Дай мне утешение - Шерри Уайтфезер

- Солнечный Лучик проснулся? - спросил он.

Она утвердительно кивнула.

- Можно мне зайти посмотреть на нее?

Он чувствовал себя попрошайкой в изношенных ботинках и с изорванным в клочья сердцем.

Избегая смотреть ему в глаза, Келли посторонилась и пропустила его в дом:

- Брианна в спальне.

Шейн прошел в комнату, где родилась Брианна, где стояла кровать, которую они с Келли делили три ночи назад. Он знал, что все закончится, но остановить себя был не в силах.

Брианна лежала в своей переносной колыбельке и била ножками рядом с игрушечным кугуаром.

Он наклонился над бортиком:

- Привет, Солнечный Лучик.

- Том обещал отправить нам колыбельку и качалку, - сказала она, укладывая одежду в кожаный чемодан.

Шейн взглянул на Келли, их глаза встретились, и обоим стало неловко. Он сглотнул, а она прикусила нижнюю губу, оба заметно волновались.

- Извини, - сказал он, в горле у него пересохло. - Я не хотел тебя обидеть.

- Не надо.., пожалуйста, - ответила она, ее глаза увлажнились, руки задрожали. - Ничего не объясняй. Забудем об этом. - Она суетилась с чемоданом, застегивая его на молнию. - Ты извини, но мне нужно собрать Брианну.

- Я подожду на крыльце. - Он не мог уехать, но и оставаться с ней здесь - тоже. - Я дам тебе знать, когда приедет отец.

Том приехал через час, и все трое собрались в гостиной. Шейн чувствовал себя ужасно, не зная, что предпринять.

- Я буду скучать по малютке, - сказал Том, подойдя к Брианне и беря ее на руки.

Глаза Келли затуманились.

- И мы будем без вас скучать.

Брианна уставилась через плечо Тома на Шейна, и он улыбнулся ребенку, но сердце еще сильнее заныло.

- Спасибо вам за все, - сказала Келли Тому, ее глаза подернулись влагой. - Не знаю, что бы я делала без вас. Вы помогли родиться моей дочери.

- Обещай, что будешь звонить и присылать фотографии, а может, и напишешь, если будет время. - Том был взволнован не меньше их.

- Обещаю, мне это тоже необходимо.

Том поцеловал Брианну в щечку, передал ребенка Шейну и обнял Келли; потом взял вещи и понес в машину. Шейн держал Брианну и ждал.., разрешит ли Келли поцеловать ее на прощание?

- Береги себя, - сказал он, больше всего на свете желая остановить ее.

- Ты тоже.

Она взяла ребенка, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Шейн понял, что она не хочет прикасаться к нему. Зачем? Объятие сделает расставание еще более тяжелым.

Келли кивнула ему и решительно вышла.

Глава 13

Шейн был так удручен прощанием с Келли, что ушел из коттеджа, ничего не сказав отцу.

Он шел в приют, надеясь, что Пума поможет ему справиться со своим горем. Так было уже не раз. Он остановился у заграждения и позвал друга на языке кугуаров. Пума ответил в полный голос: "Яаооооуу", и Шейн вошел внутрь к кугуару. Пума сидел на своем любимом месте, но встал, когда Шейн приблизился.

Великолепие горного льва всегда поражало его. Опасен и прекрасен. Шейн знал правила поведения, определил их опытным путем. Никогда не поворачивайся спиной к кугуару. Остерегайся встречаться с ним глазами. Читай язык его тела. Если он раздражен, уноси ноги.

Не задирай большую кошку: она может убить тебя играючи.

Шейн наклонился и почесал подбородок Пумы. Кугуар замурлыкал в ответ. Его искренняя привязанность была приятна, позволяла временно забыть все.

- Может быть, мне сегодня переночевать здесь? - спросил он горного льва, хотя отлично знал, что нельзя вторгаться на территорию Пумы. Слишком много времени прошло с тех пор, как они жили вместе, вернуть былую близость нельзя. Пума вырос и изменился, так же как и Шейн.

Кугуар прилег, приняв непринужденную позу, и Шейн начал рассказывать, зная, что друг его слушает:

- Келли сделала несколько великолепных рисунков с твоим изображением, и мы использовали их на футболках и чашках. Теперь ты наш талисман, будешь приносить нам удачу, объяснял он.

Пума урчал и терся мордой о ноги Шейна.

А Шейн снова и снова почесывал подбородок зверя.

- Я рад, что хоть тебе хорошо. - Он вздохнул. - Я буду тосковать без нее, Пума.

Кугуар слегка подтолкнул его под локоть, потом сам начал что-то говорить. Он выдал целую серию звуков, похожих на чириканье.

Сообщение, подумал Шейн. Но, к сожалению, он не научился воспринимать такую информацию.

- Не могу понять тебя, особенно сегодня.

Моя душа умерла - Келли и Брианна уехали.

Он побыл еще немного в вольере Пумы, но кугуар больше не помог ему и не прибавил сил. Горные львы - одиночки по натуре. Они не влюбляются, не заводят спутника на всю жизнь. После спаривания самец не принимает на себя никаких обязанностей. Но Шейн, хотя и думал о себе как о горном льве, был человек, полюбил Келли и хотел помогать растить ее дочь, хотел и своего ребенка от нее.

Войдя в дом, Шейн почувствовал запах жареных свиных отбивных и картофельного пюре.

- Привет, отец. - Конечно, Том считает, что еда разбудит его аппетит, а на самом деле двое одиноких людей сядут ужинать и будут вспоминать о своих женщинах.

Том отвернулся от плиты:

- У меня есть кое-какие новости. Звонила Келли.

- Что она сказала? - спросил Шейн, надеясь, что справится с ударом Келли и Джейсон вместе! Это была пытка!

- Она встретилась с Джейсоном, - сказал Том. - Но Джейсон даже не посмотрел на Брианну. Она его не интересует.

- Что? - Шейн недоуменно покачал головой, замешательство и внезапная вспышка осознания своей вины охватили его. - Я не понимаю.

- Джейсон пригласил Келли на обед, чтобы ознакомить ее с документом по финансовому урегулированию проблемы. Он готов оплатить свою "ошибку", как он выразился, но это все, на что он пойдет. - Том склонился над столом: Келли считает, что Джейсон консультировался у какого-то высококлассного адвоката, который убедил его поступить так, чтобы не доводить дело до судебного иска.

- Келли вряд ли возьмет деньги. Она никогда не гналась за ними. Ей надо, чтобы Джейсон заботился о дочери.

Том видел, как возбужден сын, и решил помочь ему. Он видел в нем свое отражение, особенности, которых никогда прежде не замечал: маленькие дуги бровей, длинные пальцы, форму ногтей, и страдал, что сын так долго был не с ним.

- Шейн, я знаю, почему ты позволил Келли уйти.

- Это не имеет значения.

- Имеет, - голос Тома прерывался от волнения и стыда. - Ты не хотел, чтобы девочка повторила твой путь.