Взрыв направленного действия - Максим Шахов

Учитывая, что Аверьянова сегодня арестовали фээсбэшники, ситуация была очень интересной. Водитель пару раз ударил Аверьянова и немного повозился, склонившись над багажником. Потом приказал:

– Вперед, ну!

Аверьянов что-то замычал, но тут же получил еще пару ударов. После этого бизнесмен покорно направился к озеру. Однако по дороге он неожиданно вырвался и побежал в сторону джипа. У Чокнутого внутри все перевернулось, но водитель, к счастью, довольно быстро нагнал беглеца.

Минуту спустя он подтащил упиравшегося бизнесмена к понтону и сбросил в озеро. Аверьянов едва успел что-то промычать и тут же скрылся под водой. Водитель немного подождал, вернулся к машине и уехал.

Когда огни «семерки» растворились в ночном лесу, Чокнутый наконец поднялся в полный рост и пробормотал:

– Ни хрена себе…

Если бы кто-то рассказал ему о случившемся, он бы ни за что не поверил, что такое может быть. Но все произошло на глазах Чокнутого. И он вдруг понял, как ему повезло.

Принимать водные процедуры в одном озере с утопленником Чокнутому не хотелось. Еще немного выждав, он вернулся к джипу, распахнул дверцу и скомандовал:

– Натягивайте трусы, соски! Быстро! Купание на сегодня отменяется!

– А что случилось? – пьяно хихикнула одна из проституток.

Ее подружка вообще храпела, съехав с сиденья.

– Ничего не случилось! – рявкнул Чокнутый. – Вода холодная! Шипучка осталась?

– Да…

– Давай сюда! – Наполнив пластиковый стаканчик, Чокнутый пробормотал: – За удачу! Теперь город мой! Мой! Всех на колени поставлю!

– Что-что? – не поняла проститутка.

– Не твое дело! – рявкнул Чокнутый. – Пей! До дна! Иначе прибью!

Проститутка пьяно засмеялась и припала к горлышку бутылки. Шампанское пузырилось, стекало по ее щекам и капало на обивку сидений.

Но Чокнутый не обращал на это внимания. Глядя на слезящееся лобовое стекло джипа, он представлял, как подомнет теперь под себя весь Ипатьевск. Залогом этого станет то, что он сегодня видел на озере…

Услышав сквозь сон дребезжание телефонного звонка, Логинов повернулся на спину и тяжело вздохнул. И тут же из гостиной донесся какой-то скрип и по полу зашлепали босые ноги. Мгновенно выхватив из-под подушки пистолет, Виктор вскочил на кровати. И только тут до него дошло, что это Захаров.

– Алло! – донесся сонный голос капитана. – Да… Захаров… Что?! Высылайте машину…

– Что там? – спросил Логинов, протягивая руку к пачке сигарет на тумбочке.

За окном уже рассвело. В тусклом свете неплотно зашторенных окон на пороге спальни в одних трусах появился Захаров.

– Товарищ подполковник, – он был взволнован, – в третьей городской больнице десять минут назад обнаружен труп Катериничева из группы захвата. Он дежурил в палате Аверьянова. Дежурная медсестра тоже убита.

– А Аверьянов? – быстро спросил Логинов.

– Аверьянов исчез.

Хриплое рычание вырвалось из горла Виктора; ломая в руке сигарету, он вскочил с кровати. В третью городскую больницу они попали лишь сорок минут спустя. Водителю «РАФа» Ипатьевского управления ФСБ пришлось заезжать на заправку, и Логинов на чем свет стоит ругал его всю дорогу.

Эксперты и несколько мрачных бойцов были уже на месте. Отделения для аллергических больных в Ипатьевске не было, и Аверьянова до утра поместили в инфекционное. После двух капельниц Сергей Владимирович почувствовал себя вполне нормально, так что его уже собирались выписывать. Денег, как и везде, в больнице не хватало, и девяносто процентов больных лечили в дневном стационаре.

Здание инфекционного отделения стояло особняком. Одноэтажный кирпичный дом, разделенный на изолированные боксы, соединялся с одним из корпусов больницы подземным переходом. Кроме общего входа в отделение с невысоким крылечком, у каждого бокса был свой отдельный вход с улицы. Однако ими никто не пользовался уже много лет. Не пользовались отдельным входом бокса «3б» и в эту ночь.

Катериничев был убит ударом ножа под лопатку. Он лежал у стола дежурной медсестры, а рядом на проводе болталась телефонная трубка. Автомат Катериничева валялся тут же. Медсестра была задушена в комнате отдыха, расположенной чуть дальше по коридору. На ее шее отчетливо проступали следы цепочки наручников. Судя по всему, Аверьянов застиг женщину, как и Катериничева, врасплох, завладел ключом от входной двери и покинул отделение. Этот ключ так и остался торчать с внутренней стороны в распахнутой настежь двери. Зато ключи от наручников Аверьянов прихватил с собой, вероятно, решив не терять времени и избавиться от браслетов уже по дороге.

Логинов пошел посмотреть на пустую кровать в боксе «3б» с вывороченной из спинки металлической трубкой, к которой, судя по всему, и был пристегнут Аверьянов. Вернувшись, он послушал, как Захаров разговаривал с ветераном, обнаружившим трупы. То и дело поправляя на ухе слуховой аппарат, дедок с массой подробностей рассказывал, как, проснувшись под утро, он сходил в туалет у себя в боксе и решил посмотреть, который час.

Света в боксе нет уже давно, потому что больница который год не получает лампочек, и он приоткрыл дверь в коридор, чтобы рассмотреть циферблат своих часов. Было без пяти пять, и он уже было начал закрывать дверь, но вдруг почему-то выглянул. И увидел, что кто-то вроде лежит у стола. Он сходил за очками и выглянул снова. И увидел, что это омоновец, или спецназовец, или как там это теперь называется.

Взглянув на часы, Виктор перебил старика и спросил, не трогал ли он телефонную трубку. Трубку ветеран не трогал. Просто побоялся. Он начал рассказывать, как будил Алевтину из четвертого бокса и бегал в приемное, но Логинова это интересовало меньше всего.

Вернувшись к столу, подполковник послал небритого капитана с какой-то странной нечитабельной фамилией позвонить в узел связи, а экспертов предупредил, чтобы они не вздумали положить трубку на место. Захаров тем временем закончил с ветераном и уже разговаривал с двадцатидвухлетней Алевтиной, лежавшей в отделении с трехлетней дочкой. Ее четвертый бокс располагался в самом конце коридора в закоулке, и она ничего не слышала. Вернее, слышала сквозь сон какие-то голоса, но и только. Другие больные в эту ночь в отделении не ночевали.

– Ну что? – спросил Логинов, когда они с Захаровым остались вдвоем.

– По-моему, глухо, – покачал головой Степан. – Никто ничего не слышал, никто ничего не видел. Непонятно только, как мог так лопухнуться Катериничев…

– Посмотрим… – задумчиво проговорил Логинов. – Ладно. Я поехал в управление. Когда закончишь тут, по дороге сменишь бойцов в первой горбольнице. У подружки Аверьянова поставишь двоих, у Неогурца – троих. Лично проверишь диктофон. К больным, кроме лечащего врача и медсестры, никого не допускать. Смотреть – в оба!