Новенькая в академии - Анастасия Бельская

- Так ну ведь… Мы будем ужинать?

Вот тебе и умница. Вот тебе и брякнула! Боже, да какие мне свидания, когда я и рот-то держать на замке не умею!

Ледяной чуть усмехается, и обвивает своей аристократичной кистью мою ладонь. Настраивает шаг – и вот мы уже почти беззвучно скользим по коридорам, на удивление не встречая перед собой ни одной живой души.

- Будем, Алиса.  Не волнуйся – голодной этим вечером ты не останешься.

И почему это звучит совсем не успокаивающе, а?

Глава 24

Куда мы идем?

Этот вопрос так и повис между нами в воздухе, но задать я его так и не решилась. Возможно, потому что где-то в глубине души понимала – Лэйс не ответит. Его ухмылка, и рука, что с трепетом и твердостью сжимает мою, как-то по-особенному влияют на мое тело, заставляя следовать куда бы мужчина меня не вел.

А вел он меня, кажется, куда-то наверх, потому что уже пару лестниц осталось позади.

- Как провела день после игры? – спрашивает Ледяной в своей ленивой манере, растягивая слова.

- Неплохо, - отвечаю, и зачем-то задаю встречный вопрос, - а вы?

Ну что за!.. Так он и ответил, ага…

- После проигрыша команды Микаэла провел несколько собраний с преподавательским составом. Отчитал студентов за хулиганство на лекции по Защите Права и Способностей, следом готовился к свиданию с одной весьма очаровательной студенткой…

- Что? – кажется, после первой фразы я уже не слышала ничего, что ректор говорил дальше, - команда Микки проиграла?

- Такой исход был весьма предсказуем, Алиса. Все-таки не зря студент так рвался на поле – без его тактики и поддержки команда быстро расклеилась.

Боже. Я прикрываю глаза, зная, что могу следовать за Лэйсом и так, потому что его рука всегда подсказывала о повороте. Команда Микки продула без него игру? Он точно никогда меня не простит…

- Так переживаешь из-за друга?

Что? Я открываю глаза, и Ледяной чуть приподнимает брови, с интересом глядя на меня. Даже замедляет шаг – отчего я понимаю, что этот вопрос его крайне интересует.

- О чем вы?

- Микаэл. Вы с ним гораздо ближе, нежели просто студенты, познакомившиеся в начале года.

Я смущенно смотрю в пол, потому что стальной взгляд прожигает, и будто вскрывает мою внутрянку, отмечая все несоответствия. Конечно, мы с Микки намного ближе, чем «просто студенты!» Но вот о том, как мы познакомились, и что я жила в его доме пару месяцев ректору знать совсем не обязательно.

Пока что.

- Микки – мой единственный друг здесь, - наконец произношу я, все также не решаясь поднять глаза на мужчину, - разумеется, мне тяжело быть с ним в ссоре. И очень не хотелось бы его потерять.

Мы продолжаем идти, поднимаясь по еще одной, на этот раз совсем незнакомой для меня лестнице, и я думаю о том, что мои слова – не совсем правда.

Точнее, не вся, а только ее часть.

Потому что то, что я чувствую после потери из своей жизни Микки – гораздо больше, чем должен чувствовать человек при ссоре с другом. Я буквально скорблю по нему, по невозможности прийти, поболтать, как раньше поделиться любой проблемой и знать, что он обязательно поможет… И дело не только в его готовности всегда быть рядом.

Дело просто… В нем. В его энергии и моем ощущении себя рядом с ним. Ни с кем другим мне никогда не было так тепло и комфортно, как будто я наедине с собой и одновременно в окружении самых лучших людей рядом.

Вот кто для меня Микки. И почему-то я уверена, что заменить его не получится ни одной подружкой на свете…

- В конечном счете, это все неважно, - вырывает меня из грустных мыслей голос Лэйса, и я так и эдак примеряю сказанное им к нашему прошлому разговору.

- Не важно? Что именно?

- Друзья, студенты, другие люди вокруг, - я даже не сразу понимаю, что ректор говорит абсолютно серьезно, ничуть не посмеиваясь над собственными словами, - в конце концов ты поймешь, что это – просто эпизодические люди в твоей жизни, почти никак не влияющие на нее. На самом деле важно другое.

- И что же? – все еще не веря до конца, ошарашенно спрашиваю я, и ректор неожиданно упирается спиной в стену, с ухмылкой щелкая какой-то потайной ручкой позади, и резко утягивая меня в открывшийся проем.

- Вот это.

Мы оказываемся на одной из крытых площадок, куда, как казалось ранее, не ведет ни одна из дверей. Превосходно выбранное место – шикарный вид на уже усыпанное звездами небо, дальше видно лес и озеро, где отражается какая-то нереально большая и круглая луна.

Я завороженно вдыхаю слегка прохладный воздух, и тут же мне на плечи ложатся еще более прохладные ладони – и отчего-то тело моментально наполняется жаром.

Вот так может только Лэйс, если честно. Обжигать и кидать в огонь своим холодом, заставляя коленки трястись, а в груди разливаться приятной истоме – ни с кем другим я подобного не испытывала. Но все же…

- То есть красивый вид из потайного хода академии – важнее близких людей рядом? – поворачиваюсь к Ледяному, и вижу, как его глаза недобро заблестели.

- Важнее – мы с тобой, Алиса. Связанные магией, судьбами – размышляй как хочешь. А все остальное лишь краткие остановки и задержки на пути к великому. Поверь мне, девочка, ведь я прожил достаточно, чтобы понять это.

Я много чего хочу еще сказать. Например, что Микки – не «эпизод» в моей жизни, а друзья важны и имеют большую роль в человеческом существовании. Мне есть, чем поспорить – но, кажется, Ледяной совершенно не желает подобного – а потому обхватывает мой подбородок, приближая к себе.

- Алиса, - его свежее дыхание на моих губах выбивает все мысли прочь, и наполняет лишь желанием все клетки мозга, - разве у нас сейчас вечер для споров? Просто поверь мне – ты и я – вот что действительно стоит внимания. А расстраиваться из-за остального лишь пустая трата времени. О, не говори ничего, милая, ты сама скоро это поймешь.

Он сжимает пальцы чуть крепче, наклоняясь, и соприкасаясь с моим носом. Я рвано дышу – настолько хочу поцелуя, хотя уже знаю, каким он может быть между нами. Меня ломает и срывает все внутренние сомнения, когда мы настолько близко, и совершенно не хочется больше ничего решать и думать.

Только Лэйс. Только он и я, и крышесносные ощущения от его рук и губ на мне. Пожалуйста, не отодвигайся, прошу, поцелуй…

- Ужин, - выдыхает он в мой замерший в ожидании рот, и, будто издеваясь, слегка-слегка оставляет смазанный след на моей верхней губе.

Садист!

Заиндевевший совершенный садист, который с усмешкой направляется к небольшому накрытому столику в углу, пока я пытаюсь собрать обгоревшее от его холода тело в кучу.