Император полночного берега - Вольф Белов

– Поставь сюда! – приказала императрица, указав на легкий плетеный столик, стоявший неподалеку. – Ступай, позови музыкантов. Мне скучно. Отнесешь потом.

Служанка недоуменно взглянула на госпожу и пролепетала:

– Но царевна ждет…

Ксаннея нахмурилась и прикрикнула:

– Тебе повторить?!

– Прости, госпожа, – поспешно извинилась служанка, выполняя приказ.

– Пошевеливайся! – снова прикрикнула императрица.

Поклонившись, служанка поспешно удалилась. Оглядевшись вокруг и убедившись, что никто ее не видит, Ксаннея извлекла на свет кисет с отравой хишимерского жреца. От волнения руки императрицы дрожали. Трясущимися пальцами она кое-как развязала шнурок и раскрыла горловину. Императрица осторожно поднесла кисет к кубку и на мгновение замерла, колеблясь. Рука Ксаннеи непроизвольно дрогнула – несколько желтых крупинок упали в кубок и мгновенно растаяли.

– Быть посему, – прошептала Ксаннея.

* * *

Демилий очнулся оттого, что чья-то ладонь зажала ему рот и нос.

– Тихо, – услышал он шепот.

Скосив взгляд, юноша увидел над собой Хорруга.

Посольский караван прибыл в Хорум минувшим вечером. Большая часть воинов Икестоса разместилась на ночлег в крепости в большом зале над конюшней. Здесь же у стены бросили связанных пленников.

Хорруг убрал свою ладонь с лица юноши и перерезал путы на его руках.

– Как ты освободился? – удивленно прошептал Демилий.

– Молчи, – потребовал Хорруг. – Выбираемся отсюда.

Он помог юноше подняться на ноги. Демилий огляделся. Ногарские воины спали, беспорядочно расположившись на полу и укрывшись плащами. Сидевший у очага ногар, привалившись боком к куче дров, уставился в огонь невидящим взглядом – из его горла торчала щепка.

Демилий не решился ничего спрашивать. Хорруг жестом поманил его за собой. Оба осторожно пробрались мимо спящих воинов к выходу. Хорруг толкнул створку дверей, широких, словно ворота. Снаружи на страже стояли два воина. Напав сзади, Хорруг перерезал горло одному из воинов, затем мощным броском пронзил сердце другому. Все произошло в считанные мгновения, стражи не успели даже вскрикнуть.

Вытащив меч из ножен одного из стражей, Хорруг кивнул своему спутнику:

– Идем.

Юноша последовал за ним.

– Освободим пленников? – спросил он на ходу.

– Сперва я должен вернуть свой меч, – угрюмо ответил Хорруг.

– А как же отец и другие?

– Они могут подождать.

Демилий остановился.

– Какая-то железка для тебя важнее наших людей?! – негодующе воскликнул он.

Хорруг схватил его за горло и прижал к стене. В свете факела, трещавшего в держателе на стене неподалеку, глаза каданга злобно сверкнули. Демилий почувствовал острие клинка, упершееся ему под ребра.

– Представь себе, важнее, – жестко произнес Хорруг. – Не вздумай больше орать, иначе перережу тебе горло. Если хочешь, можешь идти искать пленников прямо сейчас, но делай все тихо. Если попадешься, я тебя выручать не стану.

– Извини, – сдавленно прошептал юноша. – Я сделаю как ты скажешь.

– Тогда иди за мной, – приказал Хорруг. – Мы освободим твоих соплеменников, но всему свое время.

Демилий вновь последовал за своим товарищем. Оба оказались в длинной галерее, едва освещенной редкими светильниками, с рядом дубовых дверей по одной стороне. Услышав шаги нескольких человек впереди и бряцание оружие, Хорруг толкнул ближайшую дверь. Она оказалась незапертой. Хорруг нырнул в темноту, оттуда послышался сдавленный хрип. Вновь выскочив в коридор, Хорруг схватил за плечо замешкавшегося Демилия, зашвырнул его внутрь и прикрыл дверь, заложив ее засовом.

Оба оказались в кромешной тьме.

– Тихо, – приказал Хорруг своему спутнику. – Не споткнись. Лучше стой на одном месте.

Попробовав сделать шаг, Демилий почувствовал под ногой что-то мягкое. Он наклонился, нащупал мертвое тело, левая ладонь стала липкой от крови.

– Кто это? – прошептал юноша.

Хорруг ничего не ответил.

Из глубины комнаты доносились невнятные голоса. Хорруг осторожно пробрался к дальней стене и нащупал низенькую приоткрытую дверь. С другой стороны, где располагалась еще одна комната, дверной проем был завешен плотным ковром. Голоса слышались из соседней комнаты, там вполголоса разговаривали два человека. Хорруг узнал обоих: один голос принадлежал Икестосу, другой – Аксенносу. Очевидно, человек, заколотый Хорругом, подслушивал разговор приезжих.

– Этот Ксеностос довольно скользкий тип, – говорил императорский советник. – Думаю, он вполне мог разделаться с гонцом, как говорили те бродяги. Ты прав, благородный Икестос, правителю Хорума доверять не следует.

– Именно так, – подтвердил Икестос. – Если бы он знал все, нас бы уже всех перебили.

– Кроме тебя, – заметил Аксеннос. – Ты ему понадобился бы живым. Из нас только ты знаешь дорогу к затерянному городу, а золото Бельфеддора – очень лакомый кусок для такого пройдохи, как правитель Хорума.

– Говори потише, – потребовал Икестос. – Не очень-то я доверяю здешним стенам. Условия встречи с царем Азгадером уже обговорены?

– Да, завтра мы встретимся с ним на Празднике Огня гипитов. Ты останешься в нашем шатре, я пошлю за тобой, когда царь принесет клятву. Тогда можешь смело вести его людей к затерянному городу. Послушай, говорят, будто император благоволит тебе. Это так?

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил Икестос.

– Просто хочу узнать, не стоит ли передо мной будущий император Ногары, – шутливо пояснил Аксеннос.

Икестос рассмеялся.

– Ах, вот ты о чем. Я не рискнул бы загадывать так далеко в будущее, но надеюсь, что, вернувшись в столицу, стану женатым человеком.

Разговор прервался, когда в соседнем помещении распахнулась дверь и кто-то сообщил:

– Те двое бродяг, которых мы схватили в степи, сбежали! Они убили троих наших!

– Обыскать крепость! – приказал Икестос. – Найти их!

За ковром все стихло. Видимо, все покинули комнату.

– Иди сюда! – позвал Хорруг Демилия. – Скорее!

Юноша поспешил на его зов, спотыкаясь в темноте на каждом шагу. Хорруг втолкнул спутника за ковер, в другую комнату, и последовал за ним, затворив за собой потайную дверцу.

Оба оказались в просторной комнате, обстановка которой своей простотой немногим отличалась от обычных жилищ обитателей равнины. Даже ковры на стенах давно выцвели и вытерлись, а многочисленные темные пятна свидетельствовали, что клопы здесь не редкость.

Подойдя к накрытому столу, Хорруг по-хозяйски выломал лапку из давно остывшей жареной утки, рванул мясо зубами и запил вином из кубка, стоявшего тут же на столе.