Смерть на холме Монте-Марио - Чингиз Абдуллаев

— Клавдия Соренко — сестра его жены? — уточнилкомиссар.

— Да, — ответил Обозов.

— Она единственная наследница погибших? — спросилТеррачини.

Обозов улыбнулся. Он посмотрел на Дронго и улыбнулся ещешире.

— Что смешного я спросил? — разозлился комиссар.

— Вы думаете, что их убили, чтобы получитьнаследство? — спросил в свою очередь Обозов.

— Я только хотел уточнить, кому было выгодно убийствосупругов Лабунских. Получается, что — сестре погибшей.

— Нет, — сказал Обозов, — она двоюроднаясестра, кузина. По нашему законодательству она не считается родственникомпервой степени. Сначала идут дети, потом — родители, затем — внуки, родныебратья, сестры. В общем, до Клавдии Соренко очередь бы не дошла.

— У погибших были дети?

— Нет. Но у Лабунского жива мать. И есть родной брат, ау его жены — родная сестра. Поэтому вряд ли ваши подозрения имеют хоть какие-тооснования.

— Это мне решать, — поднялся со своего местакомиссар. — Итак, начнем все заново. Убийство произошло у всех на глазах.Если в бутылке ничего не было, если со льдом ему не положили яда, тополучается, что убийца бросил яд в стакан погибшего. Такое может быть?

— Нет, — сказал Дронго, — не может.

— Почему? — мрачно осведомился комиссар.

— Лабунский поставил стакан на столик, — пояснилДронго. — Я стоял рядом и видел, как он взял стакан, положил в него лед,взял сигару и вышел на балкон. А потом мы услышали, как разбился стакан и Маркупал на пол.

— Значит, стакан был не все время у него вруках? — уточнил комиссар.

— Нет, он находился на столике, — показал настолик в центре гостиной Дронго, — и если кто-нибудь попытался бы взятьстакан, мы бы все это увидели. Уверяю вас комиссар, что ничего подобного небыло.

— Вы считаете меня идиотом? — покраснел отвозмущения комиссар. — Вы же опытный эксперт, наверняка тоже видите явныепризнаки отравления. А его синее лицо? И вы считаете, что его не отравили?

— Нет, — сказал Дронго, — я считаю, что егоотравили.

— Тогда каким образом? — заорал комиссар. —Каким образом этот проклятый убийца попал в их номер и задушил его жену? Какимобразом неизвестный убийца умудрился отравить Марка Лабунского, если до егостакана никто не дотрагивался?

— Не кричите на меня, — твердо сказалДронго, — это не самый лучший способ.

— Извините, — чуть успокоился комиссар, — новы сами видите, в каком я состоянии. Два убийства подряд. Можно сойти с ума.Все подозреваемые сидят в комнате, а я не знаю, кому предъявить обвинение.

В номер вошли сотрудники бригады, проводившие осмотр трупаЕкатерины Лабунской.

— Опять убийство? — невесело спросил один из них.Но увидев лицо комиссара, осекся и поспешил на балкон.

— Паоло, — позвал своего помощникакомиссар, — возьми людей и обыщи все номера в нашем отеле. Все безисключения.

Он с вызовом посмотрел на Дронго, но тот промолчал.

— Это не законно, — попытался вставить Торчинский.

— У меня нет другого выхода, — объяснилкомиссар, — зато есть веские основания полагать, что в ваших номерах можнонайти какие-нибудь предметы, орудия убийства. Хотя вы правы. Сначала мыпроведем личный досмотр. Ведь если убийца отравил Марка Лабунского и никто невыходил из номера после его смерти, значит, можно предположить, что яд все ещенаходится у преступника.

— До смерти Лабунского из номера выходили Обозов иКлавдия Соренко, — напомнил Дронго. — Если убийца решился на такоедерзкое преступление, значит, он предполагал что его могут обыскать.

— Извините, но в этих обстоятельствах я вынужденнастаивать на обыске, — комиссар поднялся. — Паоло, — приказалон помощнику, — найди среди наших сотрудников женщину. И обыщите всехздесь присутствующих. Всех без исключения. И мужчин, и женщин. А если ничего ненайдете, обыщите их номера.

— Супруги Жураевы не живут в этом отеле, — вставилОбозов, — может, их отпустить?

— Никто не уедет отсюда, пока мы не закончимрасследование, — твердо сказал комиссар. — Где они живут?

— В отеле «Эксельсиор» на Виа Венетто.

— Значит, проведем обыск и там. Я должен понять в концеконцов, что здесь происходит.

Комиссар прошел снова на балкон. Эксперты уже работали стелом.

— Как ты думаешь, — спросил комиссар у одного изних, — он умер от инфаркта?

— Нет, — убежденно ответил криминалист, —конечно, нет. Его отравили. Смерть была мгновенной. Хорошо, что виски невытерли с пола. Мы возьмем жидкость на анализ и все проверим. Остатки стаканатоже заберем. И бутылку.

— Перед смертью он положил лед в свой стакан, —добавил комиссар, — было бы неплохо, если бы ты взял и образцы льда.Ведерко стоит на столике в гостиной.

— Возьмем, — кивнул криминалист, — небеспокойтесь, комиссар, если там есть хотя бы частичка яда, мы ее найдем.

— Мне нужно найти человека, который этот ядположил, — заметил комиссар.

Его сотрудники обыскали покойного. Кредитные карточки,бумажник, визитки, носовой платок, пластиковая карточка-ключ от дверей,паспорт. Ничего необычного. Дронго видел через стекло, как все эти предметыскладывали на столик. Комиссар молча смотрел на них, и, когда все вещи былисложены, он вернулся в комнату и, не сказав ни слова, вышел в коридор. Хеккет,все еще находившийся в комнате, усмехнулся:

— Ну и задачку вы ему задали.

— Напрасно он так нервничает, — заметилДронго, — это не самое лучшее состояние, в котором можно анализироватьпреступление. Мне кажется, мы несколько увлеклись и потрясение от двух убийствподряд не позволяет нам успокоиться и разобраться в случившемся.

— Вы же спокойны, — сказал Хеккет, — значит,вам и карты в руки. Хотя мне лично и так все понятно. Я раньше немногосомневался, а сейчас я убежден в своей версии.

— В какой версии?

Хеккет взял Дронго за руку и увел в другую комнату.

— Неужели вы ничего не поняли? — спросилон. — Это ведь абсолютно очевидно. Убийца находится в соседней комнате, имы с вами точно знаем, кто он.

— В таком случае вы гораздо лучше меня разбираетесь вчеловеческой психологии, — пробормотал Дронго. — Я пока еще не решил,кто именно совершил убийство.

— А кто мог его совершить? Вы ведь слышали, о чемговорил Террачини с подозреваемыми. Кроме мужа, который отдал у нас на глазахсвои ключи Обозову, и жены, которую задушил неизвестный убийца, сюда могподняться только этот певец, Олег Торчинский. Конечно, он и совершил обаубийства.