Игра Мелины Мерод - Александра Гром

— Допустим, мы сличим отпечатки магической ауры Робе со следом на бутылке, но самого яда мы обнаружить не сможем, — господин Эсти, отворачивается и трёт переносицу.

— Сможете. Уговорите отца профессора Обели отложить похороны всего на двенадцать часов, или же получите разрешение на эксгумацию.

Молчание собеседников меня воодушевляет:

— Я читала заметки про Тихую Смерть — не такая уж она и невидимая. Если показать медику труп спустя шесть дней после отравления, он этот яд идентифицирует после простого осмотра кожных покровов.

— По завещанию профессора кремируют, — господин пытается усмирить мой энтузиазм, но я лишь пожимаю плечами:

— Выходит, остаётся только вариант с его отцом.

— Что-нибудь ещё можете предложить?

— Экспертизу бутылки.

— Это само собой.

Господин Эсти выжидающе смотрит на меня, намекая: нужно что-нибудь ещё.

Я задумываюсь. Предложение у меня имеется, только делать его следует деликатно.

— Господин Эсти, я поняла, что обыск проводили не столь тщательно, как положено. Возможно, на некоторые вещи вообще не обратили внимания.

— Например?

— Например, зацепку могла бы дать переписка профессора Обели. Он человек занятой, и вряд ли мог позволить себе отвечать на все вызовы, приходящие на голофон. Логичнее предположить, что с ним связывались по средством писем. Что-что, а почта у нас работает как часы! Вдруг среди корреспонденции найдутся и послания от господина Робе.

— Писем в квартире не нашли. Куда только не заглядывали мои подчинённые — везде одни учебные программы и папки с проектами.

— Квартира Обели находится в Старом квартале. Там в домах есть потайные ходы, — вклинивается со своей идеей господин ла Лэкре.

— Считаете, он соорудил в тайном проходе стеллаж для корреспонденции? — недоверчивым тоном спрашивает господин Эсти.

— Гении зачастую со странностями, — Сильвэн ла Лэкре почти слово в слово повторяет мысль Рена. — Если её нет там, то куда она исчезала? Не выбрасывал же он всё подчистую.

Дядюшка Рена впадает в задумчивость.

— Ещё можно обыскать дом господина Робе в Луки. Вдруг там осталось оборудование и следы работы над созданием яда.

— Вдруг… — вот и всё, что произносит господин Эсти на моё последнее предложение.

— В общем-то, у меня на этом всё, — я встаю. Хозяин кабинета и его гость тоже поднимаются со своих мест.

Чувство такое, будто только что закончился экзамен, но профессор так и не определился с оценкой. Обычно мне ставили отлично, а сегодня…

— Госпожа Мерод, — окликает меня родственник Рена, когда я уже стою возле двери. Я поворачиваю голову. — Хочу выразить вам благодарность за визит. Мы обязательно проверим предложенную вами версию. И ещё приношу извинения за неприятное начало нашей беседы. Ваша внешность… слишком уж обескураживает.

— Я знаю.

Мужчина кивает.

— По поводу договора можете не переживать. Я лично прослежу, чтобы Лори исправил на нём сроки, если возникнет такая необходимость.

— Благодарю вас! — улыбка расцветает на моих губах против воли. Кабинет дядюшки Рена я покидаю абсолютно счастливой!

— Одного не могу понять, как Робе решился на такой поступок? — спрашивает меня сокурсник, когда мы оказываемся на улице. — Убить друга из-за неутолённых амбиций — это в моей голове не укладывается!

— Становясь очень важными персонами, люди в большинстве своём приходят в мысли о том, что и дружба должна приносить прибыль и пользу.

— Не по-человечески, — заявляет молодой человек на моё объяснение.

— Спорить с тобой не стану, но это факт.

— Грустно.

Я киваю.

— Вообще, случай с их дружбой уникальный. Мне эти господа напоминают двух пауков, каждый из них плёл свои сети, а когда они пересеклись…

— …один другого сожрал, — заканчивает за меня Рен, передёргиваясь от отвращения.

— Выживает сильнейший.

— Не по-человечески.

Так, пора ловить мобиль.

Четыре дня назад в Розель приехали родители. Цель их визита в столицу понятна — присутствие на церемонии вручения дипломов. Остановились они в гостинице, но на завтраки маменька и папенька исправно приходят ко мне.

Есть некое очарование в семейных трапезах. Рассеять его не способны даже условия, в которых они проходят. К примеру, небольшая кухонька съёмной квартиры точно не повод их разлюбить. Она всегда казалась мне маленькой, но вот уже третье утро подряд на несколько часов это помещение становится самым уютным местом в мире.

— Ох, Мели, как же хорошо, что тебе идёт чёрный цвет! — матушка делает глоток из своей чашки, которую держит в руке с неповторимой элегантностью. — Представь себе бедняжек, вынужденных в такой важный день облачиться в вашу мрачную форму, и осознавать, насколько дурно они в ней выглядят.

Из двух предложений я вычленяю наиболее важное для меня:

— То есть ты всё же признаёшь, что учёба в Академии не стала пустой тратой моего времени, а главное, молодости?

— Мели, ты же у нас с Брисом выросла умненькой девочкой! — возмущается маменька. — Я уверена, это время потрачено не впустую. Пусть ты не воплотила в жизнь главную мою мечту о твоём удачном замужестве, но знакомые и связи, которые у тебя появились, непременно пригодятся в будущем!

— Спасибо и на этом.

— Вот так новость! — неожиданно восклицает папенька.

Столь бурное проявление эмоций ему не свойственно, поэтому мы с матушкой поворачиваем головы в его сторону. Полагаю, выражение удивление на наших с ней лицах абсолютно одинаковое.

— Простите, мои дорогие, — извиняется отец и поясняет, — прочёл новость о том, что Сальвэн ла Лэкре наконец-то дал своему племяннику разрешение на брак с девицей, за которой тот долгое время ухаживал. Весьма непривычно читать подобные новости в «Голосе Дийона». Они больше подходят жёлтым газетёнкам, жадным до сплетен и скандалов.

— Ничего удивительного, — фыркает маменька. — Ла Лэкре очень влиятельная семья, в таких браки по любви не заключаются. Над чувствами довлеют долг или выгода. А чаще всего и то, и другое. Видимо, девушка вызывала сомнения, вот глава семьи и тянул с согласием так долго, как мог. — Она покачивает головой, будто сочувствует господину ла Лэкре. — Впрочем, теперь об этой особе никто и слова дурного не скажет!

Вновь отбрасываю в сторону словесную шелуху и интересуюсь главным:

— Почему он глава семьи?

— Что значит «почему», моя дорогая? — недоумевает матушка.

— Ему же нет и сорока.