Круг Матарезе - Роберт Ладлэм

Талейников надел неприметное тесноватое пальто и поношенную шляпу. Очки в металлической оправе и сутулившиеся плечи дополняли его новый облик. Он осмотрел себя перед зеркалом и остался доволен. Конечно же, он прихватил и скрипичный футляр - ведь ни один музыкант не забудет свой инструмент в номере незнакомой гостиницы. Затем вышел и спустился по лестнице - он никогда не пользовался лифтом.

Оказавшись на улице, он двинулся в район порта, уверенный в себе: он знал, куда идет и что скажет.

С моря шел туман, поглощая лучи прожекторов на пирсе. Повсюду на пристани кипела работа: шла погрузка в трюмы зафрахтованного судна. Кричали грузчики, на лапах гигантских кранов, качаясь, плыли огромные контейнеры, полные товаров, подаваемых на борт. Погрузку производила русская команда, надзирали греки. Солдаты и милиционеры кружили, прохаживались с винтовками на плече - вяло патрулировали, больше любопытства проявляя к технике, чем к каким-либо возможным нарушениям порядка. Если бы они захотели, наблюдательный Василий мог бы порассказать им, где следовало проявить бдительность. Сюрпризы таились в контейнерах, зависавших над корпусом судна: грузы паковали в расползавшиеся картонные ящики, все, что можно, торчало и вылезало, грозя вывалиться, все инструкции нарушались.

Молоденький лейтенант, дежуривший у входа на территорию погрузочных работ, изнывал от скуки, на лице его было написано раздражение.

- Что вам надо? Проход воспрещен, если нет пропуска! - Он указал на скрипичный футляр: - Что это?

- Мое орудие труда и средство пропитания. Я из севастопольского симфонического...

- Никто не поставил меня в известность о каких-либо концертах в доках.

- Как ваше имя? - как бы между прочим поинтересовался Талейников.

- Что? - не понял охранник. Талейников выпрямился - сутулость исчезла, он стоял чуть ли не по стойке смирно.

- Я спрашиваю, как ваша фамилия, лейтенант?

- Зачем это? - Неприязни у лейтенанта вроде поубавилось. По лицу скользнула растерянность.

- Для объявления благодарности в приказе или для взыскания.

- О чем вы, кто вы?

- Сотрудник госбезопасности из управления города Севастополя. Я на службе. Мы инспектируем порт. Лейтенант стал вежливее - он был не дурак.

- Боюсь, меня не информировали. Я вынужден просить вас предъявить документы...

- И если бы вы это не сделали, вы получили бы первое нарекание! - Талейников полез в карман за служебным удостоверением. - А второе может последовать, если вы заикнетесь о моем появлении здесь сегодня. Ваша фамилия?..

Лейтенант доложил по форме и полюбопытствовал:

- А что, ваши люди ожидают здесь неприятностей? - Он взглянул на пластиковую карточку и вернул ее Василию.

- Неприятностей?! - Талейников улыбнулся. Взгляд его был насмешлив, он подмигнул заговорщически: - Единственная неприятность состоит в том, что меня оторвали от приятной трапезы в компании прекрасной дамы. Похоже, начальство севастопольского управления хочет выслужиться. Вы здесь хорошо выполняете свои обязанности, и им это известно, но они не признают это.

Лейтенант улыбнулся с облегчением.

- Благодарю вас. Мы делаем все, что в наших силах на этой Неприметной работе.

- Но не говорите ничего о моем пребывании здесь. На этот счет есть большие строгости. Двоих ваших офицеров предупредили на прошлой неделе. - Талейников опять улыбнулся: - Для начальства скрытность, умение держать в тайне ложь - основа безопасности. Таков метод их работы.

Лейтенант усмехнулся.

- Понимаю. У вас там оружие в этом футляре?

- Нет. Честно, нет. Там очень хорошая скрипка. Я жалею, что не умею играть на ней.

Они простились, и Талейников двинулся в глубь причала, в пасть к докерам и патрульным, в царство машин и механизмов. Он искал особого наблюдателя за погрузкой, по имени Зеимис, грека по происхождению, но гражданина США.

Каррас Зеимис был агентом ЦРУ, ранее служил в командной должности на военно-морской базе в Салониках, а теперь тайно исполнял обязанности "провожатого", облегчая побег из страны. Василий знал, как выглядит этот человек, благодаря множеству фотографий, найденных в его деле. Он шел в тумане, вглядываясь в лица, и не мог идентифицировать нужного человека; пробрался к пакгаузам и вошел. Лампы под высоким потолком давали тусклое освещение, перекрещиваясь, скакали по бортам контейнеров лучи фонариков, - люди искали нужные номера. Василий задумался на мгновение о том, какую огромную информацию по технологии вывозят в этих ящиках из России. Но утечка информации происходила не только таким образом. Более серьезные данные добывала техническая и научная разведка.

Сутулясь, поправляя ненужные очки, Василий пробирался среди грузов и, натолкнувшись на двоих споривших - грека и старшего мастера, русского, - извинился, побрел дальше к крайнему ряду ящиков, тележек, картонных коробок, составленных в ожидании погрузки. Он начал раздражаться. Времени оставалось не много, а грек как сквозь землю провалился. Статус Зеимиса никак не изменился, он оставался и курьером, и агентом ЦРУ - все последние донесения из Севастополя не содержали и намека на какие-либо изменения в условиях и сети агентов.

Где же Зеимис?

Внезапно Талейников ощутил боль - кто-то с ожесточением ткнул его дулом под правую почку, а потом мертвой хваткой вцепился в пальто так, что вместе с тканью ухватил и кожу. И зашептал:

- Я не собираюсь объясняться с тобой ни по-гречески, ни по-русски. Мне сказали, английским ты владеешь, как любой в Вашингтоне.

- Положим, получше многих... - прошипел Василий сквозь зубы. - Зеимис?

- Никогда не слыхал о таком. Мы думали, ты покинул Севастополь.

- Я и собираюсь. Где Зеимис, я должен поговорить с ним.

Американец проигнорировал сказанное Василием.

- Хрен ты получишь, скажу я тебе. Здесь на двадцать километров кругом нет никого из КГБ.

- Ты уверен в этом?

- Абсолютно. У нас там стая своих сов. Они видят во тьме. Они-то тебя и увидели. Бог ты мой! Футляр от скрипки...

- А за морем они следят?

- Это - дело чаек.

- Вы все прекрасно организованы... все эти ваши птицы.

- Зато ты оказался не таким смышленым, как тебя изображают. Что ты собирался тут делать? Небольшая личная рекогносцировочка, а?

Василий ощутил, что хватка ослабла, а затем уловил характерный приглушенный звук - напавший вытащил из каучуковой коробочки ампулу. Сыворотка! Он собирается сделать инъекцию.

- Нет! - сказал он твердо. - Не делай этого! С чего ты решил, что я здесь один? Я хочу уйти из страны.

- Туда-то я тебя и отправлю. Полагаю, ты окажешься где-нибудь в Вирджинии в спецбольнице, где тебя и обследуют годика за три.