Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство - Дэйв Пельцер

Теперь я знаю, что в моих силах

Хоть немного мир поменять,

Я буду рядом, глаза открою,

Чтобы никто

«Я не знал»

Больше не смог сказать.

Синди М. Адамс

После долгих лет непрерывной работы, самоотречения, разочарования и обманутых надежд эта книга наконец увидела свет и появилась на прилавках книжных магазинов по всей стране. Я хотел бы воспользоваться случаем и поблагодарить всех, кто прошел со мной этот нелегкий путь.

Джека Кэнфилда, соавтора бестселлера «Куриный суп для души», за его невероятную доброту и отзывчивость. Джек — уникальный человек: он ежедневно бескорыстно помогает большему количеству людей, чем многие из нас — за всю жизнь. Да благословит тебя Господь.

Нэнси Митчелл и Ким Вейл из «Кэнфилд Групп» за их энтузиазм и веру в меня. Спасибо, дамы, без ваших советов я бы не справился.

Питера Весго из Health Communications Inc., а также Кристину Бэллерис, Мэтью Динера, Ким Вайсс и весь персонал HCI за честность, профессионализм и ежедневную вежливость — работать с вами было исключительно приятно. Я также хочу выразить восхищение бесконечной энергией Ирэны Ксантос и Лори Голден, которые не давали мне расслабиться. И огромнейшее спасибо художественному отделу за их упорный труд и преданность делу.

Отдельно хочу сказать спасибо Маршу Доноэ, выдающемуся редактору, за кропотливое исправление ляпов; благодаря тебе читатели смогли четко увидеть эту историю глазами ребенка.

Патти Брэйтман из Breitman Publishing Projects — за моральную и финансовую поддержку.

Синди Адамс — за то, что верила в меня, когда я больше всего в этом нуждался.

Спасибо Рику и Дону — вилла Рио стала моим домом вдали от дома и идеальным убежищем на время работы над этим проектом.

И наконец, я хочу поблагодарить Филлис Коллин. Я желаю тебе счастья и спокойствия. Благословит тебя Господь.

Спасшим меня учителям:

Стивену Зиглеру,

Афине Констан,

Джойс Вудворт,

Дженис Вудс,

Бетти Хоувелл,

Питеру Хансену.

А также медсестре начальной школы им. Томаса Эдисона и офицеру полиции Дэли-Сити.

Ангелу, работающему в социальной службе:

мисс Памеле Голд.

Моим временным опекунам:

тете Мэри,

Руди и Лилиан Катанзе,

Майклу и Джоанне Налс,

Джоди и Вере Джонс,

Джону и Линде Уолш.

Тем, кто поддерживал меня и направлял:

Гордону Хатченсону,

Карлу Мигелю,

Эстель О’Райан,

Дэннис Тэпли.

Моим друзьям и наставникам:

Дэвиду Говарду,

Полу Брэзиллу,

Уильяму Д. Брэзиллу,

Сэнди Марш,

Майклу А. Маршу.

В память о Памеле Эби, которая отдала свою жизнь, спасая детей во Флориде.

Моим родителям, которые всегда меня понимали:

Гарольду и Алисе Тёрнбоу.

И наконец моему сыну Стивену, чья безоговорочная любовь и вера в отца помогают мне идти вперед. Я люблю тебя всей душой и всем сердцем.

Благослови вас всех Бог, потому что

«спасением ребенка должно заниматься все общество».

Зима 1970 года, Дэли-Сити, Калифорния.

Я совсем один. Мне ужасно хочется есть, и я дрожу в темноте от холода. Я сижу, подложив под себя ладони, на нижней ступеньке лестницы, ведущей в гараж. Голова запрокинута назад. Руки онемели несколько часов назад. Шею и плечи начинает неприятно сводить. Но это ничего, я давно научился не обращать внимания на боль.

Я пленник собственной матери.

Мне девять лет, и я живу так уже не первый год. Каждый день происходит одно и то же. Я просыпаюсь на старой раскладушке в гараже, выполняю свои утренние обязанности по дому, после чего (если мне повезет) получаю в награду остатки завтрака, недоеденного братьями. Бегу в школу, пытаюсь красть еду, возвращаюсь в «сумасшедший дом», а там прохожу «рвотную инспекцию». Мама заводит меня в туалет и заставляет засунуть два пальца в рот, ведь ей необходимо убедиться, что я ничего не успел съесть за день.

Потом меня в лучшем случае бьют, в худшем — мама заставляет меня играть в одну из своих «игр» (вроде «газовой камеры» или поджаривания на плите). Затем я приступаю к уборке, а когда заканчиваю с дневными делами, отправляюсь в гараж и сижу там, пока не придет время мыть посуду после «семейного» ужина. Если я не сделал ничего дурного за весь день, мне, может быть, достанутся объедки.

День заканчивается только тогда, когда мама разрешает мне вернуться в гараж на раскладушку. Я сворачиваюсь в клубок, стараясь сберечь остатки тепла. Сон — единственное удовольствие в моей жизни. Только тогда я могу отвлечься от страданий. И мне нравится видеть сны.

В выходные становится еще хуже. Нет школы — нет еды — и никакой надежды ускользнуть из «сумасшедшего дома». Я спасаюсь тем, что воображаю, будто мне удалось сбежать — куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Уже много лет я живу изгоем в «родной семье». Сколько себя помню, от меня постоянно были одни проблемы, и я всегда «заслуживал» наказания. Сначала я верил в то, что я плохой мальчик. Потом понял, что мама больна, ведь она вела себя подобным образом только тогда, когда поблизости не было моих братьев, а отец дежурил на пожарной станции. Мама явно не хотела, чтобы кто-то узнал об ее «играх». По неизвестной мне причине я был единственным объектом ее издевательств; глядя на мои мучения, она испытывала какое-то извращенное удовольствие.

У меня нет дома. У меня нет семьи. И в глубине души я не знаю, будет ли меня когда-нибудь кто-нибудь любить, смогу ли я снова стать человеком. Ведь я не ребенок, я вещь.

Я совсем один.

Сверху доносятся крики. Уже четыре часа дня, значит, родители успели напиться. А теперь орут друг на друга. Начинают с оскорблений, потом переходят на проклятия. И через несколько секунд перекидываются на меня. Так всегда бывает. От маминого голоса у меня внутри все переворачивается.

— Что ты хочешь сказать, Стивен? — вопит она. — По-твоему, я плохо обращаюсь с мальчиком? Так, что ли?

Затем ее голос становится нестерпимо холодным. Я представляю, как она тычет пальцем папе в лицо.

— Послушай… меня… ты. Ты… не имеешь ни малейшего понятия, что «это» из себя представляет. Если думаешь, что я плохо с «этим» обращаюсь… то… «это» может проваливать из моего дома.