Исполнение мольбы - Вера Авалиани

В реальности ушибленная свекровь поднялась, потерев голову и попу, особенно пострадавшие при ударе об пол. И поднялась на ноги, опираясь на косяк двери:

– Мы к тебе с Илларионом придем. – В голосе ее прозвучала угроза, злоба и ожидаемое торжество справедливости.

– А мы вам с любовником откроем, – в пику ей ответила Соня. Хотя постоянного любовника у нее как раз и не было. Были половые партнеры, выбранные Павлом из числа нужных ему людей. Но Соне приходилось делать вид, что она изменяет мужу втайне от него, чтобы Павел мог партнеров и клиентов шантажировать скандалом.

Это знала и свекровь, и Ангел. Поэтому Тамара снова пропустила змею-улыбку от уха до уха. И гордо поковыляла к выходу из квартиры, предвкушая возвращение сюда «со щитом» из преступного авторитета.

Софья, все еще дрожащая от адреналина, подходит к иконе и спрашивает также агрессивно, как спрашивала свекровь: – Это грех или не грех, убить того, кто тебя пытается забить? А еще хочу, что б ты мне помог с мужем, Бог. Что, пошляк – сосед, который пытался прыгнуть ко мне в ванну и был ответом на мольбу?! Дура я. Видно, если тебя долго бьют по голове, что-то в мозгах путается… – у нее из глаз беззвучно заскользили слезы и закапали на деньги, которые она вырвала из рук Тамары.

За спиной у нее стоит Ангел и тоже чуть не плачет. Он прикрыл девушку крыльями со всех сторон, словно обнял. И она обернулась, словно почувствовав прикосновение.

Софья – Ангел?

Ангел смущенно и испуганно отлетает от нее подальше.

– Ко мне словно стая бабочек подлетела. И светло как-то стало. Будто я люблю. Нет, «крыша едет, не спеша, тихо шифером шурша».

За окном съемной квартиры Клода мучительно сладко в темноте стрекочут сверчки, да так громко, что даже шуршание шин почти неслышно. Занавеска, явно повешенная на окно не мужчиной, колышется романтично от легкого ветерка. И отблески фонарей на гладких, акульих телах машин создают ощущение, что на душу пролили ароматическое масло и размазывают его сладостно и больно одновременно.

Поддавшись настроению, Клод сходил к холодильнику и вынул бутылку шампанского.

Ему было немного стыдно за то, что в день гибели жены, все же из каких-то непонятных ему соображений родившей ему ребенка (но и чуть не погубившей его) он пьет игристое шампанское. И стыд за это охватил вдруг его, как пожар, он даже краской залился – впрочем, никому не видной в темноте квартиры. И отхлебнул холодного пенистого напитка, чтобы потушить это чувство. Впрочем, тут же он испытал досаду на этот стыд.

– Я не поминал ее, ни разу не хотел и вообще не любил. Что ж удивительного в том, что я радуюсь, что ее нет на свете без моей помощи. И еще тому, что теперь сын выживет.

– Не стоит врать себе – ее смерть – это моя жизнь. И такого облегчения я не испытывал никогда. Но так думать грешно. Но если бы Бог был, разве бы он наказывал меня не понятно за что?!

Ангел Клода аж зажмурился и уши зажал ладонями, чтобы не слышать такого богохульства. Он обреченно вздыхает, и на маленьком приборчике набирает в меню «минус» и отправляет видео сообщение в «фильм поступков, определяющих судьбу на небе» – своего рода резюме для устройства на том свете.

Потом он делает перед лицом некую конфигурацию из пальцев, словно выставляет между ухом и глазом антенну. Между пальцами блеснула перепонка, словно бы пленка от мыльного пузыря. Это у Ангелов средство связи. На пленке появляется Ангел Софьи. Он выглядит усталым и потрепанным. Разнимать драки, как и наблюдать не самые лучшие мотивы и поступки подопечной – это всегда стресс – не ангельское это дело. Но особенно трудно переносить, так как получено самое высокое соизволение сделать счастливой именно эту женщину. А она сходу приписывает Богу плохой выбор нового партнера.

На самом-то деле, если б она решилась на роман с назойливым хамоватым соседом, ее внутренний голос (он же – глас Ангела Хранителя) стал бы ее отговаривать. Но что поделаешь, многие люди разучились верить хоть во что и хоть в кого. Такие, как бы, верят в Бога, но, получается, не верят Богу?! Просто потому, что их «не обслужили» в тот самый момент, когда они думают, что должно произойти что-то переломное.

И соня не понимает, что нужно организовать не только поиск подходящего мужчины, но и заставить его прибыть поближе к взмолившейся.

Ведь почему любовь по Интернету не становится любовью в реальной жизни в большинстве случаев? Потому что запахи, флюиды тела играют в зарождении любви не первую, а не последнюю роль. А для того, чтобы узнать по запаху «своего» партнера соприкоснуться телами, а не только взглядами.

Так что теперь Ангелам нужно было совместно выбрать стратегию: как подходящих один другому людей свести в одном место, причем, таком, где возможна полнота контакта.

– В принципе, в его страну – Австралию – Софье было бы интересно поехать. Но ведь они нигде не работает. Туризм? Но Клод не экскурсовод. Зачем и почему она отправится именно в Австралию. Может, его отправим к ней?

Ангел Клода призадумался:

– Может, его отправить по каскадерским делам туда. Но надо, чтобы они общались хотя бы час-два, не меньше, и чтобы было время поговорить им. И повод.

– Но Софья – то в кино – никто.

Ангел Софьи недовольно согласился с таким утверждением. – Может, вывести женщину на кастинг? Бывает же, что фигуры снимают частями. Например, актриса, играющая героиню, красива лицом, но в сексуальной сцене надо показать ее грудь или попу. А с этим проблема.

У Софии в этом смысле все в порядке. А у нее еще и красивые бедра, и отсутствие страха наготы.

Ангел Клода засмеялся: – Я думал, что все это увижу только когда они поженятся. Не будем терять времени, а то мой… Ой! – Ангел Клода исчезает, нервно свернув связь.

Дело в том, что его подопечный Клод, выпив шампанское, садится за руль и куда-то едет. Наперерез ему выдвигается машина с сеном и сельхозинвентарем. За рулем старик.

Ангел Клода вместе с Ангелом водителя кидается и крутит руль грузовика в сторону. Тот съезжает с в кювет. Никто за спиной стрика не появляется. Ангел вытирает пот и начинает внушать Клоду мысль вернуться домой.

Клод внял-таки его увещеваниям: – Так хочется поехать к сынишке. Но он еще не поправился, меня туда не пустят. И чтобы он не остался один на свете, я в таком состоянии должен вернуться домой. А завтра в больнице я и сам покажусь кардиологу – пусть он посмотрит, есть ли у меня вообще сердце. Раз я не чувствую жалости к той, что пусть и очень по своему, но все же любила меня…

Ангел Клода вытер холодный пот со лба. И улыбнулся таким здравым мыслям. Почему бы теперь и не пошутить, вызвав снова по натянутому между пальцами на руке прибору интуифону нужного коллегу:

– Так, пожалуй, на его сердце мог бы посмотреть уже сегодня патологоанатом. Надо действительно быть Ангелом, чтобы терпеть выходки людей. А ведь мы подсказываем им правильные пути и мысли, но они все норовят взбрыкнуть или упереться. Ты только посмотри, сколько гнили на энергетической оболочке Клода. Неужели и мы такими были в бытность людьми?