У Ромео нет сердца - Лена Петсон

— Лихо. Ты сегодня бесстрашная, — наконец говорит он.

— Я всегда такая, разве не заметил?

— Заметил, и уже давно.

Давно… это сколько? С Марком я знакома около пяти лет. Пять лет томлений, ожиданий и страданий. «В некотором смысле это даже весело, когда есть о ком помечтать и о чем пострадать», — грустно думаю я.

— Будь честна с собой. Ты точно этого хочешь? Не боишься разочароваться?

— Боюсь. А ты?

— Уже нет. В последнее время я только и делаю, что думаю о тебе… о том, что ты мне сказала… вчера, сегодня, — он смеется. — А завтра я наверняка буду думать о том, что ты скажешь мне сейчас. Поэтому пора завязывать с этим. Нам нужно встретиться.

— А если ты окажешься слишком хорошим для меня? — спрашиваю я. — Чересчур умным или очень красивым…

— Ты все еще думаешь, что мужчина и женщина могут не подходить друг другу только по этим причинам?

— Ну, если я еще и о других причинах начну думать, то нам тогда вообще не судьба встретиться, — смеюсь я.

— Вот-вот, а то я тоже испугаюсь и начну твердить: «А вдруг я тебя недостоин!»

Эх, знал бы ты, что я уже обо всем догадалась и после этого мне стало еще страшней. Труднее всего сейчас не остановиться, не закрыться в комнате, не лечь спать, отключив телефон. Нужно идти вперед, пока есть запал, пусть все разрешится, — я кладу мобильник на стол и делаю шаг в сторону душа… и вскоре спешка, выбор одежды, прихорашивание отвлекают меня от страха.

* * *

Обычно в кино в такие моменты идет дождь, лучше — ливень. Героиня гордо стоит где-нибудь в темноте в одиночестве, мокрая от дождя и слез. Сейчас конец марта, вновь похолодало, хотя светит солнце. Под моими ногами хрустит и переливается огоньками снег. Плакать нельзя, холодно, поэтому я просто стою. Его все нет и нет. Какое-то время мне кажется, что быть этого не может — если позвал, значит, придет. Однако вскоре я начинаю думать о том, что жизнь — это сплошной обман, поэтому иначе и быть не могло, и уже жалею себя. Только такая дурочка, как я, могла поверить в сказку…

Может, позвонить? Правильные, умные девушки не приходят на свидание раньше парней и сами не звонят. Первое я уже сделала, теперь осталось совершить вторую ошибку. Я ищу во входящих звонках его номер и нажимаю кнопку. «Абонент временно недоступен или находится вне зоны доступа», — отвечает мне металлический голос. Отлично! Сердце бьется — то ли от нервов, то ли от обиды. Я все еще жду…

Спустя полчаса, когда я уже собираюсь уходить, слышу, как кто-то окликает меня по имени. Оборачиваюсь — Ёжик. Быть этого не может. Неужели я ошиблась и мне звонил он?..

— Замерзла? Давай скорее в машину!

Ёжик захлопывает за мной дверь. «Это как в яму рухнуть и дверь за собой закрыть», — думаю я. Тягостное молчание. Я не знаю, как спросить, а он ничего не говорит. Уже выехав на дорогу, он поворачивается ко мне.

— Перекусим где-нибудь?

— Спасибо, не хочу. Мы так и будем вопросами разговаривать? — спрашиваю я. — Может, расскажешь, что происходит?.. Это ты мне звонил?

— Давай в кафе поговорим.

Словно в плохом кино, мы едем в полной тишине. Это тягостное молчание невыносимо раздражает меня, но вскоре я начинаю благодарить судьбу и Ёжика за то, что они дали мне этот антракт. По правде говоря, только сейчас я поняла, насколько сильно боялась разгадки всех тайн и в каком напряжении находилась.

Мы заходим в кафе. Там тепло и уютно, и мне кажется, что внутри у меня тоже становится немного теплее. Улыбчивый официант идет нам навстречу, и, едва успев немного оттаять, я, неожиданно даже для самой себя, говорю:

— Пойдем отсюда.

Растерявшийся Ёжик выбегает за мной, чуть не забыв на стуле свой дорогой шарф. Мы покидаем кафе так стремительно, словно мы бандиты и только что сделали что-то нехорошее. Бросив машину, мы идем по набережной, дрожим от ветра, а Ёжик все молчит и молчит. Это, конечно, хорошо, что он не любитель болтать, но сейчас мне нужны ответы. У меня накопилось слишком много вопросов, я хочу знать…

— Почему отказалась от чая? — спрашивает он, когда мы окончательно околели. — Согрелись бы.

— Не люблю сидеть друг напротив друга и говорить о важных вещах.

— Ясно.

— Пойдем лучше в ботанический сад, — я киваю в сторону оранжереи. — Полюбуемся всякими странностями, а заодно и поговорим.

* * *

Тут сыро, и искусственный свет часто подменяет солнечный. Тут лучи преломляются в блеклом стекле и заполняют собой все доступные уголки. Тут редкое сочетание прекрасного и странного, неестественного. Прямо на меня смотрит что-то желтое, с красными усиками. Говорят, это африканский цветок, у которого такое сложное название, что лучше не засорять им голову. Но я-то прекрасно вижу, что никакой это не цветок. Разве цветок может быть с глазами, усами и задумчивым взглядом. Хотя все может быть… Лианы тоже иногда похожи на змей, а кактусы — на ежей.

— Ну и ананас… Не думала, что они так смешно растут, — говорю я, чтобы хоть как-то начать разговор. — Очень интересно.

— Правда? А мне казалось, что тебе не нравится, — начинает Ёжик серьезным тоном. Я не хочу слушать это занудство и перебиваю:

— Мне нравится. Но мне понравится здесь еще больше, если ты, наконец, все расскажешь.

— Прости, не знаю, что сказать… — шепчет Ёжик, чтобы не мешать другим участникам экскурсии.

— Скажи как есть.

— Он позвонил и попросил меня встретиться с тобою, — зависает Ёжик над моим ухом. Я поворачиваюсь и шепчу в ответ:

— Кто?

Каждый раз, даже при чуть заметном перемещении группы, Ёжик старается занять место рядом со мной, я слежу за ним краем глаза и помогаю ему в этом. Смешные экскурсанты. И вместе, но не вдвоем.

— Он попросил не говорить этого. Ну, в смысле, имени его не называть.

— То есть вы оба с ним считаете нормальным пригласить девушку, проморозить ее на холоде почти час и даже ничего не объяснить?

— Юль, извини, что так получилось…

— Как — так? Как так-то? Что ты имеешь в виду, когда произносишь слово «так»? — громко говорю я, и вся экскурсионная группа смотрит на меня. — Извините! — обращаюсь я к ним.

— Ну, так глупо и непонятно. Я сам, если честно, растерялся. Не знаю, что мне делать и как мне себя вести. Как говорится, хочется, как лучше, а получается, как всегда…

Лицо у него и впрямь удрученное, щеки горят, из-за чего становятся видны все изъяны кожи. Выглядит он расстроенным. Я вновь начинаю сердиться на себя — какая я дурочка… попасть в такую заварушку! А Марк… нет слов. Он повел себя очень некрасиво, еще и Ёжика подставил. Нужно завязывать с этой комедией…

— Извини, я ухожу.

— Подожди, не надо! — Он хватает меня за руку и смотрит знойным взглядом, как главный герой в самой пошлой мелодраме.