Охотник - Эндрю Мэйн

Хадсон-Крик – это горстка разваливающихся домиков по обеим сторонам шоссе, прилипших к нему, как рачки к гниющей пристани. Будь это экосистемой, я бы счел ее совершенно нежизнеспособной. Шаткие постройки, в которых, похоже, давно не было двуногих обитателей. Судя по множеству линялых надписей «продается», их давно и безуспешно пытаются сбыть с рук. Кое-где я замечаю признаки жизни. Рядом с облезлыми трейлерами сохнет на веревках стираная одежда. Кто-то здесь все-таки живет, если это можно назвать жизнью.

В своих путешествиях я повидал немало бедности. Не всегда она тождественна отчаянию. Я бывал в трущобах, где ночами то и дело гаснет электричество, зато бодро звучит живая музыка. Я навещал поселки из времянок, где новая пара обуви не меньшая редкость, чем «Тесла», тем не менее люди гордо щеголяют в нарядной домотканой одежде. Но Хадсон-Крик безнадежен. Здесь ничего не строят. Признаки борьбы за жизнь здесь отсутствуют. Единственное, что не выбивается из общей картины запустения и разрухи, – это новенькие сияющие автомобили на некоторых заросших сорняками подъездных дорожках. У этих людей сбиты приоритеты.

Или я чего-то не понимаю? Стоит ли вкладываться в благоустройство, зная, что твоя недвижимость неуклонно падает в цене? Может, лучше потратить деньги на средство бегства в никуда с кожаными сиденьями и Bluetooth-аудиосистемой?

Никогда не пойму, откуда у людей деньги на шикарные внедорожники и «Корветы».

Надо полагать, здесь теплится какая-никакая торговля. В былые времена Хадсон-Крик был, наверное, шахтерским поселком или играл важную роль при прокладке железной дороги. А что теперь? Самая что ни на есть дыра.

Тем не менее, если верить построенному MAAT фиолетовому маршруту, велика вероятность, что убийца бывал здесь неоднократно. Ездил по этому самому шоссе, смотрел в окно на разваливающиеся дома, которые сейчас вижу я. Не выглядело ли все это для него разлагающейся тушей, на которой в самый раз попировать?

Городок, где остановилась Джунипер, был уменьшенной версией Хадсон-Крика. Неоновая вывеска ее мотеля перегорела, одна стена обита некрашеной фанерой. Автомастерская Брайсона – скорее, автосвалка, кое-как выживавшая только потому, что ее хозяин не разучился менять резину и масло. Большой грузовик притирает меня то справа, то слева, водитель явно разозлен тем, что я еле тащусь, разглядывая местные красоты. Я прибавляю газу и мчусь туда, где, если не врет GPS, раскинулся центр города.

По пути я миную единственную на много километров новую постройку – большую станцию обслуживания, облюбованную водителями большегрузов. Рядом закусочная, на ее стоянке полно машин. До мэрии еще километра полтора, но жизненный центр городка, похоже, расположен именно здесь. Когда я ищу ответы как биолог, то мне нетрудно определить, с чего начать. Первый звонок я делаю в отделение Службы рыболовства и охраны диких животных или в Фермерское бюро. Попав в другую страну, я начинаю с факультета биологии крупнейшего университета, а потом мало-помалу добираюсь до тамошнего знатока древесной крысы или интересующего меня вида цветкового растения.

Будь я копом, то покатил бы в ближайший полицейский участок и попросил представить меня сотруднику, ведущему расследование. Но из последнего полицейского участка на моем жизненном пути меня выпроводили – хорошо, что не пинками, поэтому этот путь мне заказан. А в неведомом краю, где не доверяют чужакам, у меня в запасе всегда есть надежный способ. Я обхожусь без GPS, хватает пары глаз. Даже в таком невеселом месте, как Хадсон-Крик, я обязательно нахожу то, что ищу.

Неподалеку виднеется крест. Им увенчана церковь, на стоянке рядом скучает старый «Форд Фокус». В какой бы стране, в каком бы городке я ни очутился, как бы далеко ни было это место от цивилизации, я всегда отыскиваю священника, монахиню, имама. Без помощи они не оставят. Я решаю начать задавать вопросы здесь и сворачиваю на стоянку.

На церковном дворе три постройки, соединенные крытым переходом. Я стучу в дверь той, что больше всего похожа на контору, но мне не открывают. Остальные двери тоже заперты. До моего слуха доносится шум газонокосилки. Я сворачиваю за угол и вижу мужчину в футболке, косящего на John Deere поле между церковью и лесом. Я машу ему, и он глушит свой агрегат. У него редеющие седые волосы, он скоро разменяет седьмой десяток. Мы идем навстречу друг другу.

– Чем я могу вам помочь? – спрашивает он, когда мы сходимся достаточно близко, чтобы не кричать.

– Я искал… – Я поспешно оглядываюсь на вывеску у дороги, чтобы понять, какая это церковь. Оказывается, баптистская. – Священника.

– Вы его нашли. – Он вытирает о джинсы грязную ладонь и протягивает мне. – Называйте меня Фрэнком.

– Я Тео Крей, профессор, преподаю в Техасе.

– Профессор? Теологии?

– Нет, биоинформатики. – Начинаю издалека, потому что не знаю, как перейти к сути.

– Это вроде робототехники?

– Нет, сэр. Я биолог, таращащийся в компьютер и иногда выбирающийся в реальный мир.

– Что привело вас сюда?

– Это непросто объяснить…

Он смотрит на часы.

– Могу вас обрадовать. У меня время перерыва, пора выпить чего-нибудь холодненького. Я могу выслушать непростое объяснение и угостить вас тоже. Идемте. – Он проходит мимо меня и манит за собой в контору. – Если в двух словах? – предлагает он через плечо.

– Я хотел поспрашивать о девушке, жившей здесь раньше.

– О ком именно?

– О Челси Бучерн.

Он останавливается и смотрит на меня.

– Что именно вы хотите узнать о Челси Бучерн?

Это сбивает меня с толку. В биологических терминах я описал бы его позу как защитную, а то и враждебную.

Я не знаю, что делать. Но можно сказать правду.

– Я потерял кое-кого при схожих обстоятельствах.

– Потеряли? – Его голос звучит уже не так резко.

– Да. Студентку. Теперь я пытаюсь понять, есть ли связь.

– Связь с Челси? Они были знакомы?

Об этом я как-то не подумал. Это кажется маловероятным, но заслуживает рассмотрения.

– Понятия не имею.

– Тогда почему вы пришли с вопросами ко мне?

– Я никого здесь не знаю. Увидел церковь и подумал, что вы знаете всех местных.

От его недавнего напряжения не остается и следа.

– Теперь понятно. Пойдемте выпьем чаю со льдом, и я расскажу то немногое, что знаю. Челси не ходила в нашу церковь.

Он ведет меня в свой кабинет. Я сажусь на стул напротив его письменного стола, он вынимает из маленького холодильника графин и наполняет два стакана.

Комната небольшая, вдоль стен стоят книжные шкафы. Окно выходит на шоссе. Стены увешаны фотографиями детей – наверное, его собственных – в разном возрасте, здесь же красуются всевозможные призы. На столе стоит ноутбук и валяются блокноты. Фрэнк отодвигает в сторону книгу, ставит передо мной стакан и садится в свое кресло. Он делает большой глоток, потом прижимает холодный стакан ко лбу.