Поющие камни - Андрей Посняков

Шагали молча, иногда устраивая короткие привалы и частенько поглядывая на хмурое небо: долго ли еще там до темноты? По всем прикидкам получалось часа три, уж никак не меньше.

– Ищем дороги, – приказал Иванов. – Даже тропа подойдет. Вот… хотя бы такая широкая, как эта.

Идущая от моря тропинка, на которую напоролись викинги, вилась меж зарослей жимолости, орешника и вербы, уходя куда-то далеко в лес, точнее сказать – в небольшую и очень красивую дубраву.

– Вот ведь бывают же места! – искренне восхитился хевдинг. – Дубки, дубы, дубища! Красота-то какая… ага… Так, всё – привал. Ну-ка, давайте на отдых.

– Да, красиво, – Рольф Кривая Секира внимательно осматривался вокруг. – Жаль, у нас, в Халогаланде, дубы не очень-то растут. В основном елки, осины, сосны. Но тоже красиво. Особенно когда снег, а снег там почти все время.

– А вот у нас снега почти нет, – мечтательно прикрыв глаза, протянул Атли. – Даже зимой. Ветра дуют часто, сдувают. Потому – почти один лед.

– И у нас снега нет, – юный Херульф покусал губы. – Редко когда выпадает… если только в горах.

Небо над головами викингов неожиданно поднялось и посветлело. Ветер прогнал особо черные тучи, расчистив меж облаками узенькую голубенькую дорожку. Вырвавшийся оттуда солнечный луч ударил Херульфу в глаз. Мальчишка прищурился и засмеялся:

– Смотрите-ка, солнышко! Завтра будет погожий денек.

– Очень на то похоже.

Кивнув, Гендальф поднял всех на ноги и первым зашагал по тропе.

Дубрава становилась все шире и гуще, обрастая на полянах кустарниками и высокой травою.

– Любая корова бы не отказалась от такой травы, – неожиданно промолвил Фридлейв. Сорвав травинку, он сунул ее в рот, пожевал. – Сладкая.

Хевдинг скосил глаза:

– Это ты к чему, друг?

– Сладкая густая трава… – викинг подозрительно оглядел поляну. – И ни одного покоса! Ни копны, ни даже запаха сухого сена. Что, здесь поблизости совсем нет людей? Что-то не верится.

– Так, может, это священная роща? – вслух предположил Рольф. – Вот никого и нет.

Что ж, вполне могло быть и так. Здоровяк частенько высказывал умные мысли.

Пройдя по тропинке еще километра два, разведчики обогнули вполне благоустроенный родник и вышли к болоту. Дальше шла гать… двигаться по ней или поискать какую-нибудь другую дорогу?

– Я бы не п-пошел, – как всегда, заикаясь, Атли покачал головой. – На болотной тропе нас будет очень легко заметить и убить. В случае чего не в трясину же прятаться…

– Похоже, уже кто-то спрятался, – напряженно протянул Херульф. – Вон, гляньте-ка…

Юный викинг показал рукою. Все разом повернули головы…

За густой осокою, не так уж и далеко от гати, из болота торчала рука! Обыкновенная человеческая рука, судя по толщине и браслетам – женская или девичья. Торчала себе прямо из зеленой ряски!

Небо быстро темнело. Над болотом сгущался призрачно-белый туман.

– А браслетик-то недешевый…

– Утопла, что ль?

– Или – утопил кто?

– Если б утопили, браслет бы забрали… Ой, не нравится мне все это! – Рольф Кривая Секира погладил усы и оглянулся на Гендальфа. – Хевдинг… я пойду, посмотрю?

– Пойди, – нервно кивнул Гена. – Смотри только в трясине не утони. Такого лося, как ты, нам втроем не вытащить!

– Не, – рассмеялся викинг. – Я осторожно… по гати.

По гати он и подобрался почти к самому нужному месту. Встав на коленки, вытянул руку и, ухватив утопленницу за запястье, могучим рывком вытащил на гать… обнаженное женское тело!

Голая, в тине, девчонка, наверное, лет пятнадцати, конечно же – мертвая. Но и сейчас видно – красавица и, судя по замысловатой прическе, браслетам и золотому ожерелью на шее – отнюдь не из бедняков. Интересно, за что же ее так? И самое главное – кто?

– Похоже, недавно ее… Ого!

На теле болотной красавицы зияла ужасная кровавая рана, проходящая через всю грудь. Сломанные, вывернутые наружу, ребра, запачканные запекшейся кровью соски…

– А сердца-то у нее нет! – присмотревшись, выкрикнул Кривая Секира. – Вырезали!

– Слышь, Рольф. Отпустил бы ты ее обратно в трясину, а?

Страшная находка вовсе не оказалась одинокой. В той же трясине. Рядом с умерщвленной красавицей оказались и другие трупы. В основном – детские. Двое мальчишек лет по двенадцати, еще один – чуть помладше… Все – с истерзанной грудью, с вырванными сердцами, с лицами, искаженными в предсмертных муках…

– Это друиды, – глухо промолвил Фридлейв. – Я видел подобное в Ирландии.

– Но Ирландия далеко…

– Значит, здесь свои друиды. Они приносят людские сердца в жертву своим жестоким богам. Кстати, говорят, у кюльфингов точно такие же кровожадные боги…

– Кюльфинги еще дальше, чем Ирландия, друг.

Со стороны болота вдруг послышались чьи-то голоса и приглушенный смех, кто-то шел по гати, направляясь сюда, в священную рощу жестоких друидов Бретани! Викинги тотчас же спрятались, укрывшись в ракитнике, и, держа наготове оружие, смотрели во все глаза.

Резко похолодало, на очистившемся от облаков и туч небе вспыхнули желтые звезды. Закачался над дальней вербою серебряный месяц. Из вечернего тумана, постепенно затягивающего трясину, на гати показались странные фигуры – несколько человек в длинных бесформенных балахонах и трое – почти голых, чресла из прикрывали лишь набедренные повязки из звериных шкур. Впрочем, у того, что шагал впереди всех, не имелось и этого. Жилистый, мосластый, высокий, с наголо выбритой головой и застывшим взглядом пришельца иных миров, он, казалось, не чувствовал холода. Покрытое синей татуировкой тело, желтое вытянутое лицо, крупные лошадиные зубы, большой горбатый нос, тонкие губы, кривящиеся в какой-то зловещей усмешке – все это Иванов успел рассмотреть, пока неведомые люди – друиды? – проходили мимо ракитника, совсем рядом, так что, при желании, их можно было достать рукой. На тесемке на шее бритоголового висел какой-то странный камень, вытянутый, острый, чем-то похожий на серп… Каменный нож! Вот что это было. Страшное оружие ритуальных убийств!

Неужели все эти люди явились сюда для того, чтоб принести очередную кровавую жертву? Кого-нибудь из этих подростков в бесформенных балахонах… или вот эту девушку с темными как смоль волосами и золотым ожерельем в виде диковинных зверей? Юная дева была потрясающе красива той самой изысканной – не от мира сего – красотой, что так ценят в аристократах. Тонкие – вот-вот переломятся – руки, длинные тонкие пальцы, бледное исхудалое лицо с огромными голубыми глазами… Очи, словно озера… Надменный и несколько отсутствующий взгляд – словно бы отличница вдруг замечталась на уроке, не слушая объяснений учителя. И – никакого страха! Даже намека.