Миры Тани Гроттер - Анастасия Метельская

Таня сделала смычком движение вверх и сразу же влево, пытаясь перехватить инициативу. Справа от нее летел Гурий Пуппер, не отстающий от нее ни на шаг, с поразительной точностью повторяющий все ее движения. А мяч постоянно менял траекторию полета. Краем уха девушка слышала комментарии Ягуна:

– Вы, наверное, думаете, почему это восьмой номер только болтает и не включается в игру. Все очень просто – я просто ждал подходящего момента, и сейчас он настал. На своем любимом пылесосике я устремляюсь в погоню за Жульсоном, в руках у которого пламягасительный мяч. Он пытается оторваться от меня, но куда его метелке до моего реактивного пылесосика! Видимо, понимая это, Адмирал передает пас Омлету, а тот Глинту, который точным броском забивает гол нашему дракону. Счет становится 9:2, а Гоярын лишается возможности выдыхать пламя до конца игры. Что ж, в игре остался последний, десятиочковый мяч, и все внимание зрителей приковано к пространству прямо под куполом. Там сейчас идет битва титанов – Гроттер против Пуппера. От того, кто из них завладеет мячом, зависит исход игры.

Выписывая в воздухе очередную петлю, Таня вдруг почувствовала небольшое жжение на левой руке, там, где переливался огненными рунами браслет. Мяч пошел вверх, и Гурий ринулся вслед за ним, а Таню что-то остановило. Вместо этого под крики Ягуна: «Что она делает?!» – забрала вправо, и мяч, внезапно изменивший траекторию, влетел ей прямо в руки. Не теряя времени, девушка бросилась наперерез Кенг-Кингу. Тот встретил ее залпом пламени, от которого Гротти увернулась, использовав мгновенный перевертон. Все, включая Соловья, ахнули – никто не знал, что она умеет выполнять такой сложный элемент пилотажа. Бросок – и мяч попадает прямо в драконью глотку.

– Это невероятно! Татьяна Гроттер забрасывает обездвиживающий мяч в пасть дракона. Счет становится 12:9! Тибидохс выиграл со счетом 12:9!!!

Таня возвращалась к себе в комнату. Радостное чувство переполняло ее! Она показала им всем, на что способна! Даже Соловей был ошарашен – он никак не мог поверить, что его команда выиграла эту игру. А Пуппер посмотрел на нее оценивающим взглядом, а потом протянул руку и сказал на ломаном русском: «Ты победила меня в честной борьбе», после чего побрел к своей команде, где его тут же облепили журналисты. А Ягун преисполненным восхищения голосом сказал девушке:

– Танька, это было потрясающе!

Сейчас, поднимаясь по ступенькам Главной Лестницы, Таня думала о том, что так и не увидела среди моря болельщиков мелькания знакомой желтой майки. Это немного уменьшало чувство триумфа. Решив сократить путь к Жилому Этажу, девушка пошла по темному и узкому коридорчику. Пройдя половину пути, Таня ощутила чье-то присутствие. Она оглянулась, но видно было плохо – от факелов больше чада, чем света. Подумав, что ей показалось, Гротти развернулась и нос к носу столкнулась с Валялкиным.

– Ванька? Что ты тут делаешь?

Глаза у него казались более темными, чем обычно, и странно сверкали в темноте.

– Я… я просто… просто… – бормотал парень.

– Ну, может, ты все-таки скажешь, в чем дело? Я устала, и мне хотелось бы отдохнуть.

– Да, конечно. – Ванька сделал глубокий вдох, как будто собрался нырять в холодную воду. – В общем, дело в том, что ты мне нравишься… Даже не просто нравишься, мне кажется, я люблю тебя… Ну вот, я сказал это.

– Что? – Таня не могла поверить своим ушам. Эти слова были слишком, слишком желанны…

– Я не знаю, как еще это можно назвать. Может, это страсть, безумие… я не знаю. Со мной раньше никогда такого не было. Тебе, наверно, в это с трудом верится, но с тех пор, как я увидел тебя в первый раз – тогда, когда ты еще была замурована в лед, – мысли о тебе не дают мне покоя. И Лиза заметила, что я изменился. Твой образ преследует меня везде, даже во сне. Стоит лишь закрыть глаза, и ты встаешь передо мною, будто наяву. Я не мог больше держать это в себе…

В голове Тани молотком била одна-единственная мысль: «Ванька любит меня… Ванька… меня… любит…» Он стоял так близко, и от этого тихонько кружилась голова… А в следующий миг Ванька уже целовал ее: страстно, отчаянно… он вложил в этот поцелуй всего себя, и она ответила на поцелуй…

Все до смешного просто: два сердца, две судьбы, переплетенные друг с другом.

Но Таню не покидало ощущение, что все это было в последний раз…

Таня стояла перед зеркалом, которое Сарданапал перенес в свой кабинет. Оно заняло то самое место у стены, что и два года назад.

Сарданапал сказал Тане:

– Без трех минут полночь. Приготовься.

– Академик, что именно я должна сделать?

– Я думаю, ты сама поймешь это, когда придет время. Скажу лишь, что не могу ни во что вмешиваться – тебе придется все проделать самой.

Ванька, стоявший рядом, ободряюще сжал девушке руку.

– Хочешь, я останусь с тобой? – спросил он.

– Нет, я сама управлюсь.

– Но я не хочу, чтоб ты подвергалась опасности.

– Со мной ничего не случится. По крайней мере, пока на мне этот браслет. Сарданапал говорил мне, да я и сама ощущаю, что он дает мне какую-то власть над мирами, в том числе и над Потусторонним. Если кто и может закрыть этот проход, то только я, тем более что я сама когда-то его и открыла.

– Как это произошло? – его глаза зажглись любопытством. – Ты никогда не рассказывала о том, как попала в эту ледяную глыбу.

Таня не знала, что ему ответить, – ей не хотелось сейчас говорить об этом. Но прежде чем девушка успела что-нибудь сказать, Сарданапал возвестил:

– Время.

И действительно – большие напольные часы начали мерно отбивать полночь. Ванька с Сарданапалом отошли к противоположной стене и стали наблюдать за происходящим. Таня пыталась связаться с Потусторонним Миром. Как и тогда, от ее браслета начал исходить слабый свет. Гротти смотрела на зеркало, пытаясь направить этот свет к проходу, и увидела свое отражение. Она изменилась не только внутренне, но и внешне – лицо повзрослело: скулы стали более очерченными, а с губ исчезла детская припухлость. Девушке вдруг стало интересно, как выглядела ее мать, София Гроттер, когда была в этом возрасте…

Свет, яркий и ослепляющий, занял все пространство зеркала и стремился вырваться за его пределы, и только Таня не давала ему сделать это. Девушка физически ощущала негативную энергию, исходящую от прохода, открывшегося перед ней. Нужно было покончить с этим, исправить то, что она тогда натворила. Мысленно Гротти медленно сжимала раму зеркала, заставляя проход тоже сжиматься. Это было трудно, и браслет ощутимо нагрелся, но она продолжала сжимать проход. Свет, мягко обволакивающий ее, сомкнулся вокруг, и Гротти оказалась в некоем подобии кокона. Последний шаг – закрытие и замыкание рамы в самой себе – был самым трудным. Потребовались все ее и браслета силы, чтобы затянуть последнюю щель в пространстве…