Сонная лощина. Дети революции - Кейт Р. А. ДеКандидо

Стейси натужно рассмеялась. В горле у нее булькала кровь.

– Думаешь снова остановить нас, Свидетель?

– Ты знаешь, кто мы? – спросил Крейн.

– Разумеется, знаю. С тех самых пор, как ты помешал воскрешению госпожи в прошлую кровавую луну.

Эбби убрала телефон и левой рукой схватилась за правую. До приезда «скорой» оставалось еще минут десять. Стейси и ее сподвижники наверняка из ковена Зерильды Аваддонской, ведьмы, которую Молох пытался воскресить в октябре.

– Ну конечно же, – произнес Крейн, придя, наверное, к тому же умозаключению. – Ты убила мистера Провончу тем же манером, что погубили бедного мистера Ферта. – Он посмотрел на Стейси. – Вот только охранников в музее убили совсем иначе.

Откашлявшись и сплюнув кровь, Стейси сказала:

– Не все из нас подражают госпоже. Есть и другая магия.

– Так на что вам кресты? – спросила Эбби.

– Скоро сами узнаете. – Стейси снова закашлялась и обмякла.

– Умерла. – Отпустив ее, Крейн встал. Руки у него были в крови.

Эбби печально покачала головой.

– Придется здорово потрудиться, чтобы это объяснить.

– Не… не переживайте, – прошептали с другого конца комнаты.

Раддл едва не терял сознание, однако ему хватило присутствия духа и хладнокровия, чтобы снять пальто и, сложив его, прижать к ране.

– Пол, держитесь, «скорая» уже едет.

Раддл кивнул.

– Знаю, с-слышал, как вы их вызвали. Эбби, нам… надо придумать легенду. С-скажем, что Стейси слетела с катушек и подожгла тут все, ранила меня.

А еще… винтовку мне дайте.

– Зачем? – нахмурилась Эбби.

– Оставлю… н-на ней отпечатки.

– Сэр, – произнес Крейн, – я не могу вам этого позволить…

– Не спорьте, – твердо перебил его Раддл. – Ко мне претензий не будет.

– Да, – покачала головой Эбби, – но и «пальчики» Крейна никуда не денутся.

– Верно, – кивнул Раддл, – он же за-забрал винтовку у меня, когда я… стал терять сознание. Послушайте, меня тут вс-се знают, мне поверят. Особенно раз уж м-меня ранили.

Эбби похлопала его плечу.

– Спасибо, Пол, мы перед вами в долгу.

– Ага, иначе пришлось бы рассказать, как ведьма обратила Тедди в пепел, а ваш заграничный приятель ее заколол. В это уж точно н-никто не поверил бы. – Он выдавил слабую улыбку, и Эбби улыбнулась в ответ.

Крейн передал винтовку Раддлу.

– Дадим показания и сразу домой, – сказала Эбби.

– Дадим показания, – добавил Крейн, мельком глянув на руку Эбби, – и отведем тебя к местному лекарю, дабы тот оказал необходимую помощь. Только лишь затем отправимся восвояси.

– Ладно, потом на всех парах помчимся домой. Если ковен Зерильды все еще в строю и похищает магические кресты Джорджа Вашингтона, мы должны выяснить зачем. И быстро.

После того как на глазах у Крейна одна из ведьм ковена Зерильды заживо спалила невинного человека, а после серьезно ранила и тем самым искалечила служителя закона, Крейн думал, что день ему испортить не сможет уже ничто.

Он, впрочем, не учел современной бюрократии – всех ее выматывающих душу проволочек. Сперва пришлось объясняться перед медиками, что занялись коленом Раддла и рукой лейтенанта Миллс. Последняя, к слову, отделалась совсем легкой раной, которая практически не требовала лечения.

Затем пришлось повторять историю коллегам Раддла из местного департамента полиции, а после – их начальникам и окружному прокурору.

К ночи, однако, Крейну и Миллс дозволено было откланяться, хотя их предупредили, что, возможно, придется выступить свидетелями в суде по делу об убийствах. Прокурор – который, собственно, и предупредил их, – добавил, впрочем, что нужды в том может и не возникнуть.

– Как по мне, все предельно ясно.

– Мне на ум приходит множество определений, лейтенант, – признался Крейн, когда они с Миллс сели наконец в машину, – при помощи которых можно было бы описать случившееся этим утром в форте, и «ясно» – далеко не из их числа.

– Точно, – мотнула головой Миллс. – Местный сержант рассказал, что в квартире у Стейси успели найти кучу странных штуковин. Ее подозревают в сатанизме.

– Даже так полиция остается далека от истины. Миллс завела мотор и поехала в сторону шоссе.

– Отдаю тебе должное, Крейн: ты держался молодцом, пока рассказывал полиции легенду. Даже не думала, что ты такой отменный лгун.

– Почему это? – спросил Крейн, резко выпрямившись.

– Хочешь знать? – улыбнулась Миллс. – Ты несколько месяцев привыкал к тому, чтобы не говорить первому встречному о том, что участвовал в Американской революции.

– Полагаю, мне можно простить определенную дезориентацию по прибытии в современный мир, лейтенант. Как бы там ни было, я – как ты сама только что изволила напомнить, – служил в армии. Война – одно из многих дел, требующих умения обманывать. Шпионаж – один из инструментов, помогающих добиваться успехов в бранном деле, и я, без ложной скромности, спешу заметить: из меня шпион вышел отличный. Джордж Вашингтон сам стал одним из величайших притворщиков времен колониальной войны.

– Что особенно забавно, если учесть истории о нем: Вашингтон якобы не умел врать.

– Даже если не учитывать многие уловки, к которым Джордж Вашингтон прибегал, дабы скрыть, что мы с ним и наши соратники сражаемся против полчищ демонов, он и так зачастую прибегал к стратегии обмана. Ему было далеко до величайших полководцев в истории, и вот он компенсировал этот недостаток за счет таланта вводить врага в заблуждение. Он умел заставить армию неприятеля поверить, будто у него оружия, людей и снаряжения куда больше, чем имелось на самом деле. Обман – сердце войны, лейтенант.

– Ну, если ты так говоришь, то ладно. – Миллс тяжело вздохнула. – Жаль, что не удалось убедить владельцев форта отдать нам крест, хотя они его надежно спрятали и объявили о пропаже. Нетронутым остался крест из Сонной Лощины, а прислужники Зерильды наверняка теперь думают, что экземпляр из форта у нас. Если удастся сорвать нападение на библиотеку, то, возможно, получится помешать их планам – что бы они там ни задумали.

– Возможно. Будем надеяться.

Повозившись немного, Крейн опустил спинку сиденья – чудо, которое, к его немалому удивлению, многие принимали как должное, – и заснул. И хотя ночью он спал значительно лучше лейтенанта, события дня он нашел изматывающими. Душевные силы истощило не то чтобы само убийство человека или невольное участие в фатальном действе. Ведьма не проявила ни малейшего уважения к жизни человека – исключительно готовность эту жизнь отнять. И если бы Крейн не предпринял решительных и крайних мер, он сам, лейтенант и местный констебль столкновения с ведьмой не пережили бы.