Мы. Глубинные аспекты романтической любви - Роберт А. Джонсон

Культ романа предлагает новое определение "хорошего" и "плохого". Новая мораль говорит нам, что нет ничего более важного, чем "влюбиться", почувствовав всю силу страсти и полноту экстаза, и поверить в возрождение исчезнувшей души, открывшейся в возлюбленном. Только страсть является единственным путем, ведущим к целостности и совершенству. Только страсть ведет в потерянный ранее мир богов. Поверив в это, мы ничего не можем сделать, ограничив себя старыми категориями "истинного" и "ложного", поэтому переходим к новым стандартам. Все, что возникает в состоянии "влюбленности",- это "правильно"; все, что служит нашей страсти,- правильно; но все, что стоит на пути моей страсти, следует отбросить в сторону во имя высшего "добра". Все мы отвечаем вместе с Тристаном: "Ты, который сидишь здесь и судишь нас, знаешь ли ты, какое зелье мы выпили в море?" Мы верим в то, что имеем право следовать за своими проекциями, куда бы они нас ни привели, и следовать страсти только ради нее самой, не обращая внимания на разрыв отношений и на людей, которые испытывают боль. Страсть бессознательно считается вершиной благодати, главной целью нашей жизни, а все остальные ценности ради нее обычно приносятся в жертву.

Обычно современный мужчина вступает в брак, проецируя на жену образ своей души. Только в процессе исчезновения проекции он начинает узнавать в жене реальную женщину. Он признает, что любит ее как женщину, ценит и уважает ее, чувствует особую прелесть в том, чтобы ей довериться, и знает, что она доверилась ему. Но однажды он встречает женщину, на которую попадает проекция его анимы. Он ничего не знает об аниме и еще меньше - о проекции; он лишь знает, что эта "другая женщина" является для него воплощением совершенства. Она видится ему в золотой ауре, и его жизнь наполняется энергией и смыслом, если она находится рядом с ним.

Наступает день, когда две враждующие армии западного мышления берутся за мечи и отправляются на внутреннюю войну. Начинается поединок между двумя моралями. "Земная" мопаль мужчины говорит ему, что плохо предавать свою жену и становиться на путь, ведущий к разрыву отношений. Его инстинкты предупреждают его о том, что необходимо хранить то, что он имеет, лелеять ту постоянную любовь, которая его питает, ту стабильность и взаимное доверие, которые уже установились между ним и женой.

Но из области его бессознательного слышится иной голос - голос романтической морали. Романтизм ему говорит, что жизнь будет иметь смысл лишь в том случае, если он последует за своей анимой; при этом его душа примет образ "другой женщины". С этим ничего нельзя поделать, ибо имя этому - страсть, а страсть - это все. Мораль любовного зелья говорит ему, что он должен искать страсти любой ценой. Он имеет право влюбиться случайно и вдруг: в этом и состоит жизнь! Он получает внутреннее одобрение на всевозможные поиски наслаждений и жизненной страсти. Голоса древних катаров, благородных рыцарей и прекрасных дам шепчут в унисон, что "истинную любовь" нельзя найти в браке и обычных земных отношениях, что ее можно испытывать к любой женщине, но только не к жене,- к женщине, в которой он видит не просто женщину, а богиню.

Вот мораль, которую исповедует Тристан. Таков закон, по которому он живет, встречаясь тайно с любимой под высокой сосной или блуждая с ней по диким лесным тропам. Мы слышим единственный голос, который ему возражаете Это резкий и сухой голос старца Огрина:

"Изменника своему господину следует разорвать на части двумя конями, сжечь на костре, и в том месте, куда упадет его пепел, не будет расти трава... Господин Тристан, отдай королеву тому, кто сочетался с ней браком по римскому праву. Покайся, Тристан".

Очаровательный, странный, но очень привлекательный старец, олицетворяющий голос, доносящийся до нас из древности. Упомянутые им древние заповеди кажутся странными. Мы пытаемся осмеять его и пропустить мимо ушей его проповедь как безнадежно наивную, старомодную мораль давно минувших дней.

Но за каждым моральным устоем существует нечто привлекающее к себе внимание. Эти ценности не возникли произвольно из ничего; они выработаны человечеством и проверены временем, они пришли откуда-то из глубины человеческой души и отвечают подлинным человеческим потребностям. Мораль слишком быстро становится поверхностной социальной нормой, окаменелостью, потерявшей контакт с насущными нуждами людей и представляющей лишь набор произвольных правил. Но мы можем взглянуть на то, что скрывается за этой искусственностью, и обнаружить реальные потребности, которые необходимо удовлетворить.

За этими странными словами старца скрыто отчаянное и страстное стремление к сохранению приверженности своей любви и преданности друг другу, особенно в брачных отношениях. Огрин восклицает, что человеческие создания должны уметь зависеть друг от друга. Он говорит о том, что жизнь на земле не будет продолжаться, люди не смогут оставаться вместе и жить в любви, сохраняя свою ценность и значимость друг для друга, до тех пор, пока они не станут соблюдать взаимные обязательства. Огрин знает, что Тристан и Изольда пренебрегли не только плотской верностью, но и всей преданностью, всеми своими обязательствами, всяким долгом лишь ради того, чтобы отдаться страсти.

Но проявление страсти не заменяет человеку стремления к обычному земному бытию. В нашей культуре совершенно смешаны эти два разных чувства. Мы все стремимся обрести страсть, мечтаем о том, чтобы навеки "влюбиться", и в нашем представлении это совпадает с соединением с определенным человеком. Но страсть блекнет, переходит на другого человека, к которому мы начинаем чувствовать влечение. Если мы стремимся лишь туда, куда нас ведет страсть, то не может быть и речи о настоящей преданности конкретному человеку.

Преданность и долг являются архетипами в структуре нашей личности. Они так же необходимы нам, как пища и воздух. Они имеют свои корни в глубокой человеческой потребности в стабильности, преданности и долговременных отношениях; эти же корни имеет мораль Огрина, мораль человеческих обязательств.

Почти каждый из нас ищет "надежных отношений". Многие люди чувствуют, что именно такие отношения им нужны. Они постоянно говорят и читают об "отношениях". Но всякий разговор об "обязательствах" из-за наших установок обречен на провал еще до того, как он начался. Мы полагаем, что единственный ингредиент, который необходим для таких "отношений", единственный феномен, без которого они невозможны,- романтическая любовь. Но фактически основными составляющими являются привязанность и обязательства. Присмотревшись внимательнее, мы начинаем сознавать, что роман - абсолютно иная энергетическая система, с ценностями, совершенно противоположными любви и обязательствам. Если мы ищем именно роман, то и получаем его, а не обязательства или нормальные человеческие отношения.

Мужчина предан женщине, только если он внутренне убежден в том, что привязан к ней как личности, и если останется с ней даже после того, как "влюбленность" пройдет, даже после того, как остынет страсть и он перестанет видеть в ней идеал совершенства и отражение своей души. Если мужчина может себе это сказать и понять смысл сказанного, значит, он подошел вплотную к сути того, что называется долгом. Но ему следует знать, что его ждут внутренние конфликты. Любовное зелье обладает огромной силой: новая мораль романтической любви проникла глубоко в нашу душу. Она охватывает и влечет нас, когда мы меньше всего этого ждем. Правильно обращаться с любовным зельем, жить, никого не предавая и не ломая человеческих отношений,- самая трудная задача для нашего сознания. Но она по плечу каждому современному мужчине, живущему на Западе.