Одержим тобой - Тата Чепурнова

— Я могу чем-то помочь?

Щеки затопил стыд, но твёрдость в решении не стёр.

— Да, отвези домой и дай мне свободу. Мы оба получили то, что хотели, не вижу смысла цепляться за то, у чего нет будущего.

Я быстро заскочила в подъезд, будто боясь, что Арчи пойдёт следом. Но привалившись к входной двери, отчетливо услышала визг, сорвавшегося с места мотоцикла.

Арчи ожидаемо на меня разозлился, я же от достигнутого результата вдруг поникла. Я так остро хотела оттолкнуть его от себя, чтобы не привыкать, не отвлекаться на отношения, из которых могло ведь и не получится ничего. Что сейчас была подавлена не меньше самого Арчи.

Слёзы защипали в уголках глаз, и я не стала сдерживать их. Лишь посильнее закусила губы, чтобы не разбудить спящий дом своей истерикой. Вдоволь наревевшись, поднялась на свой этаж.

Наспех вытерла слезы рукавом. Лёгкий драп пальто итак был безвозвратно испорчен и пара пятен туши на нём, погоды не делали.

Ключ с лёгкостью провернулся в замке, но дверь не открылась. Это могло означать только то, что разговора с Лялькой не избежать, а она намеренно заперлась изнутри.

Я тихонько постучала, а через минуту уже запирала за собой дверь. Тусклая подсветка, оставленная включённой на кухне, размыто обрисовывала девичий силуэт сестры.

Лялька стояла в моём халатике, нервно запахивая расходящиеся в стороны шёлковые борта. Дергано перекидывала непослушные фиолетовые волны волос с плеч за спину. Явная нервозность сквозила в каждом её движении и я предпочла пресечь семейную разборку.

— Только не начинай, ладно? — скинула на пол насквозь промокшее пальто, туда же полетели джинсы и мокрая рубашка.

Стало немного прохладно, зато мне удалось избавиться от одежды, что неприятно липла прохладной тканью к телу.

— Где ты была? — разорвала тишину сестра, шагнув мне навстречу.

Небрежно оттолкнула в угол снятые мной только что полусапожки. Ей хотелось сократить дистанцию между нами, в надежде рассмотреть виноватое выражение на моем лице.

Но я не чувствовала угрызений совести перед Лялей и её расспросы мне были неприятны. Только не для неё моё раскаяние. Для Арчи, от которого я намеренно отгородилась. Для мамы, которую я так надолго оставила без своего присмотра.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, — жёстко парировала, но даже этим тоном не сподвигла Лялю оставить меня в покое. Она не желала сдаваться.

Я тщетно пыталась пройти к ванной комнате, но Лялька преграждала мне путь снова и снова. Всячески мешала уйти от ответа и это начинало злить. В полумраке прихожей я не сразу заметила, что мы не одни, продолжая раздеваться. Заведя руки за спину, щелкнула застёжкой на бюстгальтере. Едва приспустила лямки с плеч, как услышала осуждающий тон: — Она переживает, а тебе трудно ответить?!

Теперь-то мрачная тень вышла на середину прихожей, встав за Лялькиной спиной. Саша виновато опустил глаза, заметив на мне минимум одежды, но мне показалось что отнюдь не моя нагота его настолько смутила.

— Неожиданно, — я мазнула ответным взглядом по обнажённым плечам парня и в открытую уставилась на сестру.

Какого-либо раскаяния в родных глазах не наблюдалось, лишь необъяснимый завистливый огонёк в них.

— А тебе-то какое дело? Чего скривилась? — воинственно расправила плечи Лялька, подталкивая Сашку обратно к спальне. — Или думаешь, все хотят только тебя такую распрекрасную?!

— Я устала и не хочу разборок.

Найти поддержки в лице Саши не удалось, он приобнял Лялю и с осуждением продолжил вместо неё: — Не нужно было оставлять её одну так надолго.

— Ляля не ребёнок, — задохнувшись от абсурда, творящегося вокруг, я поспешила уйти. — Инфантильная дурочка, которая нарочно капризничает и всячески привлекает к себе внимание. Тебе не хватает суеты, Саш? Тогда ты по адресу. Ляля может подкидывает её периодически, потому что она ходячая катастрофа.

— А ты шлюха! — в сердцах выкрикнула Ляля и поспешила уткнуться носом в мужскую грудь.

Всхлипы жалостливо наполнили прихожую, но не моё сердце. Во мне ничего не дрогнуло, словно я присутствовала на дешёвой постановке и игра актёров меня лишь забавляла.

— Да и что с того? Это же я твой косяк исправляю, расставляя ноги на уличной парковке, пока ты…., — желчь разлилась на языке, и я уже не смогла заставить себя замолчать. — Кувыркаешься с тем, кого сама же мне и спихнула за ненадобностью. Ты от большого ума попёрлась с незнакомцев в закрытый клуб и села с ним играть в карты на деньги, которые отродясь не водились в твоих карманах. А когда проигралась и тебе прижали хвост, потребовав натурой оплачивать долг, ты вспомнила про шлюху Лику. Я шлюха и поэтому должна спать с врачом, ради лечения мамы. Я шлюха и должна платить за твои ошибки. А ты сама невинность!!!

Лялька отпрянула от Саши, а подскочив ко мне, звонко ударила меня по лицу.

— Ты эгоистка, Ляль, до мозга костей, — пряча горькую усмешку, я гордо расправила плечи. Мне вдруг стало легче, когда я выговорилась. — Думаешь только о себе. Даже когда мамы не станет, ты не её будешь оплакивать, а то что лишишься юбки, под которую так привыкла прятаться, — я грубо оттолкнула сестру, но уйти не успела.

Сашка с силой сомкнул на моём запястье пальцы, дёрнув на себя:

— Это правда? Ну… отвечай!

Меня оглушила его ревность даже больше, чем сам неистовый крик. А слёзы, блеснувшие в глазах Ляли, заставили озвучить грубую правду.

— Да, да, я трахалась с другим мужчиной. И мне, Саша, было с ним хорошо… каждую секунду, — тугой ком перекрыл горло, мне захотелось бежать к Арчи. — Каждый поцелуй, каждый толчок — самое лучшее, что со мной происходило связано с другим человеком, а не с тобой.

Я буквально выплюнула признание в ошалевшее лицо Саши, и поспешила запереться в ванной. Здесь я проведу остаток ночи, не подозревая, что самое страшное меня будет ждать с утра.

Я закрыла глаза, пытаясь упорядочить свои мысли, вернее хоть что-то осознать в полученной с утра информации. Получалось лишь сильнее загнаться в угол, откуда не было выхода.

С остервенением потёрла лицо, горько выдохнув в прижатые к губам ладони. Напряжение росло, скручивая нервы в тугую спираль. Мелкая дрожь продолжала гулять по телу, окончательно прячась в кончиках пальцах, которыми я пощипывала обветренные губы. Как же мне хотелось, чтобы в моей жизни наконец наступило светлое будущее… Вот только это светлое шло по краю траурной ленты. Я прекрасно понимала, что собственное спокойствие может прийти либо с маминым выздоровлением, либо с маминой…

Нет. О смерти думать и вовсе было грех. Я из последних сил запрещала подобное допущение, но здравый смысл то и дело подкидывал реальную картинку. Заражая меня изнутри панической тревогой.