Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Секрет политшинели - Даниил Альшиц

Секрет политшинели - Даниил Альшиц

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 62
Перейти на страницу:

«Да нет же, мы здесь, мы здесь», – шепчут мои губы.

Один из фашистов попятился на несколько шагов от дома и поднял автомат. Это уже не бой, это расстрел безоружного.

Я не выдерживаю – вскидываю винтовку, прицеливаюсь в палача. Андрей навалился на меня медведем… подмял, схватил за руки.

– Не сметь! Отставить!

Короткая очередь.

Когда я поднимаю глаза, на крыше уже никого нет.

Красноречивый предсмертный жест старшины Доценко – кулак, показанный вдогонку удравшим, как он решил, товарищам, – оказался его последней боевой заслугой. Залегшие вокруг склона фашисты зашевелились. Спокойно, будто после тылового привала, поднимались они с земли во весь рост, отряхивали мундиры, поправляли снаряжение. Некоторые снимали каски и вытирали платками головы. Потом, повинуясь какой-то негромкой команде, немцы устало, нестройной толпой, зашагали к дому.

Солдаты, овладевшие домом, расселись на ступеньках крыльца. Замигали зажигалки. Какой-то высокий фриц заиграл на губной гармошке бодрый марш.

Я повернулся в сторону Андрея, чтобы показать ему, что все теперь понимаю, что оценил его выдержку… Но Шведова рядом со мной не было. Он отполз за кустами вправо и вперед, чтобы оказаться в тылу у немцев, шагавших по саду.

Фашистов было не менее полусотни, не считая тех, что торчали возле дома. Нас было не больше двенадцати человек. Но при сложившихся обстоятельствах мы могли отомстить за смерть товарищей и дорого продать свою жизнь.

Я не ошибся. Пулемет Андрея начал строчить справа от нас, позади гитлеровцев. Сразу же ожила и вся наша позиция. Фашисты заметались. Раздались крики, команды, стоны. Солдат с губной гармошкой не сразу сообразил, что произошло, и продолжал играть.

Гитлеровцы попадали в траву.

Все вокруг заполнилось уже знакомым пересвистом пуль.

Андрей снова возле нас. Его команды, бодрые и четкие, отгоняют мысль, что мы – горстка обреченных на гибель в этом неравном бою.

– Бей, бей того, кто поближе! – кричит он. – Дальние стрелять в темноте не будут, своих перебьют!.. Бей лежачих! Подымай гранатами! Поднявшихся коси! В каски бей! Вблизи рикошета не будет!..

Он явно в своей стихии. В голосе Андрея и азарт и лихость.

Благодаря неожиданности нашей атаки немцы понесли потери, не сразу сориентировались в расположении противника и в его численности. Сказалась их непривычка к ночному бою. Вскоре, однако, они пришли в себя. Можно было заметить, как ползком вновь стягиваются небольшие группы. Потом эти группы стали расползаться, стараясь охватить нас полукольцом.

А нас становится все меньше. Плотность нашего огня слабеет. Немцы настойчивей и гуще продвигаются вперед. Мы подходим ближе друг к другу. Сколько нас теперь? Совсем мало. Если бы фашисты пошли в атаку, смяли бы в миг. Темнота и боязнь очередного подвоха заставляют их действовать осторожно.

Передо мной метрах в десяти, чуть правее, ползут несколько фрицев. Надо их остановить, не то проползут дальше и окажутся у нас в тылу. У меня в карманах тужурки по лимонке. Швыряю гранату в центр вражеской группы. Крики, автоматные очереди. Ствол дерева прикрывает меня от осколков. Я снова слышу набегающий топот.

Фашисты бегут на меня в рост. Я выскакиваю из-за ствола. Швырнуть лимонку и тотчас назад, за ствол!..

