Новая книга ужасов - Стивен Джонс

Они оба порядочно напились. Когда я иду к ним, вижу, что Кейт почти лежит на столе. Только подойдя совсем близко, я понимаю, что она хочет мне «вручить», но слишком поздно. Она хватает меня за голову обеими руками и впивается в мои губы.

На вкус она как старое пиво. У нее мокрый рот, он больше моего, и когда губы шевелятся, они кажутся мне похожими на осьминожьи щупальца. «Мва-х», – доносится из ее рта, когда я ухитряюсь вывернуться. Она смотрит на меня, часто моргая, как будто не может сфокусировать взгляд.

– Нич-чего предосудительного нет в проявлениях любви, – бормочет она. – Поймешь, когда подрастешь.

Отец знает, что я терпеть не могу, когда меня целуют. Но смотрит неодобрительно, будто я должен был позволить Кейт сделать это. Неожиданно мне хочется отомстить им тем единственным способом, который я сейчас могу придумать.

– Сейчас нам нужно ехать на остров.

– Сначала лучше сходить в сортир, – отвечает отец. – На острове его небось нет, потому что у его обитателей члены давно поотваливались.

Кейт присвистывает, глядя, как я одеваюсь, и я чувствую, что ее веселят мои ребра, которые выступают наружу вне зависимости от того, насколько хорошо я ем. Я подавляю дрожь, чтобы она или отец не решили, что нам стоит вернуться в отель из-за того, что ребенок замерз. И уже по дороге в туалет слышу отцовское наставление:

– Смотри, не подхвати там какую-нибудь заразу, иначе придется оставить тебя на острове!

Я знаю, что родители развелись из-за множества причин, но сейчас я могу думать об одной-единственной: моя мама не смогла выносить его шутки. Чем больше она просила его прекратить, тем больше он шутил, будто не мог остановиться. Я забегаю в туалет, стараясь не глядеть на ведро для использованной бумаги, и, прицелившись в писсуар, закрываю глаза.

Неужели сегодняшний день станет моим главным воспоминанием о Греции? Мама воспитала во мне веру в то, что даже солнечный свет в этой стране несет в себе магию, и я ожидал почувствовать присутствие призраков из легенд во всех этих древних местах. А если в солнечном свете магии не нашлось, я бы хотел найти ее хотя бы в темноте. Эта мысль, кажется, делает темноту под сомкнутыми веками еще чернее, и я чувствую запах канализации. Я спускаю воду и застегиваю ширинку, и вдруг пугаюсь – что, если отец отослал меня сюда, чтобы мы опоздали на лодку? В попытках как можно быстрее выбраться наружу я чуть было не ломаю задвижку на двери.

Лодка все еще пришвартована к причалу, но я не вижу лодочника. Кейт и отец держатся за руки, и отец вертит головой по сторонам, будто собирается заказать еще выпивки. Я зажмуриваюсь так крепко, что, открыв глаза, вижу все вокруг в черном цвете. Мрак начинает развеиваться – как и мои желания, – но тут я вижу лодочника, который разговаривает со Ставросом на моле, опустившись на колени. Я кричу ему:

– Спиналонга!

Он смотрит на меня, и я боюсь ответа, что уже слишком поздно. Я чувствую, как глаза наполняются слезами. Потом он поднимается на ноги и указывает рукой на отца и Кейт:

– Один час, – говорит он.

Кейт глазеет на автобус, который только что начал карабкаться на холм, удаляясь.

– Вполне можно съездить, вместо того, чтобы ждать тут следующего, – говорит отец. – А потом вернемся в отель как раз к ужину.

Кейт искоса смотрит на меня.

– И после ужина он будет готов отправиться в кровать, – она произносит это с интонацией вопроса, насчет ответа на который не до конца уверена.

– Заснет без задних ног, зуб даю.

– Вопрос снимается, – отвечает она и тянет его за руку, чтобы подняться.

Лодочника зовут Яннис, и он не слишком хорошо говорит по-английски. Кажется, отец думает, что тот запросил слишком много за поездку – до тех пор, пока не понимает, что это плата за всех троих. Тогда он ухмыляется, будто думает о том, что Яннис сам себя надул.

– Раз, два, взялись, Джанис! – выкрикивает он и подмигивает нам с Кейт.

Наше судно по размеру как большая весельная лодка. На носу у него кабинка, по бокам – длинные скамейки, а в середине – вытянутая коробка, которая трясется и пахнет бензином. Я гляжу, как нос лодки разрезает воду, и чувствую себя так, будто мы еще только едем в ту самую Грецию, о которой я мечтал. Белые домики Элунды уменьшаются вдали, пока не начинают выглядеть, будто зубы на холмах, а затем перед нами выныривает Спиналонга.

Она кажется мне похожей на огромный заброшенный корабль, – корабль, больший, чем лайнер, и мертвый до такой степени, что застыл в воде без помощи якоря. Лучи вечернего солнца создают иллюзию, будто крутые берега цвета ржавчины, и костистые башенки, и стены светятся над морем. Я знаю, что сначала здесь была крепость, но думаю – может, ее сразу построили для прокаженных?

Я представляю, как они пытались доплыть до Элунды и тонули, потому что у них остались не все конечности, а без этого сложно грести. Если, конечно, они до того еще не сбросились со стен, потому что просто не могли выносить вида того, во что превратились. Если я скажу все это Кейт, клянусь, ее губы изогнутся в гримасе отвращения, но отец успевает первым:

– Глядите, а вот и группа приветствия!

Кейт вздрагивает, и я вспоминаю, что пытаюсь не мерзнуть.

– Не говори так. Они просто люди, такие же, как мы. Возможно, они вообще не рады, что пришли в этот мир.

Не думаю, что она видит их более четко, чем я. Их головы высовываются из-за стены на вершине скалы над маленьким галечным пляжем – единственным местом, куда может причалить лодка. Их то ли пять, то ли шесть, правда… я не до конца уверен, что это головы, возможно, это просто камни, которые кто-то сложил на стену – по цвету очень похоже. Я думаю, как здорово было бы посмотреть на них в бинокль, когда Кейт так крепко вцепляется в отца, что лодка начинает раскачиваться. Яннис грозит ей пальцем, и это не нравится отцу:

– Лучше гляди вперед по курсу, Джанис, – говорит он.

Яннис уже вытаскивает лодку на берег. Кажется, он не заметил головы на стене, и когда я поднимаю глаза, их там уже нет. Возможно, это были туристы, которые приехали на судне побольше нашего. Лодка пыхтит с таким звуком, будто бьется об мол.

– У вас один час, – говорит Яннис. – Через час на этом же месте.

– Вы что же, не останетесь? – умоляющим голосом спрашивает Кейт.

Он качает головой и указывает на пляж:

– Вернусь сюда, ровно через час.

Кажется, Кейт готова броситься в воду и забраться обратно в лодку, но тут отец крепко обнимает ее за талию:

– Не стоит беспокоиться! Тут есть два приятеля, которые не дадут тебя в обиду, причем ни один из них не носит женское имя!

Единственный способ подняться в форт – пройти по тоннелю, который изгибается посередине, так что выхода наружу не видно, пока ты не преодолел половину пути. Интересно, как скоро на остров опустится такая же темнота, что царит сейчас в этом коридоре? Когда Кейт видит выход, она срывается с места и бежит до тех пор, пока не оказывается на открытом месте. Там она глядит на солнце, которое сейчас цепляется за острия башен.