, несмотря ни на что, я верю в тебя, и потому прошу твоей поддержки, отдаю любовь мою в твои руки без всякого страха и сомнения.

Блок отвечал своей невесте уклончиво: «Ты теперь должна быть свободна от сомнений и МОЖЕШЬ твердо ВЕРИТЬ мне в том, о чем Ты думаешь. Все это я не могу довольно ясно выразить в эту минуту».

Молодые начали встречаться в меблированных комнатах на Серпуховской улице. Встречи проходили до конца января 1903 года. Блок уговаривает Любовь Менделееву не приходить туда без него в то время, когда он болеет. Она соглашается с ним.

А.А. Блок – Л.Д. Менделеевой

14 декабря. 1902. Петербуг

<…> Настоящее все вокруг Тебя, живой и прекрасной русской девушки. В Тебе то, что мне необходимо нужно, не дополнение, а вся полнота моя. Если Тебя не будет, я совершенно исчезну с лица земли, «исчерпаюсь» в творении и творчестве. Без Тебя я так немыслим, что, я думаю, некоторые просто видят, наконец, что действую не я сам, а что-то внутреннее вдохновляет. И уж конечно, эти не знают, кто это внутреннее, это Ты, и, уж конечно я знаю, что это – Ты, что весь сложный механизм движется от Одного Двигателя – Тебя и Тобой. Тут вся моя цель и вся загадка и разгадка, «узел бытия», корни и цветы. Опять отвлеченно».

Л.Д. Менделеева – А.А. Блоку

15 декабря. 1902. Петербург

Нет, мой дорогой, я не буду больше ходить в нашу комнату