Граната еще не успевает упасть, как я спохватываюсь: не выдернул кольца! Немцы этого не знают и кидаются наземь. Подхватываю правой рукой десятизарядку. Я должен перебить или хотя бы отогнать этих фрицев. Я должен подобрать свою гранату и кинуть ее так, как надо!

Ничего этого сделать я не успеваю. Страшной силы удар раскаленным прутом в грудь, под самую шею, прожигает меня насквозь и валит на спину. Как сквозь сон слышу я короткие очереди пулемета.

Переворачиваюсь на живот. Подымаюсь, перебирая руками по стволу дерева. Зачем? Хочу жить. Мне кажется, пока я буду стоять, я не умру. Стоя не умирают. Но стоять я не могу. Ноги сами идут по кругу. Я хочу, мне очень надо сказать – «мама»… Это короткое слово выливается у меня изо рта теплой соленой струйкой. Я подставляю ладони и ловлю в них это маленькое теплое слово, но тут же расплескиваю его и падаю лицом вниз. Я не знаю, что я теперь говорю, но чувствую, что какие-то горячие слова текут и текут у меня изо рта… Много слов. Они душат меня, я не могу дышать…

Кто-то переворачивает меня на спину, приподнимает. Удушье сразу отхлынуло. Я делаю вдох и открываю глаза. Будяков подтягивает меня к дереву и прислоняет спиной к стволу. Я пытаюсь глазами поблагодарить его, хлопаю веками. Он, видимо, понял меня.

– Ладно, ладно, не болтай!.. И не вались, не то опять захлебнешься.

Будяков ложится возле меня и стреляет, стреляет…

Я сижу спиной к дереву и с открытыми глазами вижу удивительный сон.

Я вижу малиновое небо над Ленинградом. На фоне зарева над гребнем высоты со стороны шоссе вырастают силуэты людей в кепках и ватниках, с винтовками в руках. Я их узнаю – это рабочие ребята, устанавливавшие внизу за дорогой броневые колпаки.

Они с ходу бегут в атаку, громко кричат.

Мне чудится натужный вой мотора на дороге и знакомые настойчивые сигналы… Вот оно что – это возвратилась машина Рахимбекова. Обогнув сарай, полуторка поднимается в сад. Из ее кузова выпрыгивают красноармейцы, на землю спускают какие-то большие и тяжелые предметы. Может быть, минометы?

Бой за моей спиной становится все глуше. Кто-то трогает меня за плечо, тихонько поворачивает, будит… Вокруг стало светло – ярким факелом горит полуторка.

Я вижу возле своего лица лицо Андрея.

– Саня, – говорит он. – Саня, очнись…

На глазах у Андрея слезы. Разве может такое быть? Значит, я все еще не проснулся. До чего же нелепый сон!

– Надо держаться, Саня! Надо держаться, – говорит Андрей. – Приказа умирать не было!

Движением век я отвечаю ему: «Понял! Я понял, Андрей… Я постараюсь…»

Подходят два паренька в кепках, в ватниках с повязками санитаров. Меня кладут на носилки. Сейчас унесут. Я сжимаю как могу руку Андрея и спрашиваю его глазами: «А ты теперь куда, Андрей?»

Он понимает мой вопрос.

– Туда, Саня, туда, – Шведов показывает рукой в сторону удаляющегося боя.

* * *

Много с той поры прошло времени. Тогда, в сорок первом, врачи вернули меня в строй. Чего только не пришлось увидеть и пережить за долгие четыре года войны! Мой первый фронтовой день вроде бы померк в памяти. Но вот, благодаря одной неожиданной встрече, этот далекий-далекий день вдруг ожил перед моими глазами. И не только перед глазами. Я как бы заново пережил его.

А встреча произошла так.

Я еду на дачу. Пятница. Электричка переполнена, несмотря на пасмурный день. Вагон забит молодежью, в основном туристами. Кругом рюкзаки, тюки с палатками. Бренчат гитары, гремят транзисторы, стучат костяшки домино.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 62
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?