Каждая ночь - твоя - Кристи Келли

– Хм… помнится, я попросил вас надеть к ужину что-нибудь менее строгое, а вместо этого вы нацепили на себя нечто невообразимое! Можно подумать, вы ждете своего поставщика, а не любовника. – Бэннинг с недовольным видом скрестил руки на широкой груди. – И как, по-вашему, я должен реагировать на выходку столь непокорной… жены?!

Глаза Эвис сузились, и Бэннинг заметил, как в них вспыхнул опасный огонек.

– Я… я… – заикаясь, пролепетала она. Однако тут он шагнул к ней и Эвис проглотила остаток фразы. Что она собиралась сказать, так и осталось неизвестным.

«Непокорной жены?!»

Господи, сколько раз она слышала эти самые слова в устах разъяренного отца, а в следующее мгновение его тяжелая ладонь взлетала в воздух, чтобы, с размаху опуститься на лицо матери! Что она наделала? Как она не сообразила, что вызовет его гнев?! Какой же дурой она была! И как она могла допустить такую ошибку – она, так хорошо знавшая истинную природу мужчин?!

Бэннинг угрожающе надвинулся на нее, прижав ее спиной к столу.

– Что… что вы делаете?! – растерянно пискнула Эвис. Но вместо ответа на губах у него опять появилась хорошо знакомая ей ленивая усмешка, от которой сердце Эвис сладко сжалось, а потом ухнуло куда-то вниз и закатилось в туфельки.

– Что ж, раз уж вы не сочли возможным выполнить мою просьбу, придется мне внести кое-какие изменения в ваш туалет! – пророкотал Бэннинг.

С этими словами он положил обе руки на стоявшие за ее спиной стулья, тем самым отрезав ей путь к бегству. Не обращая внимания на онемевшую от возмущения Эвис, Бэннинг стащил с нее косынку. Невесомый клочок кружева пролетел через всю комнату и с легким шелестом опустился на пол в углу. Потом он протянул руку к шпилькам, удерживавшим тяжелый пучок ее волос, и принялся вытаскивать их одну за другой. С мелодичным звяканьем шпильки сыпались на пол, и вот уже ее волосы густым водопадом рассыпались у нее по плечам. Запустив в них пальцы, Бэннинг с удовлетворенным вздохом откинул их назад.

Эвис разом окаменела.

– Да как вы смеете?! – взвизгнула она, обретя наконец голос. – Какая наглость! Вы… вы – негодяй…

Страстная обличительная речь была прервана еще более страстным поцелуем. Эвис раздирали самые противоречивые чувства – гнев, злость и желание боролись в ее душе, но, в конце концов, желание победило.

Она крепко прижалась к нему всем телом, чувствуя охватившее его возбуждение, его горячую восставшую плоть. Стараясь не поддаваться сладкому яду его поцелуев, Эвис заставила себя следить за каждым движением Бэннинга. Но… какое разочарование! Она-то надеялась, что почувствует исходящий от него густой аромат жасмина – а вместо этого пряный запах его любимого мыла, смешавшись с цветочным, образовал экзотическую смесь, от которой у нее закружилась голова.

Горячие губы Бэннинга проложили цепочку поцелуев вдоль нежного изгиба ее шеи, пока не наткнулись на лихорадочно бившуюся жилку, к которой он припал, как умирающий от жажды к ручейку с чистой водой.

Поцелуи Бэннинга вливали сладкий яд в ее кровь, одурманивали ее нежностью, лишали ее всякого желания сопротивляться.

Губы Бэннинга скользнули вниз по ее шее. Обжигающее желание пронзило его с такой силой, что он понял, что умрет, если не возьмет ее прямо здесь – и сейчас. Он ожидал, что Эвис будет яростно сопротивляться – но ничего этого не было.

Однако… с Эвис было что-то не так.

Бэннинг вдруг разжал объятия.

– Как насчет того, чтобы поужинать? – произнес он. Эвис открыла было рот, собираясь что-то сказать, но так и не решилась. Потом нерешительно кивнула.

Бэннинг, последовав ее примеру, тоже уселся за стол.

– Суп будете?

В ответ – тот же робкий кивок.

Бэннинг налил супа в ее тарелку, потом наполнил свою. За столом царило молчание. Он искоса бросил на нее обеспокоенный взгляд, увидел ее побледневшее лицо и почувствовал острый укол вины.

– Наверное, мне следует извиниться за свое поведение, – смущенно кашлянув, проговорил он. – Вообще-то у меня нет привычки срывать с женщин одежду, тем более когда они сами этого не хотят.

На бледных щеках Эвис медленно проступила краска, и лицо ее стало того восхитительно розового цвета, который сводил его с ума.

– Похоже, мне тоже следует извиниться, – запинаясь, пробормотала она.

– Однако я считаю, что в данной ситуации виноват я один – и уж никак не вы.

Эвис смущенно отвела глаза в сторону.

– Раз вы так думаете…

– Да. Я уверен.

Ели они в полном молчании. Атмосфера в комнате постепенно разрядилась.

– Расскажите мне о своей новой книге, – внезапно попросил он, поднося к губам бокал с вином.

Эвис вяло отмахнулась.

– Не думаю, что вам это будет интересно, – поморщилась она.

– Почему? – удивился он. – Как раз наоборот.

– Правда?

– Если бы мне было не интересно, я бы не просил, – улыбнулся он.

– Ну… это романтическая история о двух молодых людях, между которыми внезапно вспыхивает страстная любовь. Лорд Шипли всего за два года до этого потерял свою первую жену, он уверен, что жизнь его кончена и он уже никогда больше не сможет полюбить.

– А ваша героиня?

Эвис поднесла к губам бокал с вином и сделала глоток.

– Ее зовут Сара. Импульсивная, впечатлительная, совсем еще юная девушка, которая приезжает в столицу в надежде встретить мужчину, которого она полюбит, – это ее первый лондонский сезон. Сара мечтает о любви, но ее мать заботит только громкий титул и состояние будущего жениха.

– А у лорда Шипли есть и то, и другое, – понимающе сказал Бэннинг.

Эвис кивнула:

– Да. Матушку Сары вполне бы удовлетворил титул графа.

Бэннинг усмехнулся:

– Разумеется.

Изысканная еда и хорошее вино подействовали на Бэннинга умиротворяюще. Судя по поведению Эвис, тоже самое произошло и с ней: лицо смягчилось и стало спокойным. Бэннинг с довольным вздохом отодвинул стул и встал, протянув Эвис руку.

– Я собираюсь выпить бренди, – проговорил он. – Составите мне компанию?

– Вообще-то я не привыкла к крепким напиткам…

– Тогда, может, всего один глоток? – Бэннинг, взяв ее за руку, провел ее в комнату в задней части дома. Эвис огляделась. В дальнем углу уютной комнаты стояло фортепьяно, из окон в дальнем конце ее во всей своей дикой красоте было видно море. Из всех комнат в доме это была его самая любимая.

Эвис устроилась на небольшом обтянутом темно-красным бархатом диванчике напротив окна и залюбовалась морем. Наполнив два бокала бренди, Бэннинг присел возле нее. От его острого взгляда не укрылось, как она вся сжалась, когда он придвинулся поближе.